– По пустякам прошу не будить, – устраиваясь под бушлатом, сказала Рипли.
Я поправил карабин на плече и подсел ближе к люку командирской кабины. Там, в отсветах приборов, виднелось бледное лицо Паса, он напряженно вслушивался в неведомые сигналы, прижимая ладонями чашки наушников. Иногда в поле моего зрения попадала рука Молчуньи в тяжелой перчатке стрелка. Все были заняты делом, все, кроме меня. Хотя нет, я в дозоре. Это тоже задача не из последних.
Я решил проявить максимум бдительности, но вглядываться в темноту не давали слепящие прожектора. По большому счету в моем дозоре не было никакого смысла, поскольку, начнись на палубе хоть венецианский карнавал, я бы это заметил только после запуска фейерверка. Я было совсем приуныл, но как раз в этот момент прожектора погасли, погрузив корабль во тьму. Как только перед моими глазами перестали плавать огненные круги, я различил на палубе человек десять из экипажа. Все были вооружены автоматическими ружьями, а двое кумулятивными гранатометами, пробивающими до полутора метров любой брони. Перед самой амфибией, закинув руки за спину, покачивался на носках капитан в белой фуражке.
– Доброй ночи, охотник, – насмешливо обратился он ко мне. – Не будешь ли ты любезен позвать своего командира?
Я опустил глаза на люк и увидел Жаба.
«Не дрейфь, – показал он жестами Языка Охотников. – Сними карабин и возьми на прицел эту падлу. Будешь целиться ему в морду все время, пока я буду с ним разговаривать».
Я немедленно выполнил приказание, направив сверкающее острие гарпуна точно в лицо капитана. Это оказало большее действие, чем я ожидал – насмешка в глазах пирата сменилась явным беспокойством.
– Ты не понял? – осторожно переспросил капитан.
– Все я понял, – буркнул я, крепче вжимая приклад в плечо. – Сейчас командир выйдет, я ему доложил.
Беспокойство в глазах капитана сменилось страхом. Вот так и рождаются мифы об охотниках, которые якобы в бою общаются мыслями! Жаб высунулся из люка по пояс.
– У тебя проблемы? – поинтересовался он, оглядев стрелков.
– Нет, проблемы у тебя, – капитан попробовал вернуть себе снисходительный тон. – Я не пойду в обозначенную тобой точку. Там шторм, а я не собираюсь губить корабль. Готовь свою команду к высадке на плотах.
– Даже амфибию нам не оставишь? – иронично вздохнул взводный. – Жалость какая. Нет, ты не представляешь глубины моего горя! Честно.
Капитан стиснул губы, не зная, как реагировать на эту тираду.
– Быстро на палубу! – не очень уверенно рявкнул он.
– Сейчас, подожди, – Жаб с кряхтением выбрался из люка, поправляя перчатку связи на левой руке.
Рядом со мной зашевелилась Рипли, поднимая карабин.
«Как только я разберусь с капитаном, убейте гранатометчиков и прыгайте в отсек, – жестами отдал команду Жаб. – Копуха бьет правого, Рипли – левого».
Он медленно спустился по лесенке на палубу и вразвалочку двинулся к капитану.
– Ну что, пиратская морда, – в голосе взводного появились змеиные нотки. – Хотел говорить с командиром охотников? Слушаю. Только будь краток.
У меня начали дрожать руки. Я вспомнил о пулеметах, но подумал, что вряд ли они начнут колотить, пока пираты окружают амфибию. Пожалуй, Жаб знал, что делал.
– Я приказываю тебе и твоей команде, – выговорил капитан, – сложить оружие и приготовиться к эвакуации с моего корабля на спасательном плотике. У меня три пулемета и три десятка обученных стрелков с ракетными ружьями. Вас только пятеро. Даже принимая на веру все россказни о сверхъестественных боевых навыках вашего брата, мы уничтожим вас в течение нескольких секунд. При этом возможны потери с моей стороны. Я хочу их избежать.
– Если бы ты хотел их избежать, – грустно вздохнул взводный, – ты бы сейчас разоружил свой детский сад и сверил курс с моими координатами. Но скорее всего, у тебя на это ума не хватит. А жаль.
– Ты вынуждаешь меня применить силу! – нервно выкрикнул капитан. .
Жаб отреагировал на этот крик не совсем адекватно – он вынул кинжал из ножен, схватил капитана за ворот и дважды вонзил клинок ему в печень. Тот завизжал, как раненая свинья, отскочил в сторону, но тут же рухнул на палубу. Взводного я сразу потерял из виду, к тому же над ухом рявкнул карабин Рипли, и мне пришлось тоже включиться в бой. Я поймал в прицел опешившего гранатометчика и всадил ему в лицо два сверкающих гарпуна. Они снесли ему голову, глубоко вонзившись в палубу за его спиной. Через секунду я уже прыгал в отсек, а из крыши, как черти из преисподней, выскочили пулеметы и новенький ракетомет. Шквал огня с амфибии молотил секунд двадцать.
– Дальше только врукопашную, – синтетическим голосом сообщила Молчунья через гарнитуры связи. – Я и так уже все разнесла.
– Вперед, охотники! – раздался в наушниках приказ взводного. – Кто сдрейфит, того сам пристрелю!
«Не получилось крещения, – с грустью подумал я. – Молчунья все сделала пулеметами, а нам осталось только повязать недобитых пиратов».
Однако, выбравшись на броню, я понял, что работы по зачистке корабля несколько больше, чем ожидалось. Едва мы с Рипли соскочили на палубу, нас встретил дружный залп из ракетных ружей. Я начал стрелять не переставая и не целясь – так нас учили в учебке, называя эту тактику «прикрыться огнем». Считается, что в стреляющего человека труднее попасть. Молчунья продолжала время от времени пускать в ход пулеметы, здорово поднимая мой боевой дух.
– А-а-а-а! – заорал я, разгоняясь по палубе вслед выпущенным гарпунам. – Морды пиратские!
Противник дрогнул и отступил в глубь искореженных надстроек.
– Не суйся, меня подожди! – крикнула Рипли в микрофон гарнитуры.
Я распластался под прикрытием рухнувшей на палубу мачты и принялся стрелять во все, что давало хоть какой-то намек на движение. Рядом со мной уткнулся стволами в палубу искореженный пулемет пиратов, совсем недавно наводивший на меня нечеловеческий ужас. Сейчас, после двух ракетных попаданий, он выглядел жалко, напоминая поникший член импотента. По надстройке в сторону мостика метнулась неясная тень, и я срезал ее двумя меткими выстрелами.
Вскоре рядом со мной тяжело задышала Рипли.
– Надо выкуривать остальных, – сказала она. – Но бродить по коридорам лично у меня нет охоты. Огурец! Прошу связи!
– Здесь я.
– Подкати нам рвотных гранат, а то до утра провозимся.
– Легко. Только помогите снять «Ксению» с колодок, я один упарился, честное слово!
Мы отступили к амфибии и помогли взводному освободить броневик. Иногда по нас постреливали, но Молчунья не давала врагу поднять голову – чуть что, заводила свои скорострелки. Вся палуба была покрыта сплошным ковром гильз, тускло блестевших в лучах уцелевшего прожектора. Трупов почти не было видно, только капитан и гранатометчики – остальных пулеметами разорвало в клочья.
