Наверное, все чувствовали то же самое – никто не произнес ни слова, а ресторанщик даже не спросил, куда подевался Мигель с ребятами. Только когда за нами закрылась калитка, я смог немного перевести дух. И хотя ни фургона, ни пикапа поблизости не было, мы не сговариваясь решили отойти от ворот подальше и только там решить, как быть дальше. Кейс в руке моего товарища сверкал на солнце до неприличия вызывающе. Казалось, что все взгляды в округе прикованы к нам, хотя ни единого человека на улице я пока не заметил.
Отойдя от ворот ювелира метров на сто, Артур приосанился, повеселел и, достав из кармана телефон, вызвал Мигеля. Он что-то быстро говорил по-испански, и мы с Пасом не понимали ни слова, что здорово меня раздражало. Наконец ресторанщик сунул телефон в карман.
– Все нормально, – широко улыбнулся он. – Пока мы ждали деньги, Мигель отогнал фургон в ремонт. Там охладитель плохо работает, поэтому клапан и дохнет. Ремонт закончен, они подъедут минут через десять.
Честно говоря, мне не очень хотелось стоять в полуразрушенном квартале окраины с чемоданом денег. К тому же ситуация была до предела нервозной, а у меня в таком состоянии начинают рождаться недобрые мысли. Всего нескольких логических умозаключений мне хватило, чтобы понять, каким хитрецом оказался наш ресторанщик. Я понял, почему ребята Мигеля не выпотрошили нас на мосту, а довезли до ювелира – они нас использовали, переложив на наши плечи опасность продажи алмаза. Теперь же, когда у нас в руках не камень, который чрезвычайно сложно продать, а пачки купюр, как раз и следует остерегаться внезапного нападения.
Спрятав руку за спину так, чтобы Артур не увидел, я несколькими жестами передал товарищу свои предположения.
«Что будем делать? » – спросил Пас.
У меня чаще забилось сердце. Я понял, что прямо сейчас следует принять решение, от которого, возможно, будет зависеть наша жизнь. И принять это решение мне было очень непросто.
«Вырубаем Артура и уходим, – показал я. – Путь до порта пешком будет безопаснее, чем с головорезами Мигеля».
Пас посмотрел мне в глаза, словно пытаясь понять, верно ли я все просчитал, затем резко развернулся и шарахнул ресторанщика кейсом по голове. Тот рухнул на четвереньки, и мне пришлось добить его ударом локтя в затылок.
– Осторожнее! – остановил меня Пас. – Убьешь ведь!
– Так ему и надо, собаке!
– Но у тебя нет никаких доказательств его вины. Только предположения.
Это меня остудило.
– Хочешь дождаться доказательств? – хмуро уточнил я.
– Нет. Давай затащим его в развалины, и надо отсюда двигать.
Я усмехнулся и потащил бессознательного Артура в разрушенный дом. Пас не выпускал из рук чемодан, так что помощи от него было не много. Управившись с этим делом, мы скорым шагом миновали четыре квартала, а затем пошли спокойнее, чтобы привлекать к себе поменьше внимания. Ну, насколько это возможно, конечно, когда идешь в легкомысленной одежде с металлическим кейсом в руке.
Еще через два квартала до меня дошло, что мы вырвались невредимыми, да еще и с деньгами. Чистая победа!
– Офигеть можно, как мы провернули это дельце! – хлопнул я товарища по плечу. – А?
– Как в кино, – сдержанно согласился он. – Но, пока не доберемся до центра, не стоит расслабляться.
– Кстати, как ты собираешься распорядиться деньгами?
– Отправлю матери переводом из первого попавшегося банка.
– Это правильно. Ну а себе-то возьмешь хоть немного?
– Конечно. Возьмем на двоих пятьдесят тысяч. А? На базе нам этого хватит лет на десять, если питаться только в «Трех соснах».
– Хватит. Только «Сосны» теперь скорее всего закроют.
– Может, и нет. Может, у Артура и не было никакого плана. На всякий случай надо отсчитать положенные ему десять процентов. Если что, передадим с извинениями.
– Главное, чтобы начальство на базе не застукало нас с деньгами.
– Спрячем в дюнах, это несложно, – отмахнулся Пас. – Все равно, кроме нас и Молчуньи, там никто не бывает.
Последняя фраза меня озадачила.
– Что значит «нас»? – удивился я. – И откуда ты вообще знаешь, где мы встречаемся?
Пас замялся, но я уже и сам догадался.
– Так это с тобой она трахается, кроме меня? – рявкнул я.
– Э! Погоди! – остудил меня приятель. – Не хватало нам сейчас прямо тут подраться. Давай устроим разборки на базе.
– Я от тебя такого не ожидал. И от Молчуньи не ожидал. Вот так и узнаешь интересные вещи о старых друзьях! Гадство, а я-то думаю, чего это ты меня постоянно успокаиваешь! Черт...
– Она может выбирать, кого хочет.
– Ну да! И ссать в уши насчет великой любви!
– Разве она говорила тебе, что любит? – искренне удивился Пас.
– Конечно!
– Мне тоже, – вздохнул он.
– Так она и тебе лапшу на уши вешала! А может, и не только тебе!
Следующий квартал мы преодолели в полном молчании. Пас хмуро шагал, покачивая кейсом, и старался на меня не смотреть.
– Слушай, – остановился я. – А давай на нее вместе забьем, а?
– Это было бы ей хорошим уроком.
– Ну. Заметано?
– И ты не будешь на меня злиться?
– Обещаю, – ответил я.
– Заметано! – кивнул Пас, и мы двинулись дальше. Из дружеских мои чувства к нему превратились в братские. Наверное, двое мужчин, спавшие с одной женщиной, пусть и в разное время, становятся в каком-то смысле родственниками. Это была странная мысль, но она занозой засела в голове.
– Тихо! – Пас придержал меня за локоть и прислушался. – Это «Ровер» Мигеля! Быстро прячемся!
Спотыкаясь о камни, мы вломились в густой кустарник, росший в развалинах дома, и залегли. Уличная собака остановилась на тротуаре и потянула носом, проверяя, нет ли при нас съестного. Когда рев мотора приблизился, она шарахнулась в сторону и скрылась из виду. Через секунду пикап пронесся мимо, оставив в жарком воздухе клубы пыли и выхлопного пара. Кусты шевельнулись от ветра.
Мы еще полежали немного, пока рев не стих окончательно, затем выбрались из кустов, отряхнулись и продолжили путь к центру города. Какое-то время нам везло – не попадалась ни единая живая душа, но ближе к пяти по солнцу Пас напрягся.
– Что-то услышал?
– Сзади. Пятеро или шестеро. Мужчины. Один босой.
– У тебя дар акустика, – шепнул я, косясь через плечо. – Хорошо тебя натренировал Жаб.
Действительно, позади не спеша двигалась группа из пяти грязных и оборванных латиноамериканцев. Одежда троих состояла только из парусиновых брюк и соломенных шляп, один был в штанах и сомбреро, а последний в яркой бандане, майке и драных джинсах. Оружия у них в руках не было, и это меня немного успокоило – какими бы крутыми они ни были, против двух наших кинжалов им не выстоять ни при каких обстоятельствах. Вот если бы с ними было ружьецо, тогда нам было бы над чем поразмыслить.
