Дела на заводе шли очень хорошо. Но сердце Павла Осиповича начало постепенно сдавать. Его кабинет стали постоянно наддувать чистым кислородом. Построили для него лифт с первого на второй этаж.
Ко дню своего 80-летия дважды Герой Социалистического Труда был награжден еще одним орденом Ленина. А два месяца и пять дней спустя, отдыхая с женой в подмосковном санатории «Барвиха», он тихо умер ночью во сне. Его похоронили в дальнем краю Новодевичьего кладбища, недалеко от того места, где высится гладкая голова Хрущева на черно-белых глыбах памятника Эрнста Неизвестного. Теперь его коллектив стали называть «ОКБ им. Сухого».
Ну, а жизнь продолжалась. На нашей кафедре «Конструкция и проектирование самолета» я уже был руководителем цикла «Надежность». Помимо чтения лекций основным потокам «самолетчиков» на дневном и вечернем факультетах проводил практические и лабораторные занятия. У меня уже было несколько преподавателей, которые помогали мне принимать экзамены по этому предмету и вели групповые занятия. Коллектив нашей кафедры состоял из очень талантливых и опытных конструкторов самолетов, проработавших определенное время в разных ОКБ. На смену Фомину в кресло заведующего пришел после смерти Туполева его заместитель Сергей Михайлович Егер. Надо сказать, что в противоположность Сухому Туполев сумел вдохновить своего сына Алексея на тяжелый труд авиационного конструктора. Еще при жизни отца Алексей стал Главным конструктором престижного проекта сверхзвукового пассажирского Ту-144. После кончины отца сына назначают Генеральным конструктором ОКБ им. Туполева. Но на этот пост претендовал и Егер. Поэтому он перешел работать в МАИ.
Главком ВВС решил, что военные летчики-испытатели должны быть еще и инженерами. Совместным решением ВВС и Министерства высшего и среднего образования в ГК НИИ ВВС в Ахтубинске был организован филиал нашей кафедры «Конструкция и проектирование самолетов». Студенты-летчики учились в вечернее время по учебному плану специальности «Самолетостроение». В качестве дипломного проекта каждый должен был представить обоснованное предложение по новому или модернизированному самолету.
Вместе с профессором Шульженко мы вылетали с военного аэродрома Чкаловская под Москвой, чтобы в Ахтубинске принимать дипломные проекты в составе Государственной комиссии. Перед трапом отлетающего Ту-104 с красными звездами собралась толпа отлетающих. Тут были и военные и гражданские представители промышленности, участвующие в летных испытаниях новых военных самолетов на Нижней Волге. Жены офицеров с детьми, возвращающиеся домой из Москвы. Выходит из самолета офицер и объявляет: «Первыми заходят генералы, потом полковники и так далее, а потом гражданские». Один из двух генералов обращается к Михаилу Никитичу и говорит: «Прошу пройти с нами». Шульженко берет меня под руку, и мы входим в самолет вместе с генералами. Пришлось занять привилегированные места в передних рядах салона самолета. Вот тут я почувствовал, что самолетом управляет бывший пилот истребителя. Разогнавшись после взлета, он так резко потянул штурвал на себя, что нас всех вдавило в кресла. Набрав высоту, пилот энергично отдает штурвал от себя, и мы в невесомости почти взлетаем с кресел.
В Ахтубинске — генеральская гостиница. Сначала шли на базар и покупали по огромному астраханскому арбузу. Недалеко на стадионе была прекрасная финская сауна, которую недавно построили для летчиков-космонавтов будущих «Буранов». Там всегда нас угощали свежим бутылочным пивом с воблой.
Поскольку студентов-дипломников было более двадцати, решили разделиться на две комиссии. В одной командовал Шульженко, а второй — пришлось мне. Роль председателя Государственной экзаменационной комиссии в том составе, где был я, выпала на заместителя начальника института, тогда еще генерал-майора Степана Анастасовича Микояна. Там мы с ним и познакомились. Он произвел на меня самое приятное впечатление своей технической эрудицией, скромностью и полным отсутствием начальственного чванства. Выдающийся летчик-испытатель сверхзвуковых истребителей, Герой Советского Союза, он задавал свои вопросы фактически своим подчиненным в очень деликатной форме. Тогда он нам рассказывал, что уже не летает на истребителях, но старается при случае полетать на менее маневренных самолетах. Недавно вышла его замечательная книга «Воспоминания военного летчика-испытателя».
Молодым офицерам, летчикам-испытателям ГНИКИ ВВС, получение диплома инженера-механика по самолетостроению открывало дорогу их дальнейшего карьерного роста. Неподдельная радость успешного окончания очень трудной для них учебы в МАИ светилась в глазах этих смелых и мужественных парней. Одновременно они старались выразить искреннюю благодарность своим преподавателям, организовавшим их учебный процесс и вдохновлявшим их. По традиции этих заповедных мест отмечать радостные события было принято коллективно и на природе.
Рыбалка в протоках дельты Волги была в те времена отменной. Первая мне особенно запомнилась. На трех «Казанках» с подвесными моторами вся наша компания вчерашних студентов отправилась по реке Ахтуба к ближайшей протоке Волги — там рыбы больше. На переднем катере среди молодых парней восседал седой профессор Шульженко. Я плыл на втором. Третий катер неожиданно исчез. Потом он нас догнал. Мне объяснили, что он заворачивал в винный магазин. Причалили к правому песчаному берегу. Мне вручили десять «закидушек», и я принялся их закидывать. С интервалом в десять метров друг от друга. На каждой «закидушке» пять крючков. Наживка — нарезанные куски свежей мелкой рыбы — также была приготовлена ребятами. Когда я закинул последнюю, то первая уже звенела.
Только успевай снимать с крючка молодых, по полкило, судаков. Костер уже полыхал. Михаил Никитич со спиннингом бросал на быстрине на жереха. Но пока безуспешно. А бывшие студенты учили меня приготовлению запеченного судака. Костер сдвигали в сторону и в раскаленный песок клали почищенные и выпотрошенные тушки, завернутые в газету. Сверху их также присыпали этим горячим песком, и они там пеклись. Появление дыма из кучки песка было сигналом готовности вкусной еды. Под такую закуску было грех не выпить.
Но не обошлось без травм. Я по неосмотрительности наступил босыми ногами на песок, где недавно пеклись судаки. Сразу кинулся в прохладную воду реки. А Михаил Никитович оступился, залезая в катер, и, ударившись о его борт, сильно рассек кожу под подбородком. Меня охватил ужас, когда я увидел отвисший и кровоточащий кусок его подбородка. Ему сделали перевязку, а по возвращении обратились в медсанчасть. Хирург зашил рану так удачно, что потом остался еле заметный шрам.
На другой год защита дипломных проектов в Ахтубинске завершилась впечатляющей поездкой на рыбалку большой компанией с ночевкой. Но на этот раз мы поехали от нашей гостиницы на четырех «Жигулях». Не надеясь на 100 % успех рыбалки, мои опытные летчики-испытатели решили прикупить барана. После часа езды по бескрайним просторам заливных степей дельты Волги наш караван заехал на стойбище пастуха. Вокруг неказистого жилого сарая паслась за изгородью отара светлых и черных овец. Ребята сказали, что хотят купить барана.
— Пожалуйста, — сказал рослый и крепкий пастух — Только черные не мои, а среди белых выбирайте любого.
