Он ушел. Бандеролька плотнее прижалась к Стасу.
– Может, и нам в машину? – спросила она.
– Да ты что?! Всю тусовку пропустить? Ладно тебе, не бойся, держись рядом. Пойдем плясать.
Плясать Бандеролька не умела, и только топталась рядом со Стасом, недоумевая: зачем ей это?
Возле нее ритмично подергивалась молодая брюнетка абсолютно нормального вида: две руки, две ноги, два уха и два глаза. Лицо отрешенное, волосы слегка волнистые, фигура атлетическая – сразу видно, что девушка ведет не диванный образ жизни. Бандеролька аж залюбовалась резкими и четкими движениями. Брюнетка обернулась.
– А, это вы завтра в Керчь?
– Да, – растерялась Бандеролька, чувствуя себя мелкой, ненужной и незначительной.
– Кто такие?
– Я – Бандеролька, листоноша. Это – Доктор Стас.
– Доктор?
– Врач, – пояснил галантный Стас и почему-то засмеялся, с ним бывало.
– Тоже в Керчь?
– Ну да. У нас там общее дело.
Брюнетка смотрела теперь только на Стаса, Бандерольку и не замечала. Ту кольнуло ревностью: понятно же, что молодая особа положила на симпатичного доктора глаз.
– А вы кто? – напомнила о себе Бандеролька.
– Я? Атаман Пеева. Мне тоже в Керчь утром и у меня дрезина. Валентиныч велел вас подвезти. Так что на рассвете встретимся у выезда из долины.
Она окатила Бандерольку презрением, отвернулась и оттанцевала в сторону.
– И что это было? – спросил Стас.
– Стерва какая-то, – в сердцах ответила Бандеролька. – Впрочем, нам с ней, кажется, по пути.
* * *
Ближе к полуночи мутанты перепились. Бандеролька от алкоголя отказалась сразу и решительно, Стас же позволил себе бокал. Бандерольку терзали угрызения совести: мир в опасности, Пошта и остальные рискуют жизнями, а она – будто в отпуске, по гостям и дискотекам. Приходилось напоминать себе про котов-людоедов и крабов, про хищный мох – и все равно Бандеролька чувствовала себя прогульщицей.
Сюда, похоже, сплетни о листоношах не дошли. Никто не обвинял их во всех грехах, никто не припоминал якобы совершенные злодеяния. Может быть, здесь вообще о листоношах не знали, кажется, даже о Катастрофе только догадывались: память у мутантов была короткой, и занимали ее танцы, обнимашки и прочие радости жаркого лета.
А что будет зимой, они не думали.
И о том, что зима близко, не подозревали.
И о бункерах за морем понятия не имели.
Они просто наслаждались жизнью.
Бандеролька им отчасти завидовала. Ровно до того момента, когда заметила, что большая часть танцоров уже не стоит на ногах. Патлатый и крайне грязный мутант упал посреди пляжа и начал дергаться, изображая лежачий танец. Остальные хлопали в ладоши и подбадривали его. Рядом с Бандеролькой нарисовался пьяный в хлам сморщенный мужичок карманного размера – едва ей по плечо.
– Мадам, – проникновенно начал он. – Силь ву пле. Авек плезир. Мон ами.
– Я не танцую, – наугад ответила она.
– У меня ай-кью – сорок девять! – оскорбился мутант.
На нем была истошно-розовая футболка. Бандеролька поморщилась.
– Не трогай девушку! – набычился Стас.
И началось. Сморчок в розовом неожиданно ссутулился, поднял руки на уровень лица, прижал подбородок к впалой груди и, пошатываясь, попер на почти двухметрового доктора.
Тот от неожиданности опешил и просто отступил. Сморчок поднырнул, как волнистый попугайчик, и выстрелил вперед, в направлении доктора, сухенькой ручкой. Кулак прилетел Стасу в солнечное сплетение, доктор согнулся пополам и закашлялся. Бандеролька среагировала моментально: зашла сзади, схватила мутанта за лицо (пальцами в глаза) и аккуратно уложила агрессора на спину.
– Ах ты… – прошипел мутант и вскочил одним прыжком.
У Бандерольки в драке сначала работали ноги, потом – руки, и только потом включалась голова. Поэтому она попыталась достать мутанта топчущим, но сморчок, проявив неожиданную сноровку, провел удар мимо, перенаправив ногу. Бандеролька пнула снова – и снова с нулевым эффектом. Мутант зашагнул вперед и в сторону, оказавшись почти вплотную к девушке – она услышала смрадное дыхание.
Так близко к Бандерольке, особенно – Бандерольке злой и уставшей, а потом позабывшей о гуманистических идеалах – стоять не стоило. Локтями она била уверенно и метко.
Но почему-то секущий с правой прошел мимо, а когда Бандеролька попыталась ударить снизу вверх в подбородок, мутант умудрился обогнуть ее и взять на удушку. Локоть он завел грамотно: прямо под подбородок, и свел худые руки так быстро, что Бандеролька ничего не успела сделать. Перед глазами потемнело, в ушах зазвенело, последнее, что она подумала, было: «Мамочки, как глупо!».
Очнулась Бандеролька в эпицентре массовой драки.
Вокруг были ноги, и разобрать, кто с кем дерется, не представлялось возможным.
Было очень светло. Сначала Бандеролька решила, что от костра, но потом рассмотрела: пылал камышовый навес. В воздухе пахло кровью и дымом, раздавались молодецкие вопли и надсадное кхеканье. Бились братья Труи, обрушивая на остальных сокрушительные удары. Вертелся волчком мутант в розовой рубашке. Атаман Пеева отмахивалась оглоблей и орала:
– Подходи, уроды, за свежей люлечкой!
К удивлению Бандерольки, в драке обнаружился доктор Стас – с разбитыми губами, но абсолютно счастливый. Голые барышни катались в песке, тягая друг друга за волосы.
Бандеролька вскочила на четвереньки и поспешила убраться подальше, пока не затоптали. Видно было: это не серьезное побоище с членовредительством, это такой народный вид спорта, развлечение.
Но принимать участие не хотелось.
Бандеролька отряхнулась и побрела вдоль полосы прибоя подальше от шума и гама. Не полная, но яркая луна освещала пляж, и бежала по морю светлая ребристая полоска. И что-то шевелило прямо у кромки прибоя длинным усом. Бандеролька осторожно приблизилась, готовая в любой момент либо начать драться, либо удрать.
Но это был всего лишь рыбак с удочкой. Похоже, он не боялся того, что может принести море. Бандеролька решила, что рыбак – достойное завершение этого безумного дня, подошла и села рядом на песок.
– Отец, – прочувствованно говорил рыбак в темноту и пустоту, – отец! Ты себе не представляешь, отец!
Был рыбак грузным, всклокоченным и усатым.
– Извините, – решилась Бандеролька. – А с кем вы разговариваете?
– Призрак отца Гаррисона, – представил невидимого собеседника рыбак. – А что вы здесь делаете, барышня?
– От драки убежала.
– Да, подраться у нас любят, – согласился рыбак. – Поэтому Валентиныч оружие и забирает. А то поубивали бы друг друга. Надолго на Казантип?
