Бандеролька этого не знала и глубоко задумалась.
– У нас в Севастополе, говорят, тоже были, – подал голос с заднего сидения Стас. – Сам не видел, от стариков слышал. Мол, обожрутся «отдыхайки» зеленых слив – и все кусты загадят. Какое-то дикое кочевое племя, наверное.
Бандеролька представила себе толпу облезлых толстых краснокожих мутантов, обрывающую неспелые фрукты, и содрогнулась.
Неужели Катастрофа – логичный итог цивилизации? Листоноши стараются сохранить ее – в виде истории, технологий, памяти. Несут идеалы гуманизма уцелевшим людям, позволяют им обмениваться информацией. А отличаются ли нынешние люди от прошлых, угробивших себя и весь мир? Не завершилась ли история единственно возможным и логичным путем – всеобщей гибелью? И не принесут ли знания, сокрытые в бункере, новую войну? На эти вопросы у нее не было ответов, и Бандеролька надеялась, что умный, никогда не ошибающийся Филателист все рассчитал верно и действует во благо.
Точнее, она, Бандеролька, действует.
Дорога убаюкивала. Подвеска у «Мародера» была достаточно хорошей, чтобы не очень трясло, и солнце припекало. Бандерольку начало клонить в сон. Она лениво поглядывала на море, и не сразу заметила движение.
Они уже выехали за городскую черту, поблизости не было ни жилых строений, ни эллингов, и опасности ожидать было неоткуда. Именно поэтому Бандеролька не сразу поняла, что море шевелится.
Сначала ей показалось, что просто поднялся ветер или начался прилив, и к берегу прибило обломки плавника и серую пену, но уже через несколько минут дрема слетела, и Бандеролька осознала: там, в едва намеченном шевелении моря, что-то копошится. Ждать от воды хорошего не приходилось.
– Справа, – негромко сказала Бандеролька, – в воде.
Телеграф притормозил.
«Мародер» оглушительно чихнул, выпустив облако густого, как чернила каракатицы, и едкого дыма, и заглох.
Стас нервно рассмеялся.
Бандеролька подтянулась на руках, ухватившись за раму, и выбросила ноги вперед, выпрыгнув из автомобиля на растрескавшееся дорожное покрытие, сквозь которое пробивались верблюжья колючка и чертополох.
Узкая полоска почвы между шоссе и прибоем поросла рыжей травой. Тут и там разбросаны были бледно-сиреневые звездочки бессмертника. Одинокая олива трепетала серебристыми листьями.
Бандеролька вытащила пистолет. Стреляла она хорошо, но попадала не всегда, поэтому надеялась на огневую поддержку Телеграфа. Листоноша, однако, не встал с ней плечом к плечу. Он открыл капот и разразился ворчливой тирадой:
– Ах ты ж, изобретатель! Наизобретал, мастер-ломастер, очумелые ручки! Черт знает что, а не двигатель! Ты заведешься или нет, скотина дровяная?! Ем-мелина печь!
– Стас, – окликнула Бандеролька, поняв, что Телеграф слишком занят, – иди-ка сюда. Я, наверное, перегрелась.
Доктор как-то сразу оказался рядом. Огромный, на полторы головы выше мелкой Бандерольки, здоровый и надежный. От него вкусно пахло нагретой на солнце и просоленной морским ветром кожей. Бандеролька сама на себя мысленно прикрикнула: нашла время мужским обществом наслаждаться, дура!
– Ты не перегрелась, – медленно и чересчур спокойно отозвался Стас. – Видали мы такое. Телеграф, дружище, ты драндулет быстро заведешь?
– А черт его знает! Тут радиатор закипел. Если это можно назвать «радиатором». Так что моментально – не обещаю. А что, опаздываем?
– Ну как тебе сказать. Меня нервирует, когда мною пытаются пообедать. А уж если второй раз на дню… Ты про «крабий гон» слышал?
– Слышал, – прошептал Телеграф. – Я постараюсь. А вы их держите. Возьмите оставшийся бензин.
Бандеролька, в отличие от старшего коллеги, о «крабьем гоне» услышала только что. Но поняла, что подробностей знать не желает. Подробности, однако, копошились в воде, взбивая устойчивую пену.
– Сперва идет мелочь, – проинформировал все еще необычайно серьезный Стас. – Миллионы маленьких крабиков. Они не очень опасны, просто неприятны. А следом за ними – особи побольше, уже перезимовавшие. У этих клешни… Их предки предпочитали падаль, а эти не гнушаются и свежей убоиной. Хищные они. Двигаются быстро, спрятаться – нереально, только уйти с линии миграции. Потому что с каждым рядом крабы становятся все больше. Я один раз видел тварь с нашу машину размером.
– А зачем им на сушу? – удивилась Бандеролька.
– Инстинкт сбоит. Выбираются из моря, дружными шеренгами топают в степь, там и дохнут целыми стаями. Кстати, мясо у них вкусное, только радиоактивное.
Крабья мелочь, тем временем, выползла из моря – выглядело это так, будто галька зашевелилась и шустро поползла к дороге. Размером ракообразные были с ладошку Бандерольки, двигались боком, угрожающе подняв крошечные мягкие клешни.
Первый экземпляр, похожий на паука, доковылял до берцев Бандерольки и попытался заползти на ногу. Она взвизгнула, подпрыгнула, стряхнула крабика и раздавила его. Панцирь влажно хрустнул. Бандерольку передернуло.
– Фигня, – напряженным голосом сказал доктор. – Ерунда. Телеграф! Ну что там?
– Стараюсь. Я же не Уткин, а в его машинерии сам черт голову сломит.
Стас метнулся к «Мародеру» и вытащил канистру с остатками бензина.
– Стрелять бесполезно, – пояснил он. – Все патроны истратим. Будем жечь. Что за день сегодня такой – всех жечь приходится?
Крабья мелочь огибала людей, больше не делая попыток вскарабкаться по ногам. Телеграф ругался. Автомобиль не заводился.
– Не поможет, – пискнула Бандеролька, – бензина слишком мало. Единственный выход – бежать.
– Пешком далеко не удерем. Посмотри, сколько их.
На смену мелочи пришли особи покрупнее – сантиметров по тридцать в диаметре. Клешни у них были внушительные, серые панцири казались твердыми, а глаза на стебельках свирепо вращались.
Поборов врожденную женскую реакцию – завизжать и убежать – Бандеролька чудом сохранила хладнокровие. Кошек победили и крабов как-нибудь победим. Но очень уж они похожи на пауков. Или тараканов. Короче, страшные.
Как слепые, крабы перли в холмы, чтобы найти там свою смерть.
Самоубийственное движение завораживало. Стас дернул засмотревшуюся Бандерольку за руку:
– К машине!
Крабы уже заползли под колеса, автомобиль покачивался, Телеграф приплясывал на месте, из-под капота шел пар. Ничего не понимающей в двигателях и механизмах Бандерольке стало ясно: остановка получится долгая.
– Дави их! – скомандовал Стас.
Бандеролька зажмурилась, чтобы набраться сил, и принялась выбивать чечетку. Крабы хрустели. Пока что они были не опасны – слишком мелкие, чтобы причинить серьезный вид. Клешни скользили по коже ботинок, не в силах ее прокусить. Но Бандеролька помнила слова Стаса и понимала: когда из моря полезут по-настоящему серьезные твари, так не спасешься. И, конечно, бесполезны будут остатки бензина, единственный путь – «ноги, ноги, несите мою попу».
