Даже во время кампании во Франции Гитлер говорил о своем «восхищении Британской империей», о «необходимости ее существования», о цивилизации, которую она дала миру, подчеркивая при этом жесткость мер, к которым Британия прибегала, чтобы достичь успеха. «Where there is plan-rn'ng, there are shavings flying» — это его слова
[161]
. (Примерно соответствуют фразе «лес рубят, щепки летят».) Он неустанно наставлял своих офицеров — генерала Рундштедта, генерала Георга фон Зоденштерна, полковника Понтера Блюментрита: Британия — важнейший компонент стабильности в мире — наравне с католической церковью, — и он готов предоставить Британии войска для сохранения колоний. Неудивительно, что фюрер не проявлял большого рвения в реализации плана «Морской лев». «Он мало интересовался планом, — вспоминал после войны Блюментрит, — и не пытался ускорить подготовку операции, что было совершенно ему несвойственно»
[162]
. Это двойственное отношение к Британии, «любит — не любит», выраженное в «Майн кампф» и напоминавшее позицию кайзера Вильгельма II, отчасти объясняет то, почему Гитлер не торопился с вторжением на острова в 1940 году.
Одним из показателей небрежной подготовки нацистов к покорению Британии может служить Sonderfahndungsliste G.B. (особый разыскной список для Великобритании), составленный Вальтером Шелленбергом, шефом контрразведки в главном управлении имперской безопасности (РСХА). В этом документе, известном как «Черная книга», содержались имена 2820 британцев и европейских изгнанников, которых после вторжения надлежало «взять под обеспечивающий арест». В списке, конечно, фигурировал Черчилль, проживающий якобы в кентском Уэстерхаме. (Словно он сидит там у себя дома и только ждет, когда за ним придут немцы.) Среди лиц, которых предстояло арестовать, было и много писателей: например, Герберт Уэллс, Эдуард Форстер, Вера Бриттен, Стивен Спендер. (После войны список был опубликован, и «заочно арестованная» Ребекка Уэст телеграфировала другому «заключенному» Ноэлу Коуарду: «Бог мой, ведь мы все могли умереть!») И все же «Черная книга» устарела еще до того, как ее отпечатали. В живых уже не было Зигмунда Фрейда и Литтона Страчи, причем последний скончался восемь лет назад. Немцы включили в список и тех, кто уже давно уехал из Британии, — например, Олдоса Хаксли, поселившегося в Америке еще в 1936 году, а полковника Кеннета Стронга, бывшего военного атташе в Берлине, они зачислили в военно-морской флот. В «Черную книгу» попали несколько американских журналистов, аккредитованных в Лондоне. Зато в нем не оказалось, к их стыду, Джорджа Бернарда Шоу и Дэвида Ллойда Джорджа: когда началась война, они публично выступили с призывами к миру. Человека, которому поручили возглавить шесть «айнзатцкоманд» (специальных отрядов) в Лондоне, Бирмингеме, Бристоле, Ливерпуле, Манчестере и Эдинбурге, полковника СС, профессора, доктора философии Франка Зикса
[163]
, обвинили в военных преступлениях, совершенных в СССР.
Если бы Гитлер, придя к власти в 1933 году, занялся развитием дальней бомбардировочной авиации, настроил истребителей и подготовил вермахт к морскому десантированию, если бы не растратил военно-морские силы на Норвегию и если бы осуществил вторжение в Британию раньше, воспользовавшись благоприятной погодой в Ла-Манше, то рискованная операция «Морской лев» имела бы больше шансов на успех. Если бы немцы в самом начале «Битвы за Англию» высадили достаточное число подготовленных и экипированных парашютистов-десантников на основные аэродромы в Южной Англии, то это тоже помогло бы успеху операции. Наверное, можно привести и другие «если». Однако нельзя не согласиться с Иденом, отметившим после войны: «У нас ушло четыре года на неимоверные усилия по подготовке вторжения во Францию, и нам помогали в этом Соединенные Штаты. Трудно сказать, где Гитлер нашел бы ресурсы и силы для форсированного нападения на Британию»
[164]
.
Под впечатлением от достижений во Франции в мае и июне 1940 года Гитлер, теряя драгоценное время, отправился осматривать поля сражений Первой мировой войны, Париж и фотографироваться на фоне Эйфелевой башни (он родился в год завершения строительства этой французской достопримечательности). А затем фюрер засел в Бергхофе, альпийском уединении в Берхтесгадене, — явный признак того, что Гитлер не был настроен на серьезные действия. «Британцы проиграли войну, но еще не знают об этом, — сказал фюрер Йодлю в Компьене 22 июня. — Им надо время, чтобы они это поняли». Ясно, что Гитлер не читал речей их премьер-министра. А они использовали это время для наращивания истребительных эскадрилий и усиления обороны аэродромов
[165]
. Лорд Бивербрук, министр авиастроения, утроил выпуск самолетов в 1940 году, а Германия лишь удвоила их производство
[166]
.
То, что он ошибается в отношении намерений Черчилля и морального духа британцев, Гитлер должен был понять, когда британские моряки потопили часть французского флота у Орана (Мерс-эль-Кебира) в Алжире 3 июля или, еще лучше, когда лорд Галифакс 22 июля отказался от мирного предложения, сделанного фюрером тремя днями раньше в оперном театре «Кроль» в Берлине. Братоубийственный характер столкновения у Орана подтверждается тем фактом, что командующий флотом «Виши» адмирал Марсель Жансуль в начале войны возглавлял армаду кораблей, в которую входил и британский линкор «Худ». Через шесть месяцев «Худ» вместе с другими кораблями его величества топил флот адмирала Жансуля, погубив 1297 французских моряков и выведя из строя три из четырех французских линкоров.
Конечно, ОКБ уже тогда разрабатывало план «Морской лев», и он лишь показывает, насколько различались подходы к операции вермахта, люфтваффе и кригсмарине. Франц Гальдер намеревался преодолевать Ла-Манш как «речную преграду»: тринадцатью дивизиями по широкому фронту в сто девяносто миль от Рамсгита до Лайм-Риджиса. Адмирал Редер, наученный тяжелыми потерями в Норвегии, настаивал на узком фронте наступления — между Фолкстоном и Истборном, и его идею Гальдер считал «призывом к самоубийству». Геринг, со своей стороны, самонадеянно обещал с легкостью сокрушить Королевские ВВС и обеспечить безопасную переправу через пролив. Бесспорным было лишь одно: прежде чем начать вторжение, надо было добиться полного воздушного господства над Южной Англией, а затем пикирующими бомбардировщиками, которым уже ничто не будет мешать, вытеснить, по норвежской схеме, флот британской метрополии из прибрежных вод и обеспечить господство и на море.
