Напомним, дружины Ярослава, а также его сыновей Александра и Андрея в сраженьях с монголами не участвовали, потому и не понесли никаких потерь. За исключением тех гридней, которые погибли при обороне Переславля-Залесского. На ратном мастерстве воинов это никак не сказалось, они наводили ужас на Литву, на черниговских князей, да на тех же крестоносцев. Умения и опыта было в избытке. К тому же, если с немцами шла чудь, то с русскими шли карелы и ижора, не менее охочие до драки. Кстати, тоже без коней. В свое время они присягнули на верность лично Ярославу и теперь твердо держали слово. Это тоже была сила, и сбрасывать ее со счетов нельзя. Карелы ничуть не уступали той же самой чуди, да и били их меньше. Так что считать войско Александра малолюдным не стоит. Понятно, что точного количественного списка: поротно и повзводно – не сохранилось, но вряд ли оно насчитывало в своих рядах меньше 5–6 тысяч человек. Вот, например, отрывок из Старшей Ливонской Рифмованной хроники: «Тогда выступил князь Александр и с ним многие другие русские из Суздаля. Они имели бесчисленное количество луков, очень много красивейших доспехов. Их знамена были богаты, их шлемы излучали свет. Так направились они в землю братьев-рыцарей, сильные войском». Кстати, если войско крестоносцев было чуть больше 4000 человек, то Генрих Латвийский выходит к своей любимой цифре, оценивая войско Александра аж за 20 000 человек. То есть даже больше, чем приводил его отец. Но у Генриха своя цель. Ему необходимо оправдать разгром крестоносцев. Для этого ему нужно просто призвать в очередной раз на помощь свою фантазию, которой у него в избытке.
При штурме Копорья, Изборска и Пскова русские потерь почти не понесли. Ибо тот же Псков взяли изгоном. Нести тяжелые потери было просто негде. Александр берег своих людей и правильно рассчитывал все свои воинские операции.
Для него главное было успеть до распутицы. Нужно было действовать решительно. Что он и сделал.
Теперь, когда с силами сторон мы определились, вернемся к нашему противостоянию. Александр продолжал действовать по шаблонам батюшки. Его отряды, а скорее всего новгородская и псковская вольницы, гуляли так, что немцы разозлились не на шутку и вышли навстречу защищать свое добро и земли. Дальше история опять повторилась. Как и в случае с Ярославом, сначала крыжаки натолкнулись на передовой отряд. Бойцы Александра не просто наносили финансовый урон врагу, они выполняли функции сторожевых отрядов.
Впереди в дозоре находились новгородские бояре. «Домаш Твердиславич и Кербет были в разведке, и подстерегли их немцы и чудь у моста, и бились тут; и убили тут Домаша, брата посадника, мужа честного, и иных с ним убили, а иных в плен взяли, и иные к князю прибежали в полк» (Новгородская I летопись старшего извода).
Домаш Твердиславич фигура не мелкая, и не случайно оказался во главе сторожевого отряда. Он сын новгородского посадника Твердислава. Ему можно смело доверить вести новгородцев в бой. У него есть сила, смелость и власть. Когда отряд попал в засаду, воевода пал в бою, не отступив.
Первый раунд противостояния, как и прошлый раз, остался за крестоносцами. Это должно было поднять их боевой дух и спровоцировать на дальнейшие активные действия. От уцелевших дозорных Александр узнает направление, откуда движутся немцы и сколько верст им осталось до русского лагеря. Дальнейшие действия князя показывают, что русские хоть и рассыпались по вражеской территории, хоть и зорили от души епископские и орденские земли, хоть и куролесили по окрестным селениям, но по первому сигналу все их отряды быстро собрались под княжеским стягом.
Спешно собрав полки в кулак, Александр повел их на восток прямо по льду Чудского озера, «вспятися на озеро», по выражению летописца, желая как можно скорее достигнуть русского берега. После первой неудачи, возможно планируемой, князь решил отступить, да так, чтобы оставить за собой место выбора для боя. За ним, как привязанные, потянулись и крестоносцы. «Князь же отступил на озеро, немцы же и чудь пошли за ними», – сообщает новгородский летописец.
Скорее всего, этот отход был заранее подготовлен. Александр знал, где ему лучше принять бой. Инициатива была в его руках, хотя крестоносцам могло казаться, что все наоборот. Уж больно славным вышло начало кампании! Спесивые рыцари в очередной раз попались на одну и ту же приманку. Они не учли, что ими играют, их ведут туда, куда надо русским. Тевтоны явно недооценили противника. Какие тактические ухищрения, какие маневры, когда можно опрокинуть русских одним ударом и взять нахрапом. По немецким понятиям, все решал лишь могучий удар да бесшабашная храбрость. Даже тогда, когда войско новгородского князя отступило по льду Чудского озера к крутому русскому берегу, предоставив врагу открытое «поле» для атаки, рыцари не почувствовали неладного.
К сожалению, точного места, где произошла эта известнейшая битва, указать не может никто. Многочисленные экспедиции, научные изыскания, старания добровольцев и краеведов ни к чему не привели, точное место битвы до сих пор не известно. С уверенностью можно утверждать лишь одно, что произошла она между Псковским и Чудским озерами, в районе озера Теплого. Более точно ответить не смогли бы сейчас и Ньютоны с Ломоносовыми. Летопись дает лишь такую привязку к местности: «поставиша полк на Чюдьскомь озере, на Узмени, у Воронея камен». Определения точнее нет. Ну и мы в эти изыскания углубляться не будем. Перейдем непосредственно к самому сражению.
Чтобы больше на нее не отвлекаться, разберем теорию о конной сшибке на льду Чудского озера без всякого участия пехоты. Кто может подсказать ответ на этот вопрос? Да, пожалуй, что сами немцы. Посмотрите на их тактическое построение перед боем. Все летописи говорят о том, как рыцарская конница выстроилась: клином, вепрем, кабаньей головой или попросту свиньей. Русские источники единогласны: «и наехаша на полкъ Немци и Чюдь и прошибошася свиньею сквозе полк» (Новгородская I летопись). Да с этим, собственно, вообще никто и не спорит. Для чего нужно было именно такое построение? Для каких целей оно было эффективно? А оно было эффективно в первую очередь лишь для одного дела, для решения одной задачи. Проломить и разрезать на две части пехотные построения врага. Если бы на конницу шла в атаку другая конница, то для тех и других построение развернутым строем было бы куда удобнее. Суть конной сшибки и состоит в том, что ничего проламывать не нужно. Всадники выбирают себе противника и идут на него в атаку. Все! Остальное решает личное умение и мужество.
Само конное сражение той эпохи подразумевает множество рыцарских поединков один на один. Смысл его в том, чтобы в бой одновременно вступило как можно больше воинов, а при построении клином такое просто физически невозможно. Как это сделать, если войско идет клином? И в каком тогда строю наступали русские гридни? Неужели на Чудском озере клин клином перешибали?
Поэтому бредни про конное сражение отбросим. Немцы ясно видели – против них стоит ощетинившаяся копьями пехота. Поэтому и выбрали такое тактическое построение. Идея «свиньи» до воя проста, а потому и эффективна. Крепко сплоченные, организованные и дисциплинированные крестоносцы, на полном скаку врезаются в центр русских или любых других пеших построений. Первые ряды необходимо было прорвать, смять, разметать и уничтожить. Рыцари как нож сквозь масло должны пройти головной полк и выйдя с обратной стороны, окружить разбитую на части пехоту.
