23 июня 1891 года, 9 часов 51 минута
Когда София открыла глаза, купе заливал солнечный свет. Она, оказывается, спала – вот удивительно! Помнится, они с Тео от каждого шороха подскакивали: еще бы, ведь прямо за стеной таился вооруженный до зубов преследователь! Они и сидели без сна, пока не занялось утро. То болтали, то просто смотрели на дверь, как бдительные ястребы на добычу… В итоге Тео крепко спал на скамье, скрючившись в очень неудобной позе. А сама София… Посмотрев на часы, она с изумлением увидела, что было уже почти десять часов.
Стоило ей подняться, как проснулся и Тео. Потер кулаками глаза и сонно прищурился на бьющее из окна солнце.
– Где едем?
Большая часть неба была затянута облаками, за окном мелькала густая листва.
– Не знаю точно, – сказала София.
Тео застонал и, потягиваясь, встал на ноги. Одежда, позаимствованная у Шадрака, вся помялась, карие глаза были затуманены сном.
– Ну ладно, – вздохнул он. – Живы, и то хорошо.
София косо на него посмотрела. Вытащила корзину с едой и стала искать что-нибудь на завтрак.
– Вечером придется идти в вагон-ресторан – купить что-нибудь к ужину, – прокомментировал Тео.
– Никуда мы не пойдем, – сказала София. – Мы как раз примерно к ужину уже в Чарльстон прибудем. Если, конечно, поезд не запоздает.
Тео кивнул, задумчиво жуя кусок булки с изюмом. София последовала его примеру, съела сколько смогла и запила сухую булку водой.
– Пойду умоюсь. – Тео поднялся.
– Деваться некуда, – согласилась София. – Иди, а я потом. Ты только поосторожнее там!
Оставшись одна, София стала смотреть на деревья, пролетавшие за окном. Если бы поезд подошел к станции, она сразу определила бы, где они находятся. А еще девочка пыталась вспомнить, о чем она думала, когда засыпала. Какая-то мысль плавала совсем рядом, но ухватить ее не удавалось. Вытащив рисовальный альбом, София бесцельно исчиркала целую страницу, надеясь, что в памяти прояснится. Между тем поезд начал замедлять ход. Показался перрон, София прочитала название и с облегчением убедилась, что состав шел точно по расписанию.
Деревья возле путей покачивались на ветру. Мимо окна пронесся воробей и, вернувшись, уселся на раму. Птичка вертела головой так и этак, словно разглядывая купе. София медленно-медленно потянулась к альбому. Плавно раскрыла его, взяла карандаш и стала делать зарисовку. Время снова перестало существовать – лишь рука быстро двигалась по бумаге. Воробей продолжал рассматривать ее. Потом вдруг взмахнул крылышками и слетел на сиденье подле Софии. Схватил хлебную крошку – и снова упорхнул на окно. Тишину разорвал свисток локомотива, поезд, дернувшись, тихо тронулся. Воробей взмыл и исчез. С сожалением проводив птичку взглядом, София перевела его на рисунок… И мысль, таившаяся до поры в закоулках сознания, внезапно явилась на свет.
Когда вернулся Тео, девочка сидела на верхней полке, рассматривая атлас. Ее спутник вошел в купе не один – и не по своей воле. С ним было четверо мужчин. Тот, что напугал их вечером в вагоне-ресторане, и еще трое. Из них двое были отмечены шрамами. София сразу обратила внимание на амулеты, висевшие у каждого на шее. Два – деревянные на кожаных шнурках, а третий – из бронзы и надет на бронзовую же цепочку. Знаки нигилизмийской веры, которые их обладатели носили совершенно открыто. А еще у этих троих на поясах были крюки с привязанными к ним и аккуратно смотанными веревками. Четвертый – высокий, хорошо одетый – рубцов на щеках не имел, а также не носил ни крюка, ни амулета. Тонкие усы, спокойная улыбка… и серый костюм, какой увидишь скорее летом на свадьбе, чем при ограблении в поезде.
Бледно-голубые глаза сразу обратились на Софию.
Тео и трое громил со шрамами теснились у откинутой портьеры. Их лица хранили каменное выражение. Высокий прошел вперед и уселся, глядя на Софию с легкой насмешкой.
Купе внезапно стало казаться очень маленьким, словно все присутствующие втиснулись в платяной шкаф.
– Итак! – сказал незнакомец, одаряя Софию тонкой улыбкой. – Стало быть, вы затворились от мира, точно принцесса в башне…
София холодно смотрела на него.
– Я не принцесса, – произнесла она. По счастью, голос прозвучал вполне спокойно, хотя на самом деле живот сводило от страха.
Мужчина рассмеялся, словно очень забавной шутке.
– Нет, мисс Тимс. Конечно, вы не принцесса.
– Вы знаете мое имя. А сами вы кто?
– Зовите меня Монтень. – Он уселся поудобнее и сложил руки на груди. – Итак, вы, может, и не принцесса, мисс Тимс… Однако сокровище, достойное особы королевской крови, у вас есть.
– Вот уж сомневаюсь, – ответила она по-прежнему ровным голосом.
– Да ладно, мисс Тимс. – Монтень склонил голову к плечу. – Вы сами отлично знаете, что это далеко не простая стекляшка. Усмиряй видел, как она работает. – Он указал на ближайшего к нему верзилу. – Лунный свет, значит? Весьма умно… – И он подмигнул. – Я вполне представляю себе ее ценность и поэтому готов заплатить. Назовите цену.
София покачала головой:
– Она не продается.
Монтень поднял брови.
– На Новом Западе все продается, нужно только уточнить сумму, – сказал он и вытащил из кармана длинный кожаный кошелек. – Мисс Тимс, ваша цена?
– Говорите что хотите, а только я все равно ее не отдам, – возразила София.
Улыбка Монтеня начала меркнуть. Он встал и прижал руку ко лбу, словно в глубоком раздумье.
– Совсем забыл упомянуть, – вздохнул он. – У нас тут на четверых, знаете ли, шесть револьверов. То есть по три ствола на каждого из вас. Вам не кажется, что это очень щедрое предложение? Вдобавок, как я понимаю, вы совершенно не знакомы с повадками големов. И поверьте, в ваших интересах оставаться в неведении на сей счет… Видите ли, от рыболовных крючков в их руках не увернется ни одна рыбка, даже самая маленькая и скользкая. – Он похлопал себя по щеке указательным пальцем. – На ваше счастье, мне претит забирать что бы то ни было силой. Так поступают дешевки. Это, знаете ли, дурной вкус. – Его палец приподнял ближайший изогнутый крюк. – И к тому же очень нечистоплотно…
Он подошел к полке, так что его лицо оказалось вровень с коленями Софии. Девочка невольно подалась назад.
– Это я к тому, – продолжал Монтень, – что заключение взаимовыгодных сделок мне куда более по душе. Вы не хотите наличных? Возможно, вас больше устроит обмен? Как насчет бартера?
– Смотря на что менять, – сказала София.
– Да на что угодно. – Монтень снова заулыбался. – Чего бы вам хотелось?
– Мне нужен Шадрак, – выпалила она. – Я отдам вам стекло, если вы вернете его.
Улыбка Монтеня стала еще шире.
– И как я догадался, что примерно это вы мне и скажете?.. Здорово, что я пришел не с пустыми руками! – Он опять вытащил длинный бумажник и извлек оттуда маленькую записку. – Боюсь, – сказал он, – мистера Элли от нас отделяют в буквальном смысле эпохи. Кроме того, я его не стал бы обменивать. Но может быть, вас заинтересует вот это…
