– Дай мне хронометр! – попросил я Рипли, сунув голову в люк отсека. – Когда будем на месте, я вам сообщу.
– На тебя что, вообще качка не действует? – она протянула часы со страдальческим выражением на лице.
– Действует! – рассмеялся я. – Еще как действует!
Я направил единственный уцелевший прожектор за борт, обмотался тросом от лебедки и встал у самого края палубы, держась двумя руками за леер. Передо мной развернулось поистине грандиозное зрелище! Огромные черные волны катились вровень с бортом, иногда через прорехи в тучах показывалась луна, добавляя мистических красок в это великолепие. Пена бурлила на гребнях волн, срываясь при ударах о борт, я вымок насквозь, меня пронзал ветер, но все это мне не вредило, поскольку я стал частью стихии. Это действительно было крещение в купели воды и ветра. Океан меня принял. Я стал охотником.
– Эй! – хрипло выкрикнул Жаб из кабины. – Если тебя распирает, постой у штурвала! Нас разнесет на фиг, если не взять управление! Знаешь, как идти в шторм?
– Учили! – рассмеялся я. – Держу корабль точно ливентик, если волна короткая, и режу ее форштевнем. От длинных и особо крупных волн уваливаюсь градусов на пятнадцать. В это время ровняю курс по координатам.
– Валяй! Координаты назначения знаешь?
– Тридцать пять и пятнадцать! – вспомнил я надпись на ладони у Рипли. – Я доложу, когда будем на месте!
По дырявому от пуль трапу я забрался в рубку. Она была освещена шкалами навигационных приборов, а вперед били два дуговых прожектора. Деревянный штурвал бестолково крутился по воле бурного океана, я ухватил его и положил «Красотку» в положение ливентик – точно против ветра, чтобы резать волны форштевнем. Мощный силовой агрегат хорошо держал ход, так что никаких проблем с маневрированием у меня не было, зато был восторг от ощущения полной власти над кораблем.
До чего же непредсказуемая вещь – судьба! Ну разве мог я знать два дня назад, что выйду в океан за штурвалом пиратского судна? Это стало для меня компенсацией за долгий путь к мечте, за унижения в училище, за насмешки над выбритой головой и за ужас под брюхом броневика, когда нас обстреливал гравилет на заправке. Эту награду я бы не променял даже на Алмазный Гарпун, честное слово!
– Йох-оу! – выкрикнул я, не в силах сдержать эмоции. – Это мой корабль, барракуда меня дери!
Целых полтора часа я боролся с бушующим океаном, то выводя «Красотку» на гребень волны, то роняя ее в темную пучину между валами. Наконец хронометр просигналил точное соответствие координатам, и я поспешил вниз, доложить Жабу.
– Мы на месте! – крикнул я, приоткрыв дверь кабины.
Жаб был бледен, кожа у него под глазами обвисла и потемнела, образовав болезненные круги.
– Проклятье! – ругнулся он, пытаясь выбраться на палубу, но у него ничего не вышло. – Ящики. Копуха, ты должен это сделать.
– Что? – У меня забилось сердце.
– Ты должен выбросить ящики в океан.
– Как это выбросить?! – мне показалось, что я ослышался.
– Не знаю. Они тяжелые. Барракуда! Кто же мог знать, что меня скрутит в самый важный момент? Помоги мне, Копуха, я этого не забуду ни при каких обстоятельствах! Рипли мне помогла однажды, и я ее не забыл, вытянул с камбуза. У тебя тоже могут когда-нибудь возникнуть проблемы. Я их решу. Обещаю. Только помоги мне сейчас!
– Я должен выкинуть ящики за борт? Значит, там отходы?
– Нет! Отходы я мог бы выбросить где угодно, а ящики надо выгрузить именно здесь. Оба. Пожалуйста.
Секунду я взвешивал создавшуюся ситуацию. Что бы ни случилось, Жаб не скажет мне, что внутри, так что пытать его бесполезно. Зато я мог выполнить его просьбу и получить сильнейшего покровителя. Выглядело это очень заманчиво, и я согласился.
– Ключ! – протянул я руку.
– Что? – помотал головой Жаб.
– Мне нужен ключ от камбуза и от погрузочного люка.
Взводный передал мне оба ключа, я открыл отсек, затем перезарядил карабин и распахнул дверь камбуза.
– Мне нужно восемь человек! – крикнул я пленным, направив на дверной проем ствол с торчащим из него гарпуном. – Кто мне поможет, возьмет плотик и попытает счастья за бортом.
Затем пришлось повторить то же самое по-английски. Через минуту на палубу выбрались первые желающие. Набралось не восемь человек, а только шесть, но мне и этого было достаточно. За спиной последнего я запер дверь камбуза.
– В броневике лежат два ящика, – показал я острием гарпуна. – Как только оба окажутся за бортом, вы свободны.
Они взялись за работу под моим прицелом. Рипли даже не проснулась, так прижала ее морская болезнь. Пираты вшестером брали каждый ящик, в два приема дотаскивали до борта и швыряли в воду. Вскоре все было кончено.
– Можете брать плотик!
Их не надо было упрашивать. Моряки спешно обвязались веревкой, сняли с переборки короб и вместе с ним бросились за борт. Я услышал только отголосок сирены за кормой. «Красотка» шла полным ходом.
– Спасибо, Копуха! – прохрипел Жаб, выслушав мой доклад. – Пока я жив, можешь рассчитывать на мою помощь.
Я кивнул, захлопнул дверь командирской кабины и поспешил в рубку, к штурвалу. У меня было ощущение, что я стал обладателем волшебной лампы. Жаб даже чем-то похож был на джинна – лысый и страшный. Надо только проверить, как он выполняет желания.
О содержимом ящиков я старался не думать, но мысли помимо воли кружили вокруг этой темы. Моя память раз за разом прокручивала картинку с пиратами, швыряющими ящики в океан.
Шторм набрал полную силу. Близился час рассвета. Я стиснул штурвал и перевел машины на самый полный вперед.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Пополнение
Мы с Пасом лежали на нагретой крыше ангара и щурились от яркого солнца. Ветер Атлантики шумел карибскими пальмами и океанским прибоем, над головой вскрикивали чайки. До обеда оставался час с небольшим.
– Здесь можно превратиться в овощ, – вздохнул я и перевернулся на бок. – Год прошел, но ничего не меняется. А Рипли? Видел, как она сдала?
– Пьет она крепко, – нахмурился Пас. – Постоянно зависает в бунгало с Долговязым. Что ей не дает быть как все? На камбузе она боролась с обстоятельствами и надеялась на чудо, а здесь никто не запрещает ей уходить в глубину, просто тут в глубине делать нечего. Тишь, гладь да божья благодать. Райское место.
– Вот именно. Надо будет совершить какой-нибудь смертный грех, чтобы случайно не попасть в рай, – фыркнул я. – Такая вечность меня пугает.
– Что же тебе надо для счастья?
– Вести «Красотку» через штормовой океан. Тот день был счастливейшим в моей жизни. Мы со стихией были на равных.
– Ты говоришь как салага, а не как «дед». «Дед» должен быть ленивым и толстым.
