Оттого в Китеже ныне и учились школяры, набранные за многие прошедшие века. Учителями же были лучшие из лучших за все эпохи.
Правда, непросто было понять тех, кто говорил на языке, вышедшем из употребления сотни, а то и тысячи лет назад.
* * *
Кстати, из нашего смутного времени в Китежскую школу тоже кое-кого призвали – Алексея Елисеевича Буслаева, блистательного знатока славянских древностей.
Между прочим, многие из славного рода Буслаевых закончили сию школу. Да и самое открытие её для людей связывали с именем легендарного их предка, князя-волхва Буса. Давно же это было, однако, – даже для нестареющего Китежа это было далёкое прошлое… Но традиция и поселе не угасла.
Конечно, Китежская школа работала и прежде – но в те давние эпохи её заканчивали лишь альвины, учителя учителей, как и иные бессмертные.
Теперь же её заканчивали кроме разных волшебных существ и просто люди, кои нередко и сами потом учили в Китежской школе. Да и в мире людей они становились известными деятелями, мыслителями, художниками или писателями. Сколько славных имён!
Конечно, мало кто из них помнил свою учёбу в волшебной школе. Ведь и мы часто не помним свои сны, пробудившись. Однако знание, кое они усваивали, и кое становись частью их сути, просыпалось потом по первому зову…
Алексей Елисеевич также до времени не помнил своё обучение. Почему ему так легко давались древние языки, и почему его так волновали Китежские сказания?.. Но это стало ясно сразу, как только Ярик рассказал о своих приключениях.
– Да я же сам – учитель в Китеж-граде!… – Алексея Елисеевича словно озарило вспышкою. Перед его глазами мелькнула вереница снов, бесконечные полки книг, кои он изучил, и белобородый старец, что посвятил его… – И не только в Китеж-граде он преподаёт, и в академии Мартина Маргуса тоже! Здесь, в Волшебной стране, его зовут – мастер Велекса… И его весьма ценят за знание языков.
И, оказалось, не только он здесь учительствует. Вот бабушка Прасковья в Китеже учит лесной науке, знанию целебных трав и цветов… Помнит ли она свои сны? По крайней мере, отчасти! Все её сказки об этом… Её имя в сём мире – Параскея…
Да и Валентина Сергеевна носит в сём мире другое имя – Валинес… Она тоже преподаёт в академии Мартина Маргуса, в Зазеркальной Москве… Бывает она и в Китеже, особенно летом, помогает познать традиции иноземные… Но сему не придаёт значения: подумаешь сны! Такой уж характер!
А Володя и Света – они-то как? Они, правда, не слишком блистают успехами, но и не из совсем отстающих… Володя уже перевёлся из Китежской школы в московскую академию Мартина Маргуса. Светлана же пока учится в классе свирели и ни о чём более слушать не хочет… С её отметками в академию ей путь заказан.
Конечно, было немного обидно, что они наяву пока не могут вспомнить свои сны – в отличие от младшего сына, от Ярослава…
– Но, может быть, со временем и они вспомнят? – волновался Алексей Елисеевич. – Я же вспомнил!..
Мастер Велекса рассказывает…
– У града Большого Китежа – славная история… – просвещал Алексей Елисеевич, мастер Велекса, на уроке Всеобщей истории Волшебной страны.
Его голос мерно разносился под сводами:
– Наш город был заложен при князе Яре на месте урочища Китаврула. От сего зодчего Китаврула, – его ещё звали волшебник Кит, Китюшка, – град Китеж и получил своё имя…
Изумрудная зала башни Семилучевой звезды была забита до края. Круг сцены заливал свет, исходящий из Большого хрустального шара в середине. Ряды слушателей разлетались от сцены спиралью и вздымались вверх, образуя чашу амфитеатра.
Ярик, только что очутившийся во сне, осознал себя в этой зале. Очевидно, он и дракоша несколько запоздали на урок. Потому, переступая через ежехвостов и шилишиг, они пробирались к средним рядам, там полулежали на широких скамьях разного рода оборотни… Они старались не шуметь.
– Ух ты, какой… Ой, простите! – то и дело извинялся Ярик, невольно задевая разных странных существ, к виду коих он ещё не привык.
Перед рядами оборотней, у самой сцены, сгрудились квакли, кикиморы и прочие низкорослые обитатели болот, мнившие себя самыми умными. Они шикали на Ярика с Зилашею: «Тише! Осторожнее! Не наступите на нас!..»
Выше всех, на галёрке, устроились лешие, пнеголовые и друдни, как самые отстающие в учёбе. Там же, на задних рядах, с ними заигрывали русалки – им не было никакого дела до того, что говорилось со сцены, они просто красовались в венках.
А люди занимали места повсюду среди тех, кто был им ближе по духу. Более легкомысленные находили друзей среди леших и русалок – Светка, конечно, была там. Маленькие, либо шибко умные и в очках, устраивались в первых рядах… Ранее там сидел Володька, но ныне он перешёл в академию…
Как странно!.. Понемногу Ярик стал припоминать… Перед его духовным взором стали всплывать куски из прожитого – он теперь знал, чем он был занят и до урока. Может быть, пока он жил себе в Берендеевке, часть его сознания пребывала в Китеже?
Да… Ярик до урока уже успел познакомиться со своими однокашниками из людей, а Зилаша – с однодракашниками. Тогда к нему первыми подошли Емеля и Иванка – самые бойкие из школяров, что красовались здесь в белых плащах с золотыми застёжками.
Поприветствовав новобранца, они растолковали что тут к чему.
– Мы – святиборцы! – с гордостью заявил Емеля. – И ты можешь стать одним из нас. Вступай в дружину защитников Китежского Святолесья!
– Но не всякому даётся наш белый плащ, – заметил из-за плеча товарища Иванка. – Чтобы быть достойным, тебе нужно будет пройти испытания и чем-то отличиться.
– Да, пока что ты только новичок, недоросль! – хохотнул Емеля. – Но ничего! Все мы когда то такими были. Главное, не смущайся, будь смелее!
Они перезнакомили Ярика со всеми белыми плащами. Рядом с Яриком и Зилашей среди оборотней и саламандр сидели также волгарь Стёпка и уралец Салават, пришедшие из того времени, когда ходили в армяках и лаптях. Тут же устроились и их приятели-казачата Булавка, Лютик и Илейка, а также горец Асик из черкасов. Все они числились в ватаге витязей из святиборцев, вожатым их и был Емеля.
Чуть выше, среди друд, леших и русалок, веселились Алеко-виршец, Никоша-вещун, да ещё и Маёшка-рифмач – это были святиборцы-виршеплёты. Впереди, у самих подмостков, среди потомков премудрой царевны-лягушки, можно было видеть хитродеев: Михая-рыбаря и Афоню, а третьим хиродеем был Иванка, или – как его еще звали – Иван-хитрован.
Ярик обратил внимание и на девчонок – это был просто цветник, весьма тешащий глаз. Конечно, среди них особые умницы встречались не часто. Разве что Линда Златовласка – неболтливая, ибо с Прибалтики, сидела в первом ряду и задирала нос. А, может, она просто умничала?
Олеся, худенькая полесская девчонка с серебристыми волосами, и румяная, черноволосая киевлянка Оксана не столь важничали, просто веселились среди русалок и бродниц.
