Последняя консультация перед защитой в кабинете Павла Осиповича. Он подписывает чертежи наших проектов и раздает уже готовые отзывы руководителя проекта. Консультант по технологии обходит нас на рабочих местах. Я усаживаю его за свой стол. Он внимательно читает мою Пояснительную записку, подписывает ее титульный лист. Затем я разворачиваю перед ним один за другим листы проекта, которые он проверяет и подписывает. Теперь он просит меня погулять, а сам на бланке пишет отзыв. Рецензентом моего проекта был назначен конструктор нашей бригады Валерий Никольский, который меня курировал и был в курсе всех деталей моего проекта. Рецензия была хвалебной.
Защита дипломного проекта состоялась 26 февраля 1955 года в торжественной обстановке в конференц-зале. В этот день защищались пять наших студентов. Я по жеребьевке шел третьим.
К 10 часам утра члены Государственной комиссии стали заходить в открытые двери конференц-зала. Это были представители кафедр аэродинамики, технологии, прочности и экономики, вовлеченные в процесс нашего дипломного проектирования. Все они имели допуск к совершенно секретной работе. Нашу кафедру 101 представлял ее заведующий Фомин.
Защита дипломного проекта своим сотрудником, каковым каждый из нас уже стал, явилась важным событием для коллектива той бригады, где мы работали. Каждый из нас пришел в сопровождении большого числа конструкторов своей бригады, которые помогали развешивать листы проекта и морально поддерживали. Большой конференц-зал КБ, где обычно проводились собрания коллектива, макетные комиссии по новым проектам, еженедельные оперативки, сейчас был полон. Представитель Первого отдела, который должен был обеспечить режим секретного совещания, сиротливо сидел на стуле возле дверей. Первый дипломник уже давно развесил свои листы на торцевой стене, перед которой стоял длинный стол. За ним обычно сидели руководители КБ лицом к собравшимся на оперативное совещание. Сегодня все было иначе. Члены комиссии сидели на стульях спиной к залу. Перед каждым на столе лежала стопка чистых листов бумаги и заточенные карандаши. С левой стороны стола, там, где сидел аспирант нашей кафедры, выполнявший обязанности секретаря комиссии, лежала толстая Пояснительная записка к дипломному проекту с вложенными отзывами и рецензией. Вдруг зал затих — вошел Павел Осипович и занял место председательствующего в середине стола. Защита дипломных проектов началась.
Пока комиссия в полном составе после второй защиты отправилась в кабинет Павла Осиповича на совещание, в конференц-зале происходила смена декораций. Листы моего предшественника снимались, а мои вешались. У стены суетились помощники. Мне оставалось только следить, чтобы листы были повешены в правильной последовательности и оставлено свободное место на доске, где бы я мог мелом изобразить какой-либо график или эскиз при ответе на вопросы. Вместо чертежа агрегата у меня висел полупрозрачный чертеж общего вида закрылка самолета Т-3 на пергамине, который я взял на время в архиве.
Я уже стоял с длинной указкой в руках в полной готовности, когда вошли члены комиссии и стоя, как и весь зал, выслушали секретаря. Он зачитал решение по предыдущей защите. Моего товарища поздравили, и он удалился со своими болельщиками. Секретарь объявил:
— К защите представляется дипломный проект студента Анцелиовича на тему: «Истребитель-перехватчик с треугольным крылом».
Павел Осипович приветливо мне улыбнулся и сказал: «У вас пятнадцать минут. Пожалуйста, начинайте».
Отрепетированный в бригаде и дома доклад прошел гладко. На вопросы членов комиссии, которые демонстрировали их глубокие познания в той узкой области авиационной науки, которую они представляли, я отвечал вполне достойно. А аэродинамика даже не постеснялся переспросить, что он имеет в виду под профилем щели закрылка. Неожиданно для меня Павел Осипович вдруг спросил: «Наверное, вопросов достаточно?»
Все закивали головами в знак согласия. И, обращаясь к секретарю, Павел Осипович попросил: «Прочтите, пожалуйста, отзыв рецензента».
Почти вся бригада крыла сидела в зале. Все сразу повернулись к Вале Никольскому, который только улыбался от смущения.
Когда секретарь с выражением прочитал абсолютно положительную рецензию, Павел Осипович обратился ко мне: «У вас есть замечания или вопросы к рецензенту?»
Ни замечаний, ни вопросов у меня не было. И комиссия удалилась на совещание. Меня сразу окружили друзья. Кто поздравлял, кто вспоминал мои ответы на вопросы. Мы быстро освободили стену для листов следующего студента, с которым мы стали ожидать появления комиссии.
Когда они вошли и зал встал, секретарь громким голосом прочитал решение Государственной комиссии:
— Признать, что студент Анцелиович Л.Л. выполнил и защитил дипломный проект с оценкой «отлично». Присвоить Анцелиовичу Леониду Липмановичу квалификацию инженера-механика по самолетостроению и выдать диплом с отличием.
Павел Осипович первым протянул мне руку, и я ощутил крепкое и дружеское рукопожатие, которое как бы приглашало меня в его команду, в это элитное общество авиационных конструкторов, попасть в которое я так мечтал. Слова его поздравления и напутствия звучали откуда-то издалека. Радость победы переполнила душу.
Девушки из бригады крыла тут же преподнесли мне большой букет красных гвоздик. А когда я вернулся в бригаду, то увидел на своем кульмане большой красочный плакат с поздравлением от всей бригады. Это было очень трогательно, и я окончательно убедился, что попал в очень хорошую компанию.
Прошли годы. Во время обильного застолья на даче нашего друга Феликса Склянского он поведал нам с женой, что, оказывается, мой дипломный проект по просьбе Фомина был отправлен в секретный отдел Самолетного факультета МАИ в качестве образца и учебного пособия. И Феликс, который заканчивал МАИ на год позже меня, по рекомендации того же Фомина пользовался моим проектом. Феликс предложил тост за мое здоровье и утверждал, что мой дипломный проект был замечательным образцом. Он очень помог ему и потом еще многим. Я воспринял эту оценку моего дипломного проекта как вполне искреннюю.
Я — авиаконструктор
Приказ по заводу № 51 в части моей персоны звучал лаконично: «Анцелиовича Леонида Липмановича зачислить постоянно с 1 марта 1955 года в должности инженера-конструктора бригады № 5 КБ с окладом 1000 рублей». В иерархии конструкторских должностей и званий всем нам, выпускникам МАИ, дали самую низшую инженерную позицию. Это потом, через год, я буду проходить аттестационную комиссию КБ, и мне присвоят звание и должность инженера-конструктора третьей категории с окладом 1200 рублей. И так далее — вторая категория, первая категория, ведущий конструктор по РАТ (расчету авиационной техники)…
Доклад 1000 рублей был вполне пристойный. Мой папа ушел на пенсию по болезни с должности старшего технолога треста Росдрожжи, имея оклад 1500 рублей. А его пенсия тогда была всего 200 рублей.
Помимо оклада всем конструкторам платили еще «сверхурочные» за работу в вечернее время и выходные дни, а также ежемесячную премию от четверти до половины оклада.
