А когда в конце моего визита руководство НИИ и главка Министерства авиационной промышленности устроило прощальный банкет, опять приехал Ие-Джень-та. Было много теплых тостов. Мой китайский переводчик переводил мои слова на китайский и для меня с китайского. Мне подарили на память фарфоровую китайскую вазу и книгу репродукций Поля Сезана. А я подарил Толе мой учебник «Надежность, безопасность и живучесть самолета». Через два года он был издан в Пекине на китайском языке с моим предисловием, и мне прислали три авторских экземпляра.
Большинство студентов-евреев нашей группы поступили в МАИ сразу после средней школы, и почти все они были медалистами.
Леня Гринман закончил школу с золотой медалью. Его родители работали конструкторами на авиационном заводе в Филях. Мы с ним подружились и часто готовились к экзаменам вместе. У них в заводском доме была очень хорошая двухкомнатная квартира. После окончания института его распределили к родителям в ОКБ-23 Мясищева. На этом заводе он и сейчас работает, став крупным специалистом по гидравлическим системам управления.
Паша Рипс был среди нас одним из самых активных студентов. Он был хорошим спортсменом — выступал за сборную МАИ по баскетболу. И в Доме культуры МАИ играл не последнюю роль. Распределен в ОКБ Яковлева и работает там до сих пор уже в должности руководителя темы.
Юлик Либерман — исключительно порядочный, рассудительный и спокойный. Всегда курил. Очень надежный товарищ. Всю трудовую жизнь проработал прочнистом у Яковлева. Заботливый отец двух дочерей и любящий дед. После 65 ушел на пенсию и уехал с женой в Израиль. Мы перезваниваемся. Жена его Лида разводит цветы на их маленьком участке у дома, а Юлий Семенович посылает внукам в Москву подарки и, как всегда, доволен жизнью.
Самым необыкновенным был Гриша Бронштейн. Он был намного старше нас. Успел повоевать с фашистами в конце войны в составе воздушно-десантной дивизии, а после войны его дивизию кинули в Западную Украину воевать с бендеровцами. Вот там он и получил автоматную очередь в живот. Чудом остался жив, и вот он студент-самолетчик МАИ. Он все делал основательно и досконально. Жил в общежитии. Если нужен был самый справедливый судья — обращались к Грише. Поскольку он не имел московской прописки и нуждался в жилплощади, то распределиться в Москву у него не было никаких шансов. И он согласился поехать на Урал, в город Миасс, в ОКБ-385, разрабатывавшее ракеты подводного старта. Проработал там все время и стал ведущим аэродинамиком фирмы.
Не могу не вспомнить о двух наших студентах, которых уже нет в живых.
Ося Иглицын был очень высокий и, как все крупные люди, очень добродушный. Он был абсолютно открытым, с постоянной улыбкой на лице. Сначала он жил в общежитии, потом с мамой в коммуналке у метро «Аэропорт», и я бывал у него на праздничных застольях. Мы искренне уважали друг друга, и наша дружба обоим приносила радость. Много лет мы работали рядом в ОКБ Сухого. Он в бригаде шасси, а я в бригаде крыла. Уже ведущим конструктором он перешел на работу в ОКБ, разрабатывавшее радиолокаторы для истребителей, и отвечал за комплексную увязку станции и борта.
На какой-то большой вечер отдыха с танцами я пригласил мою приятельницу Аллу Мельцер. Я ее знал еще по эвакуации в Казани. Наши отцы работали вместе. На вечере я знакомлю Аллу с Осей. А со временем получаю приглашение на свадьбу. Их брак оказался счастливым и был нарушен только безвременной смертью Иосифа от сердечного приступа. Их сына они назвали в мою честь Леней. Он живет со своей семьей в Москве и успешно возглавляет строительную компанию. А Алла живет в Израиле и часто навещает сына.
Руслан Кварцхава был достойным представителем грузинского народа на нашем курсе. Он мне очень нравился своей жизнерадостностью, юмором и обворожительной улыбкой. С Юликом Либерманом они были закадынными друзьями. После института его распределили на Тбилисский авиационный завод в сборочный цех мастером. Через несколько лет он стал начальником этого цеха. Однажды его вызвали в райком партии и предложили перейти на работу в КГБ Грузии. Мы всегда встречались, когда он прилетал в Москву по делам, а также на юбилейных встречах бывших студентов нашего курса. Во времена «застоя» он уже стал генералом.
Однажды я решил провести отпуск с шестилетним сыном Павликом в горно-лыжном поселке Бакуриани, и наш путь лежал через Тбилиси. Когда мы прилетели, у трапа нас встречал Руслан и отвез к себе на квартиру. Его радушная жена Нина сделала все, чтобы наше пребывание было в высшей степени приятным. Только тут мы с сынишкой узнали, что такое истинно грузинское гостеприимство. Нам отвели лучшую спальню в их большой и благоустроенной квартире.
На следующий день началось наше знакомство с Тбилиси. Зоопарк и поездка на машине с шофером Руслана на вершину горы, откуда открывается вид на весь Тбилиси и где находится кладбище для самых знатных грузин. Могила Грибоедова, могила матери Сталина, известных артистов и деятелей культуры. Шофер Руслана мне заметил, что грузины очень чтут и хранят в памяти поколений свою родословную. «О родственниках матери Сталина известно все, а о родственниках его отца — ничего».
Незабываемой была прогулка по проспекту Шота Руставели с посещением удивительного кафе прохладительных напитков «Воды Логидзе». Газировка с сиропами различного цвета и аромата, изготовляемыми по старинным рецептам, была настолько вкусной, что, выпив один стакан, хотелось выпить другой. На второй день по рекомендации Руслана и Нины я отправился отведать знаменитые сероводородные бани. Они были заложены много веков тому назад на источнике горячей сероводородной воды, имеющей целебные свойства. Особую воду, колорит банных помещений и мастерство грузинских терщиков я сумел оценить сполна. Когда я вышел из бани мне хотелось петь и летать. Говорят, после прокладки метро чудный источник пропал, и сегодня в этих банях течет обыкновенная вода из городского водопровода.
В середине следующего дня мы уже ехали в местном поезде в сторону Бакуриани, но нам предстояла еще одна пересадка. На конечную станцию поезд прибыл ночью. Я вынес тяжелый рюкзак на платформу, поставил Павлика его караулить и пошел обратно в вагон за нашими лыжами. Но в это время поезд трогается и быстро набирает ход. Я только успел крикнуть Павлику: «Стой на этом месте и жди меня!»
Я помнил, что станция конечная, далеко я не уеду, но не думал, что поезд будет стоять так мало. Когда он остановился в тупике, я с двумя парами тяжелых горных лыж с палками побежал обратно к станции Было абсолютно темно. Вдалеке на безлюдной платформе в свете единственного фонаря были видны яркие белые хлопья падающего снега и угадывалась маленькая фигурка моего шестилетнего горнолыжника рядом с большим рюкзаком. Сердце мое разрывалось и от бега с лыжами на плече, и от сознания того, что чувствовал мой сынок, когда его папа уезжал от него одного в непроглядную ночь. Я обнял его, а он прижался ко мне и тихо сказал: «Я знал, что ты вернешься».
Потом мы ехали на почти игрушечном маленьком поезде, состоящем из паровозика и трех вагончиков. Этот поезд «Кукушка» вез нас все выше и выше в горы мимо поселка Боржоми с его знаменитым заводом розлива минеральной воды, все выше к поселку Бакуриани.
