Подпольщики, уступавшие карателям и численностью и вооружениями, сражались с упорством и отвагой смертников. «Евреи и бандиты предпочитают сгореть заживо, но не попасть к нам в руки, — докладывал Штроп 27 апреля обергруппенфюреру СС Крюгеру в Краков. — Они с проклятиями и бранью в адрес Германии и фюрера выбрасываются из окон и балконов пылающих зданий»
[540]
. 8 мая предводитель восстания Мордехай Анелевич и его соратники, окруженные в бункере дома 18 на улице Мила, отказавшись выйти из подземелья, покончили жизнь самоубийством. Спустя восемь дней, в 8.15 вечера субботы, 16 мая, Штроп, демонстрируя победу над повстанцами, взорвал Варшавскую синагогу. Жертвами карателей пали 55 065 евреев и поляков («бандитов»), сражавшихся вместе с ними. Штроп потерял всего шестнадцать человек убитыми и восемьдесят четыре ранеными, но восстание в гетто Варшавы подало сигнал и подняло на борьбу евреев в Львове, Ченстохове и Белостоке. 2 августа взбунтовалась Треблинка, а через двенадцать дней — Собибор. Восстание против всесильного и вооруженного до зубов врага было обречено на провал, но оно помогло еврейскому народу сохранить чувства гордости и самоуважения.
В марте 1944 года началась депортация в Аушвиц венгерских евреев. За восемь недель оберштурмбанфюрер СС (подполковник) Адольф Эйхман отправил в лагерь 437 000 человек. Позднее он похвалялся перед приятелем, что «будет прыгать от радости в могиле, зная, что приложил руку к уничтожению четырех миллионов евреев»
[541]
. После того как его обвинили в Израиле в геноциде, Эйхман записал в дневнике (1961):
«Я видел, как действует адская машина смерти, вращая свои убийственные колеса подобно часовому механизму. Я видел тех, кто управлял ею, поддерживал ее в рабочем состоянии. Я видел, как они заводили механизм. Я наблюдал за секундной стрелкой, за тем, как она мерно отсчитывала жизни и смерти. Это была величайшая и грандиознейшая пляска смерти, и я ее видел».
Эйхмана судили и казнили, но он оказался лишь одним из немногих человекоубийц, которых настигла Божья кара. Точная численность охранников СС в лагерях (Lagerschutzen) неизвестна. В 1944 году на 110 000 узников Аушвица приходилось 3500 эсэсовцев. Газовые камеры и крематории обслуживали около 800 заключенных зондеркоманд. Из 7000 надзирателей-мужчин и двухсот надзирателей-женщин, «трудившихся» в разное время в Аушвице за годы войны, подверглись судебному преследованию только восемьсот. Остальные растворились в мирной жизни, многим удалось исчезнуть вместе с награбленным добром. При приближении русских войск эсэсовцы эвакуировали узников Аушвица, заставив их идти «маршем смерти» на запад более пятидесяти миль, несмотря на морозы. Тех, кто не мог двигаться, эсэсовцы пристреливали. За время «марша смерти» погибло около 15 000 заключенных. Злосчастие евреев не закончилось после освобождения из лагерей. В польских деревнях, например, иногда убивали евреев, возвращавшихся, чтобы предъявить права на собственность. Так случилось в Едвабне.
5
Мы всегда будем спрашивать себя: следовало ли союзникам разбомбить Аушвиц? Безусловно, они имели возможность сделать это летом 1944 года, когда американские и британские ВВС доставляли из Италии вооружения для польской Армии Крайовой во время Варшавского восстания. Тем не менее они приняли решение не бомбить лагерь, хотя и знали, что там систематически истребляют и евреев и поляков с 1942 года. Не исключено, что крематорий и газовые камеры, не обозначенные на карте, уцелели бы, но по крайней мере можно было бы разрушить подъездные пути к лагерю. Перед днем «Д» в числе главных целей бомбардировочных операций были французские железные дороги, узлы, депо, запасные подъездные пути, сортировочные станции. В докладе американского комитета по делам беженцев за 10— 15 июля 1944 года рассматривалась возможность сброса оружия заключенным и даже высадка парашютного десанта, однако эти намерения так и не были реализованы
[543]
.
Безусловно, во время бомбардировок могли погибнуть заключенные, и это вселяло опасения. Тогда считалось, что помочь евреям можно только скорейшим завершением войны, а для этого военно-воздушные силы Британии и Соединенных Штатов должны бомбить прежде всего военные и промышленные объекты. «При всей гуманности предлагаемой вами операции, мы исходим из того, что реальное освобождение жертвам принесет поражение стран Оси», — так ответило 26 июня 1944 года американское военное министерство еврейским организациям, настаивавшим на бомбардировке железной дороги Кошице — Пресков, ведущей из Венгрии к Аушвицу
[544]
. Тогда для спасения тех евреев, которых еще не вывезли в концлагерь, оставалось пятнадцать дней: депортация закончилась 9 июля 1944 года, а на подготовку операции — воздушную разведку, планирование, анализ погодных условий — требовалось гораздо больше времени. Возможно, военные учитывали и то, что ветка Кошице — Пресков была лишь одной из семи железных дорог, выходящих на маршрут Львов — Аушвиц. (Нацисты и выбрали Аушвиц, потому что он был узловым пунктом железнодорожной сети Восточной и Юго-Восточной Европы.) «Если бы даже союзники и разбомбили эту ветку, — писал историк, изучавший различные варианты спасения венгерских евреев, — то нацисты воспользовались бы другой железной дорогой»
[545]
. В разделе холокоста (современного Музея «Документы Оберзальцберга») над входом посетителей встречает надпись: «Alle Wegefuhren nach Auschwitz» («Все дороги ведут в Аушвиц»).
В любом случае союзный комитет начальников штабов вряд ли уделил бы серьезное внимание бомбардировкам Аушвица, поскольку был поглощен развитием наступления после высадки войск в Нормандии, Кан держался до 9 июля. Тем не менее заключенные не переставали надеяться на то, что над ними появятся американские или британские самолеты, хотя и понимали, что многие из них погибнут под бомбами. Они ликовали, когда воздушному нападению подвергся соседний завод компании «ИГ фарбен» (во время налета погибли сорок евреев и пятнадцать эсесовцев). Американский комитет по делам военных беженцев официально призвал к бомбардировке Аушвица только 8 ноября 1944 года. Он ссылался на то, что в ходе воздушного налета британцев на тюрьму в Амьене в феврале удалось бежать 258 заключенным (но и погибли сто человек). Как бы то ни было, предложение поступило запоздало. 28 ноября нацисты отправили в газовую камеру последнюю партию узников. К тому же осенняя непогода не благоприятствовала дальним, в сотни миль, полетам и точному бомбометанию, возможному лишь в условиях хорошей видимости. Уже после войны высказывалось мнение, что по Аушвицу могли нанести удар скоростные бомбардировщики «Де Хэвиленд DH-98 Москито». Эксперт историко-исследовательского центра военно-воздушных сил США д-р Джеймс Китченс опроверг практическую осуществимость такого рейда: «Совершенно немыслимо, — указывал он, — преодолеть через Альпы шестьсот двадцать миль в полном радиомолчании и на малых высотах, пробить противоздушную оборону немцев, сохранить строй и взаимодействие и иметь достаточно топлива для того, что скоординированно и точно поразить пять целей (газовые камеры и крематорий) и вернуться обратно»
[546]
.
