– Черт возьми! – выругался Борис.
– Ты цел? – спросил я, все еще не видя его.
– Я-то цел, а вот что с нашими тетрадками?
– С чем? – не сразу понял я.
– Девушка наша где? Очень не хотелось бы, чтобы ее очаровательную головку снесло вместе с драгоценными мозгами.
– Мне не нравится твое чувство юмора, – пробурчал я.
– А мне не нравится твоя серьезность, – парировал бывший морпех.
Я, честно говоря, не въехал что он имел ввиду. Но сейчас было не до того. Нашу «Кобру» так измочалило, что ни о какой ее функциональной пригодности речи быть не могло. А до города километра четыре – пешком топать далековато. Но больше тревожило меня другое. Я не видел, чтобы Ольга выскакивала из машины. А если она осталась внутри, то выжить шансов у нее не было.
Задние двери заклинило, поэтому мне пришлось лезть внутрь через выбитый акрил лобового фонаря.
– Оля! – позвал я, без всякой, впрочем, надежды.
– Что? – раздался ее голос из-под изорванного пулями заднего сиденья. – Все кончилось?
– Вроде да. – У меня отлегло от сердца. – Тебя не зацепило?
– Нет.
– Ну давай руку, помогу выбраться.
– Андрей, я сама не маленькая.
– Ну так вылезай!
Она почти выбралась, но зацепилась штаниной за острую металлическую зазубрину и чертыхнулась.
– Дай же руку, черт побери! – не выдержал я.
– Не кричи на меня! – строго сказала она. – Я не твоя женщина, чтобы ты кричал на меня.
Наконец она высвободилась, неловко выбралась на капот и соскользнула на бетонное полотно.
– Ну вот, пончо испортилось… – Она сокрушенно посмотрела на дыру, пробитую крупнокалиберной пулей.
– Скажи спасибо, что у тебя во лбу такой дыры нет, – в сердцах сказал я. – Почему ты осталась в машине? Борис ведь крикнул, чтобы все выметались!
– Я что, собака, чтобы реагировать на такие грубые команды? Нельзя было объяснить?
– Некогда было!
– При желании не так долго сказать, что сейчас будут из пулемета стрелять. Вы просто привыкли разговаривать друг с другом, как с собаками. А я не такая. Я свободный человек, и даже капитану кричать на себя не позволю. Не надо из меня дуру делать!
– Ладно, остынь, – смягчился я и взял ее за руку.
Она не отстранилась, только опустила глаза.
– Есть машина! – радостно крикнул Борис от обочины. – Пулеметчик и снайпер убиты. Наверняка кто-то из них был водителем по совместительству. Так что в нашем распоряжении целехонький бронированный «Глобус» с крупнокалиберным пулеметом.
– Пулемет-то надо снять, наверное. Бросить в багажник. А то как-то неловко кататься с ним по городу.
– Да ночью нормально, – отмахнулся Борис. – Садись, нечего тут торчать. Не хватало новых приключений дождаться на задницу.
Несмотря на то, что с таким количеством золота, какое мы подняли с баржи, наша команда почти ни в чем себе не отказывала, «Глобус Эксилент» даже в моих глазах был шикарной машиной. Да еще и тюнингованной по самое некуда. Панель – акулья кожа и дерево, ручка управления обтянута мягкой телячьей кожей, шкалы приборов матово светились янтарным и гранатовым маревом. Я запустил турбину, попробовал, как она ведет себя на разных оборотах, и осторожно тронул внедорожник с места.
– Хорошая машина, – отозвалась Ольга с заднего сиденья.
Мы выкатили на дорогу и рванули в сторону города. Тяжелый «Глобус» шел как по маслу, даже не вздрагивал на стыках бетонки. Он резал темноту всеми обтекателями с плавным подвыванием чистых нот, зависящих от скорости. Работая педалью акселератора, я мог бы, наверное, сыграть фугу Баха, если бы вообще на чем-то умел играть. Всего через пару минут мы пересекли окраину и углубились в городские кварталы.
Имело смысл сразу направиться в главный госпиталь – за ценой речь не шла, а специалисты там лучшие. Я свернул на Широкий проспект и вскоре остановил машину у главного госпитального здания. У бордюра в ожидании вызовов стояли стремительные кареты неотложки, у входа два охранника с короткими скорострельными карабинами и в легкой черной броне. В госпитале было что охранять – одних наркотиков сотни килограммов на складах.
На входе пришлось сдать все оружие. На удивление оказалось, что и у Ольги в кобуре под пончо висела малокалиберная «Оса» с оперенными пулями. В умелых руках вполне эффективное оружие самообороны. Подойдя к рецепшну, я сходу спросил, каким образом мы можем воспользоваться услугами психотерапевта.
– У нас есть несколько специалистов, – ответила мне девушка в светло-зеленом халате. – Но все они работают днем. Могу вас записать.
– Да, пожалуйста, – кивнул я. – Мы бы хотели побеседовать со специалистом втроем.
– У вас интимная проблема? – спокойно спросила девушка.
– Да, – ответил за меня Борис. – Интимнее некуда. И настолько серьезная, что нам бы не хотелось откладывать ее решение.
Он достал из кармана золотой кубик размером с игральную кость. Мы выплавили таких довольно много, именно для подобных целей – решать вопросы с полицией и другими государственными структурами. На верхней грани красовался герб местного банка. Девушка несколько секунд не сводила с кубика глаз.
– Второй такой у нас есть для врача, – с улыбкой добавил Борис.
– А этот мне? – удивилась девушка.
– Да, если обеспечите нам встречу с психотерапевтом в кратчайшие сроки. Не обязательно в госпитале, мы и на дом к нему можем подъехать.
– Секундочку, – ответила девушка и пробежала пальцами по светящейся клавиатуре терминала.
Мы постояли немного. Наконец она нам сообщила:
– Доктор будет через пятнадцать минут. Он примет вас в триста сороковом кабинете, на третьем этаже. Направо от лифта.
– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил я.
Отойдя на пару шагов, я обернулся – кубика на стойке уже не было. Девушка делала вид, что решает за терминалом некую важнейшую проблему.
– Мне надо в туалет, – сообщила Ольга.
– Пойдем, провожу, – сказал я.
– Может, вы меня еще на поводке водить будете? – недовольно спросила она.
– Я здесь был и знаю, где туалет. А ты нет. Пойдем.
Она направилась следом за мной, а Борис к лифту. Честно говоря, поведение Ольги меня напрягало. Была в нем какая-то неадекватность, но я списал ее на напряженную обстановку и на то, что совсем недавно Ольге пришлось пережить тяжелый для нее личный разрыв. Но все равно, даже с учетом этого, слишком уж сильно она акценитировала свою личную свободу. Обычно само собой разумеется, что у каждого человека есть определенная личная свобода. Об этом не говорят и не стараются демонстрировать ее на каждом шагу.
