Но сейчас солнце уже проникло сквозь еловую толщу. Теперь оно веселилось, грело землю, наблюдая, как княжеские дружинники седлают коней.
Отборная конная дружина Ярослава в длинных шерстяных плащах, накинутых поверх пластинчатых доспехов, была собрана, как и положено, у княжеского стяга.
Ожидание длилось. Затягивалось. Утомляло.
– Ворог идет! – выдохнул запыхавшийся гридень, подбежавший к князю, и махнул рукой, указывая в сторону берега.
Этого известия ждали. Ярослав уже давно изнывал от нетерпения, из-под руки вглядываясь в слепящее пространство, ожидая оттуда появления врага, как будто мог что-то увидеть за деревьями.
Ярослав был уже не молод, но полон сил. Крепок. На этот момент он вступил в пору своего расцвета. Это был уже далеко не зеленый юнец, а взрослый опытный муж, побывавший в различных переделках, участник множества сражений, полководец, овеянный дымом многочисленных побед. Правда, несмотря на это, он по-прежнему оставался все таким же горячим, вспыльчивым и нетерпеливым.
Ожиданье давалось ему с трудом.
В плаще алом, как кровь, накинутом на плечи, и в блестящем доспехе он нервно прохаживается взад-вперед по поляне, беспокойно теребя рукоятку своего меча.
Под ногами его крякает снег, крошатся ледышки.
Но вот сигнал получен. Ждали часа, ждали мига. И он пришел.
Терпенья жила лопнула.
Теперь все сомненья, все тревоги в сторону. Пришла пора действия.
Ярославу подвели коня. Князь сел в седло. Надел боевой шлем. Натянул поводья.
Теперь он восседал на коне, окруженный десятком дружинников.
Плащи сброшены. Статные всадники в блестящих кольчугах и таких же сверкающих на солнце шлемах весело переглядывались между собой. Им любой бой был в радость. Любая драка в удовольствие. Им умирать почетно от стрел и вражеских клинков и уносить с собой в могилу двух-трех врагов. Для них смерть в бою всегда в чести.
Их крупные кони, прядая ушами, в нетерпении перебирали ногами, готовые уже сейчас нести своих седоков навстречу опасности. Видимо, им передалось возбуждение людей.
Князь, гарцуя на вороном коне, поднял его на дыбы, грозя сломать себе шею. Аж нога потеряла стремя.
Восстановив равновесие в седле, он обратился к своим воинам с короткой речью.
– Настал час битвы!
– Не посрамим Родины нашей!
– Покажем врагу, как сражаются русские воины!
Ярослав первым пришпорил коня и помчался туда, где его ждала битва. Он чувствовал свирепое возбуждение.
Отряд пустился вскачь, взметая клубы снежной пыли.
– Впереееед! – мощным эхом над зимней рекой разносится боевой клич русов.
От этого резкого крика птицы посрывались с деревьев.
Стремительно вылетевшая из леса на рысях дружина ударила во фланг ничего не подозревающих крестоносцев.
Княжеский стяг гордо реял на ветру.
Это был тот момент, когда пешие полки под давлением рыцарей уже проминались, пятились, начинали отходить.
Быстрым и решительным ударом Ярослав изменил положение.
Стервенеющие от предстоящей схватки, переславцы налетели на замешкавшегося врага, круша и сминая его.
Плохо видящие в свои узкие прорези шлемов, крестоносцы не сразу углядели внезапно возникшую опасность. В рядах противника наступило замешательство. Но крестоносцы продолжали сопротивляться. Выбор у них ограничен.
Ожесточенный бой закипает с новой силой или, точнее, силой обречения, несмотря на то, что в ближнем бою новгородцы и низовцы уже утомили противника. Все вокруг дышит слепой яростью. Теперь каждый за себя, и один Бог за всех.
Трещат и ломаются копья, щиты разлетаются, разбитые в щепы. Лязг стали, рев сотен глоток, крики и стоны раненых– все смешалось в невообразимом шуме, который стоит на реке. Порой из этого кровавого месива выползал окровавленный воин с красным крестом на плаще, чтобы ухватить глоток свежего весеннего воздуха, да так и оставался лежать на берегу реки, широко раскинув руки.
Ярослав, прикрываясь щитом, яростно рубится в первых рядах. Ни на шаг не отступая, подавая гридням пример. Страшно лицо новгородского князя. Своим мечом он разил направо и налево. Сейчас он был просто воин.
По привычке, князь и сейчас дает короткие злые команды, но слова тонут в общем крике, лязге и грохоте железа. Их могут слышать только те, кто дерется с ним плечом к плечу. Да и дружина сейчас не нуждалась в приказах. Опытные бойцы сами знают, что и как делать. Их тяжелые мечи яростно гнут железо доспехов крестового воинства.
Сейчас Ярослав хоть и не видел всей картины боя в целом, но отслеживал ее чутьем опытного воина, по реву битвы и скученности бойцов отмечая общий ход происходящих событий. Руководства сражением из своих рук не выпускал. Смерть кружила вокруг князя, принимая различные облики.
Вот, подняв тяжелый обоюдоострый меч над головой, здоровенный немецкий рыцарь преградил дорогу новгородскому князю. Из-под шлема закрывающего все лицо целиком и оставляющего только вырез для удивительно блеклых синих глаз, глухо звучат изрыгаемые по-немецки проклятия, так неугодные Богу и такие неуместные в устах воина Христа.
Ни уклониться, ни обойти немца не представлялось возможным. И дружинники не успели прикрыть князя от опасного противника.
Неприятно полоснуло по коже морозом.
Хрипло выкрикнув боевой клич ордена – «Бей», рыцарь атакует князя. Для крестоносца это ценный трофей. Он энергично работает мечом. Удары сыплются один за другим. Брат-меченосец умело владеет оружием, это отличный, испытанный боец. Продолжая извергать проклятия, не умолкая ни на минуту, он азартно наседает, растрачивая силы.
Ярослав вынужден обороняться, прикрываясь щитом, чтобы сбить этот яростный порыв.
Нервы обнажились. Сердце, грохочущее, словно в пустой бочке, бешено частит. Пот заливает глаза. Он жадно глотает воздух. Лицо было покрыто мелкими капельками пота.
Выдержать!
Сдержав первый натиск рыцаря, Ярослав переходит в атаку сам. Громкий лязг стали сопровождает каждое столкновение мечей. Князь рубится неистово, видя перед глазами только алый крест. На удар отвечает ударом. Не уступая.
Один из таких ударов достиг цели, пришелся крестоносцу прямо в темя, шлем защитил, но не спас. В глазах Христова воина помутилось, меч выпал из руки. Кулем он свалился с боевого коня на снег. Там и остался лежать, даже не пытаясь подняться.
Теперь есть время перевести дух.
Битва идет уже несколько часов. Но перелом наступил. Он виден даже невооруженным глазом. Яростный натиск рыцарей ослабевает. Силы их с каждой минутой убывают.
Подняв над головой свой меч, князь вступает в схватку с новым противником.
