Правда, существует иной взгляд на проблему, который озвучил Н. Котляр. Он почему-то упорно не хочет признавать участия тамплиеров в событиях под Дрогичином, хотя про это конкретно прописано в летописи. «Вероятно, галицкий ученый книжник назвал добжиньцев «тамплиерами», потому что в основу их устава был положен устав «бедных рыцарей Христа и Соломонова храма», так же, как и устав Ордена меченосцев».
Не нужно додумывать за книжника. Не нужно пытаться истолковать его мысль иначе, чем он ее обозначил. Он что знал, что ведал, то и перенес с особым тщанием на бумагу. Вывел это так прилежно, чтобы у современников вопросов не возникло. А уставов рыцарских он был небольшой знаток, смеем вас уверить. Ибо то была не его забота, не его отрасль. Кого обозначил князь Даниил, того летописец в бумагу и внес. Властелину Волыни лучше знать, с кем рать имели. И записал книжник услышанное слово в слово, с особым тщанием, ибо удивительным был сей факт даже для него. А изложил бы неправильно, его тут же в этот самый пергамент носом и ткнули. Почто неверно сказанное князем отобразил? При желании могли бы и батогов дать. Так что не надо домысливать за летописца, который добросовестно сделал свою работу.
Теперь подведем итог. Первый блин получился комом, подтверждая известную русскую пословицу. Сварганить второй, проделав работу над ошибками, тамплиерам не удалось. Времени не хватило, ибо своей буллой от 19 апреля 1239 года Папа Римский Григорий IX объединил Добринский (Добжинский) орден все же с Тевтонским орденом. На чем независимость Добринских братьев и закончилась. Провокатор Конрад Мазовецкий тоже получил по заслугам, поскольку Волынский князь натравил на него литовцев – «В том же году Даниил привел на Кондрата литовцев Миндовга и Изяслава Новгородского» (Галицко-Волынская летопись).
Тамплиеров на Руси и вблизи ее границ больше никто никогда не видел.
В похвалу князю Даниилу можно отметить, что ему удалось сделать на Юго-Западной Руси то, что не смогли Суздальские князья на Руси Северо-Западной. Дрогичин не повторил судьбу Дерпта, у него была своя собственная судьба. Путь крестоносцам на Русскую Землю с Юго-Запада был закрыт.
Святой Александр против воинства Девы Марии
Много времени прошло с великой победы Ярослава Всеволодовича на реке Эмайге. Много чего случилось с той самой славной поры. За это время произошли события, которые круто изменили судьбу Руси, изменили ее безвозвратно и не в лучшую сторону. Зимой 1237/38 года по Рязанской и Владимиро-Суздальской земле в сумасшедшем кавалерийском рейде пронеслись несметные орды Батыя. Они сметали все на своем пути. Под копытами степной конницы исчезли Рязань и Коломна, Москва и Суздаль, а стольный град Владимир был полностью разрушен. Такие княжества, как Переяславское и Черниговское, перестали существовать как политические образования и канули в Лету. Под монгольскими саблями пали дружины рязанские и пронские, владимирские и ростовские, ярославские и углицкие…
Боевой потенциал страны был подорван, и требовалось время, чтобы его возродить.
Русь была разорена и понесла большие людские потери. Казалось, бери ее сейчас голыми руками. Но нет. В отличие от Руси Южной, Северо-Восточная Русь выстояла. Новый Великий князь Владимирский сделал, казалось бы, невозможное. Он не просто поднял из руин Владимиро-Суздальскую землю, но и еще присоединил к ней ряд земель, включая древний Киев. Ярослав сделал то, что со времен Юрия Долгорукого не удавалось никому. Он стал первым князем, практически объединившим в своих руках Северную и Южную Русь.
Мало того, несмотря на произошедшую трагедию и тотальный разгром, Владимиро-Суздальская Русь, где правил князь Ярослав, сохранила политическую независимость от Орды. Даже символической дани не платил князь Ярослав хану, потому как не считал ни его своим повелителем, ни себя побежденным и зависимым. Русь потеряла в этой скоротечной войне много крови, но не потеряла чести. Не встала на колени, как многие государства, по которым катком прошли монгольские орды. Историки не учитывают, что хан Батый, потеряв в этом рейде огромное количество бойцов, а также оценив мужество и ратное мастерство наших воинов, предпочел больше не вторгаться в Залесские земли. К тому же зная о славе, силе и характере Ярослава, хитрый монгол решил с ним не связываться. Предпочел договориться с грозным русским князем и сделать его своим союзником. Потому что на тот момент и самому могущественному хану Батыю нужен был сильный и уверенный в себе партнер. Лучшего кандидата, чем Ярослав Всеволодович Владимирский, было в ту пору не сыскать, поскольку именно он обладал в тот момент тем, чего не было у других русских князей, – реальной боевой силой. Практически вся дружина Ярослава уцелела в годы нашествия, пусть даже некоторые гридни и погибли при обороне родовой вотчины князя – Переславля-Залесского. Ее воинский потенциал был весьма значительным, и трезво оценив это обстоятельство, хан не сунулся больше на Русь со своими потрепанными в боях туменами.
Таким образом, Ярослав отсрочил «монгольское иго» еще на двадцать лет. Пока он был жив, пока был жив Батый, монгольские набеги не тревожили Русь, и наши предки не платили дань захватчику. Чего не скажешь о княжествах Руси Южной. Для них пора самостийности закончилась.
Итак, Ярослав был единоличным правителем большей части Руси, за исключением юго-западных земель. Он сразу же дал понять всем соседям, что, несмотря на потери, Русь сильна, Русь грозна и любому агрессору может заехать по сопатке. Первыми почувствовали это беспечные и жадные литовцы, желающие попировать на чужом горе. Собрав огромное по своим меркам войско, они напали на земли, принадлежащие Смоленскому княжеству. Пограбили вволю, но радоваться пришлось недолго. Дружина Ярослава быстро отрезвила наглых соседей, вдоволь напоив кровью. После таких уроков соседи на время притихли.
Почти все. За исключением «западных партнеров» братьев Тевтонского ордена, в Ливонии пребывающих.
На севере у Руси и Новгорода сменился противник. Теперь там был не Орден меченосцев, не раз битый русскими, а новый орден, еще не имевший дела с Ярославом и его воинством, а потому излишне самоуверенный. В литературе его часто называют Ливонским орденом. Но это будет позднее, не в XIII веке. В данный момент нет никакого Ливонского ордена, есть просто филиал Тевтонского ордена в Прибалтике. Папа Римский называет этих рыцарей как «братьев Тевтонского ордена, в Ливонии пребывающих», а потому и мы иногда будем их называть ливонскими рыцарями.
Казалось бы, те же самые немцы. Но те же, да не совсем те. После того как остатки некогда грозных меченосцев влились в Орден Святой Девы Марии Тевтонской, братья-рыцари стали с жадным прищуром посматривать на земли Северо-Западной Руси. И если раньше их интересы не простирались дальше Польши и Литвы, то теперь их манила Русь. Возможно, они думали, что Ярославу сейчас не до Новгорода, что у него и так слишком много дел и забот, на которые у князя сил и внимания не хватает. Верили в силу немецкого меча и тевтонскую доблесть. Мало еще они были ученые, и свои возможности явно переоценили.
Крестоносцы нагло поперли на русские земли, пытаясь отгрызть от них свой кусок. Они задействовали все резервы. Даже создали пятую колонну и нашли город, в котором многие были готовы с радостью принять западные ценности. Город, который должен был стать их базой в дальнейшем продвижении на Восток. Много чего спланировали и подготовили тевтоны совместно с Дерптским епископом. Не учли они только мужества и ратного умения русских богатырей, а также того, что и помимо Ярослава было кому Русь защитить. Да, сам Великий князь был занят иными заботами, но у него был сын, явно пошедший в отца характером. Звали сына Александр, а прозвище его к тому времени было Невский. Александр не уступал отцу ни в мужестве, ни в жажде драки, ни в воинском умении. Ярославич уже бил на Эмайге крестоносное воинство вместе с отцом. Видел рыцарей побежденными и молящими о пощаде, а потому и не боялся новой встречи с ними. Александр искал битвы сам. Тевтоны пока не осознавали, с кем им предстоит встретиться и что отсутствие самого Ярослава отнюдь не облегчит им жизнь.
