В это время в Аугсбурге конструкторы Мессершмитта начали разработку более дальнего и тяжелого «Тайфуна» с носовым колесом Ме-208. Ярым проталкивателем носового колеса был Герхард Кароли – руководитель программ летных испытаний. По контракту с Министерством авиации Германии французы должны были построить пять опытных машин летом 1942 года. Но американские бомбардировщики так почистили авиазавод в Ле Мюро, что вылет первого опытного Ме-208 V-1 состоялся только в июле следующего года. А еще через год, когда немцы ушли, французы наладили выпуск «Тайфунов» для своей армии с двигателями Рено и Потез под обозначением «Норд 1001 Пингвин» и выпустили более двухсот машин.
Когда Вилли в короткие минуты вечерней тишины своего кабинета на заводе в Аугсбурге, уютно устроившись в кресле-стуле за рабочим столом, думал о своих «Тайфунах», он отчетливо видел, как они усилили воздушную боевую мощь Гитлера. В Люфтваффе они прежде всего использовались как летающая парта для переучивания и тренировок летчиков-истребителей, осваивающих его 109-й. Он выпускал серийный «Тайфун» уже после разработки истребителя и постарался сделать приборную доску и рычаги управления идентичными. И по своим характеристикам управляемости «Тайфун» очень близок к 109-му. Когда курсант летного училища пересаживается с «Тайфуна» в 109-й, он чувствует себя как дома. Тайфуны были незаменимы и как связные, и как транспортные машины генералов и старших офицеров. Они использовались в тренировках истребителей как буксировщики воздушных мишеней. И конечно, подумал Вилли, разработка самых первых 108-х явилась последним и, может быть, самым важным шагом в его конструкторской карьере, позволившим ему создать самого опасного воздушного убийцу в мире.
Глава 4
Рождение одномоторного убийцы
Право создать истребитель
Летом 1933 года на аэродроме Обервайсенфельд около Мюнхена при большом стечении народа Геринг поднимал флаг соревнований спортивных самолетов. В черном пиджаке и белоснежной рубашке, с большим черным камнем в золотой оправе перстня на безымянном пальце левой руки, он выглядел преуспевающим бизнесменом. Справа от него стоял один из мастеров высшего пилотажа в легком шлеме, летных очках на лбу и с пристегнутым парашютом, готовый сейчас же сесть в кабину своего самолета. А сзади Геринга, почти касаясь его спины своим массивным животом, заинтересованно склонив голову чуть вперед и заложив руки за спину, стоял загорелый Тео Кронейс. Он, как всегда в торжественных случаях, был в мундире, при всех регалиях, которые дополняла высокая цилиндрическая фуражка СА.
Атмосфера была радостная – Германия вставала с колен. И речь Геринга была обращена не столько к воздушным спортсменам, сколько к его бывшим боевым товарищам, работникам авиапромышленности и молодым будущим авиаторам. Он напомнил внимательным слушателям, что в Германии в 1918 году было 20 тысяч построенных ею самолетов. «Перед вами теперь открылись небывалые возможности сделать Воздушный флот Германии самым мощным в мире! Мы – нация авиаторов!» – этими возвышенными словами он закончил речь. Кому надо, тот понял – пора вооружаться.
Теперь, когда вышел закон о наделении Гитлера чрезвычайными полномочиями и создана юридическая основа дальнейшего фашистского законодательства, распущены все нефашистские организации и политические партии, унифицирована и поставлена под контроль пресса, путь к перевооружению был открыт. Гитлер уже знал, что вместо 100-тысячной армии Веймарской республики поставит под ружье миллионы немцев, и в конце года ввел всеобщую воинскую повинность.
Германии, как и любому суверенному и индустриально развитому государству, нужен принципиально новый, современный истребитель. Те бипланы с неубирающимся шасси и со своими стойками и расчалками, которые строили Хейнкель и Арадо, уже не могли котироваться в будущей войне.
Хотя Германии и было запрещено строить военные самолеты, Эрнст Хейнкель, имея свои заводы в Швеции и Турции, подсуетился и потихоньку строил бипланы. Один продал в Советский Союз, остальные совершенствовал под видом спортивных. Летом 1933 года полетел Не-51а, который начертил Вальтер Гюнтер, а рассчитал на прочность его брат Зигфрид. С V-образным мотором BMW в 750 л.с. он развивал скорость всего 330 км/ч. Чуть более маневренным оказался и другой биплан с такой же скоростью – «Арадо» Ar 68.
Вилли Мессершмитт тоже подумывал о новом истребителе. Даже просто переделав свой 108-й в одноместный за счет уменьшения сечения фюзеляжа, он и с мотором втрое меньшей мощности получит такую же скорость, как у строящихся истребителей Хейнкеля и Арадо. А если установить мощный мотор? Тут даже дух захватывало.
Когда Вилли узнал от почитающего его офицера технического управления Министерства авиации, что они уже разработали техническое задание на новый истребитель, а Мильх разослал его компаниям «Арадо», «Хейнкель» и «Фокке-Вульф» сразу после Рождества, его нервы сдали. Вилли не находил себе места, не мог заснуть.
В октябре прошлого года, когда Тео Кронейс неожиданно для него заявил, что теперь будет работать в совете директоров завода, и загадочно намекнул на их совместное блестящее будущее, на поддержку Геринга, Вилли был полон радужных надежд. Теперь Тео председатель совета и ответственный за всю авиационную промышленность Баварии. А что толку? Они там, в министерстве, оказывается, уже разделили этот жирный пирог. Мильх, конечно, постарался, чтобы Баварскому авиазаводу и ему, Мессершмитту, ничего не досталось. А Тео прохлопал этот важнейший заказ! Надо поднять всех на ноги!
Утром, когда Тео Кронейс после разговора с Вилли обзвонил всех, кто мог помочь заполучить заказ, он стал обладателем самой последней информации. И тогда он попросил соединить его с Гессом. Разговор протекал в дружеском тоне и закончился обещанием сделать все возможное. Только после этого Тео позвонил секретарю Геринга.
На следующий день Мессершмитта вызвали в Берлин. Начальник Технического управления Министерства авиации встретил Вилли подчеркнуто вежливо: «Мы уже выдали трем компаниям контракты на разработку современного истребителя, и мы хотели бы и вам предоставить такой контракт». «Колея сработала», – подумал про себя Вилли и попросил три дня для детального изучения требований к новому истребителю.
Когда он снова появился в знакомом кабинете, то со всей решительностью заявил, что построенные по этим требованиям истребители никогда не смогут сбивать разрабатываемые сейчас высокоскоростные и хорошо вооруженные бомбардировщики, и выяснится это довольно скоро. Поэтому он возьмется за этот проект только при условии предоставления ему широких полномочий реализовать в нем свое видение облика будущего истребителя. Те требования, которые разработало Техническое управление, связывают его по рукам и ногам. Возникла конфликтная ситуация, разрешить которую помог интеллигентный генерал Вевер, начальник штаба Военно-воздушных сил. Он дал команду не давить на Мессершмитта, пусть попробует сделать что-то путное.
Когда Вилли привез контракт, Роберт Люссер в своем Проектбюро уже проводил широкий анализ тенденции развития истребителей во всем мире, собирал статистику и строил графики изменения параметров по годам. Затем он экстраполировал кривые до 1940 года и получал ожидаемые значения параметров истребителей противников и конкурентов. Ему было хорошо известно, что авиаконструкторы всех развитых стран сейчас лихорадочно работают над новыми истребителями и все они – монопланы с низким расположением крыла, с убирающимся шасси, закрытой кабиной пилота и мощным мотором.
