– Пять патронов в день с человека, – сообщил Анвар. – С него не надо ничего, – он указал на Саида.
– Это за что пять патронов? – удивился Игорь.
– Анвар и его люди возьмут на себя ответственность за вас, – объяснил таможенник. – Откуда мы знаем, может, вы – шайка преступников? Вот они и будут следить и отвечать за то, что вы не причините никакого вреда ни станции, ни жителям. Ничего не украдете и никого не убьете.
– Понятно, – сказал Игорь. – Ребята зарабатывают так.
– Они рискуют, – напомнил таможенник. – Впрочем, вас никто не уговаривает. Не нравится – можете возвращаться, откуда пришли.
И он ткнул в направлении туннеля. Игорь подумал и решил поторговаться.
– По пять патронов в сутки – это грабеж. Давайте хотя бы по три. И при чем тут девочка. Она же еще совсем ребенок.
– Иногда такие дети попадаются – хуже взрослых, – пробормотал таможенник.
Саид тем временем тоже пытался что-то втолковать черноусому. В результате тот нехотя согласился брать за взрослых по три патрона в сутки, за Женю – по одному, а с Саида не брать вовсе. Пришлось тут же расплатиться с ним за первые сутки. Игорь уже прикидывал – жить здесь без документов им обойдется недешево. Наверное, надо было поискать выходы на тех, кто может организовать поддельные бумаги. Но где таких найти?
– Зря вы думаете, что меры безопасности – это лишнее, – неожиданно вполне мирно и даже доверительно сказал напоследок таможенник. – Тут и в туннелях бывает всякое, и бандиты, случается, пошаливают. Вот на днях нашли одного беднягу – весь израненный лежал. Когда наткнулись на него, вроде еще жив был, но через несколько минут умер. Изуродовали его страшно, ножом кто-то орудовал. Говорят, одно ухо вообще отрезали.
Игорь вздрогнул. Саид пристально посмотрел на него, но промолчал.
– Он перед смертью пытался что-то сказать, – продолжал таможенник, – но получался только хрип невнятный. Так никто и не разобрал, что он бормотал. То ли «ложка», то ли «мошка», а может, «крошка». При чем тут какие-то ложки-мошки?
«Я знаю, – подумал Игорь, – он хотел сказать “Кошка”».
– А мизинец у него тоже был отрезан? – спросил он.
– Понятия не имею, – сухо сказал таможенник, глядя на него с подозрением. Саид толкнул Игоря в бок и потянул прочь.
Сдав автоматы в камеру хранения и еще не веря, что все обошлось, путешественники прошли на станцию.
Пути тонули в полумраке, но арки освещались изнутри неярким желтым светом. Источником его служили обыкновенные лампы, свисавшие через каждые двадцать шагов с провода, протянутого под потолком. На обоих путях замерли по нескольку вагонов, служивших, видимо, жильем, а вдоль платформы в два ряда стояли торговые лотки. Чего тут только не было – и потрепанные книги, и одежда, и кое-что из инструментов, и всякий хлам непонятного назначения. Женя, застыв, разглядывала все эти непонятные вещички.
«Надо бы ей обувку купить!» – подумал Игорь, глядя на разбитые ботинки девочки.
Они пошли вдоль рядов, высматривая подходящую обувь. Попадались все больше потрепанные ботинки и сапоги огромных размеров. И вдруг Марина толкнула его в бок – она увидела почти новые сапоги, с виду не такие уж большие.
– Сапожки с убитого гимназиста, – непонятно пробормотал Профессор. Продавец, щуплый мужичонка, отреагировал неожиданно бурно.
– Почему с убитого! Чушь не говори, да? Откуда знаешь, что с убитого? Сам видел, как сняли, да? – визгливо заорал он. Так рьяно оправдываться мог лишь человек, чья совесть была нечиста.
Игорь замахал на него руками:
– Да уймись, дядя, он ничего такого сказать не хотел. Так просто ляпнул.
– Цену сбить хочет, – уверенно заявил продавец.
– А почем сапоги?
– Пятьдесят патронов.
– Ну ты даешь! За ношеную обувь такую цену заламывать?
– Да они почти новые! Глянь, кожа какая! До Катастрофы еще делали. Им сносу не будет.
– То-то и оно, что до Катастрофы. Прикинь, сколько лет прошло. Если где-нибудь в сырости лежали – в момент развалятся.
– А раньше гарантию на обувь давали, – встрял Профессор. Игорь решительно оттер его от прилавка. Продавец, услышав незнакомое слово, уже и так разъярился.
– Померить надо сначала. Мне кажется, велики будут, – с сомнением сказал Игорь.
Но сапоги оказались Жене впору – Громов даже удивился, какая большая у девочки нога.
После получаса яростной торговли удалось сойтись на том, что продавец отдает сапоги за тридцать патронов и два пестрых шарфика из тех, что Игорь принес из магазина на Трубной. Наверняка продавец собирался потом перепродать шарфики с выгодой для себя. Расплачиваясь, Игорь вздохнул – патронов оставалось не так уж много. Но не оставлять же ребенка без обуви? У Жени ноги и так уже натерты безразмерными старыми ботинками. Еще немного – и девочка просто не сможет идти.
На соседнем прилавке они увидели сапожки поизящнее, но за них просили столько, что Игорь крякнул. Впрочем, Женя и так выглядела в обновке вполне счастливой и, казалось, ничего другого не желала.
«Не купить ли ей заодно платье или юбку? – подумал Игорь. – А то ходит, как пацан, в потертых штанах защитного цвета и старенькой рубашке». Но, подумав, он от этой мысли отказался. Лучше было патроны поберечь и тратить только на самое необходимое. Опять же, если учесть, как настороженно Женя относится к его подаркам… Может, она расплачется и швырнет это платье обратно, порвет или нарочно в грязи извозит. С нее станется. Так зачем тратиться понапрасну?
На прилавке у следующего продавца были разложены карты. Хозяин зорко следил, чтобы ничего не стащили, – поблизости шныряли юркие личности. У Игоря загорелись глаза. Может быть, не так уж и нужна им сейчас была карта, но в нем заговорил разведчик – такой вот схеме с указанием опасностей и проходов цены не было. Продавец, заметив его интерес, начал нахваливать товар:
– Бери, скидку сделаю. Тебе какую? Есть просто схема, есть подробная, на которой государства обозначены. Есть вообще уникальная! Делал ее сам безногий картограф Казимир с Тульской. Все на ней указано – все склады, все магазины, где можно пройти, где нельзя. Он у сталкеров последние новости узнает и пометки на карте делает – где мутанты, где еще какая хрень.
– Ой, брешет, – доверительно сообщил продавец обуви. – Не Казимира это карта. В последнее время еще один картограф-умелец завелся, Леонидом зовут. Скорее всего, он ту карту и рисовал. К Казимиру на Тульскую сами все за картами ходят. Но Леонид тоже неплохо делает, врать не буду.
«Леонид – имя как у сына Москвина», – машинально подумал Игорь. Продавец обуви тем временем продолжал:
– А вот есть одна волшебная карта, о которой все мечтают, – она сама показывает, где что происходит. Сама ведет туда, где безопасно. С такой не пропадешь. Делал ее, говорят, великий маг прошлого, и одна она, другой такой нет.
