Я промолчал – если на то пошло, то светился амулет лишь у меня. Остальные взяли с собой одноразовые алхимические поделки.
– Дядя Слава! – повернулся ко мне Иван и оттянул рукав, демонстрируя охвативший запястье браслет. – А он надежный вообще?
– Чрезвычайно надежный, – вздохнул я. – «Архангел», до девяноста включений по одной секунде, итого полторы минуты чистого действия. Отводит вообще все, за исключением чисто магических снарядов.
– А себе почему такого не взял? – удивился Грачев.
– Чтоб наверняка загнуться? – фыркнул я. – При активации они магический фон серьезно увеличивают. Вам ничего, а мне и даром не надо. И так таблетки горстями жру.
Я достал из сумки жестянку с зарядами к чаромету и начал одну за другой вынимать массивные металлические пластины на три гнезда каждая. Шесть штук рассовал по кармашкам разгрузки, из оставшихся двух вынул патроны и вставил в барабан.
– Это что? – зевнул Саня. – «Плазменные цветы»?
– Они самые, – ответил я, устроил чаромет на коленях и посмотрел в окно. А там серая хмарь, лишь чудилось в небе непонятное свечение. Но это нормально – Бородулин о подобном побочном эффекте предупреждал. Не страшно.
Объездная дорога была прилично укатана, внедорожник на своих гусеницах шел по ней ровно-ровно, словно по гоночной трассе, и очень скоро меня укачало.
Сам не заметил, как задремал.
Клондайк. Цейтнот
Суббота
Утром, далеко затемно, в доме началась суета. Быстро допаковывались рюкзаки и подсумки, потом со всем этим добром потянулись в паб, на «централизованный завтрак», который состоял из горячих бутербродов с чаем. Потом суета усилилась, я расцеловал Милу, попросил не беспокоиться, люди потянулись к задней двери, а я побежал вперед, заводить «сабербен».
Потом был недолгий рывок до Западных ворот, быстрый проход КПП по служебным удостоверениям без всяких досмотров, потом пробег по снежной дороге вдоль Стены, освещаемой пока лишь светом фар. В машине было тихо, никто не разговаривал, разве что Саня уже привычно заставил принять всех экомаг, да никак не мог уняться Хмель, нервный и дерганый.
Дорогу я со вчерашней поездки запомнил хорошо, так что и в темноте ориентировался. И как раз с полноценным рассветом мы выехали примерно в то же самое место, где вчера съехали с дороги. Я повторил вчерашний маршрут к метизному, с удовлетворением отмечая, что занесло все следы, въехал на то же место, но не стал останавливаться у забора, а медленно поехал по захламленной территории завода. Хотелось упрятать машину получше.
Упорство было вознаграждено – самый дальний цех оказался пустым, и ворота открыты. И сами ворота выходят на обратную сторону, так что даже предположить, что здесь что-то может быть, уже трудно. «Сабербен» легко вскарабкался на высокий бетонный пол, звук двигателя неожиданно громким эхом отразился от стен, а потом сразу стих.
– Рубеж спешивания, – усмехнулся я. – Станция Березай, кто ехал – вылезай.
Распахнулись двери, люди тут же начали натягивать снегоступы, надевать, вынимая из багажника, рюкзаки. Я потянул длинный тяжелый чехол с «барретом», закинул за спину.
– Пока идем вместе, потом разделяемся.
Теперь Диего не было, к сожалению, так что колонну возглавил я. С пролома в заборе осмотрел окрестности в «рунный прицел», убедился, что гнезд снежных змей не прибавилось, а те, что были, на тех же местах и остаются, а затем мы пошли.
Сегодня было проще, дорога знакома. После перехода через пути наши маршруты разошлись – Хмель с Иваном и Саня с ними отправились в здание конторы, а мы с Дмитрием потащились на стройку. Хоть и открыты туда все проходы, но позиция лучше не придумаешь, я с нее куда хочешь дотянусь. Поземка не мешает, видимость нормальная. Вот если снег вдруг пойдет, тогда все станет хуже.
Но снега, кажется, не ожидается. Если присмотреться, можно даже предположить, что сегодня будет ясно. То есть, читай, холодно. Еще холоднее.
На подходе к стройке я принял ближе к бетонному забору, чтобы он хоть как-то следы прикрывал, потом с опаской заглянул в знакомую канаву, но новые зародыши Тьмы там пока еще не возникли, перешли спокойно. В очередной раз проверил, где гнезда снежных змей, обошел их и оказался возле бытовок.
Вытащил из подсумка обычный туристический «мидлэнд», вызвал Хмеля. Тот откликнулся почти сразу.
– Мы на месте, ведите наблюдение. Как понял, прием?
– Да понял я, – без всякой уставщины ответил Хмель.
У них позиция удобная для наблюдения за местом встречи бандитов, они в помещении окнами на ту сторону сидят. А нам только с верхних этажей стройки наблюдать, так там околеешь от холода.
Бытовка же была… как бытовка. С одной стороны даже стекла уцелели, так что мы могли наблюдать за тылами. С другой прикнопили к раме степлером предусмотрительно прихваченный с собой лист толстого полиэтилена, так что внутрь задувало лишь через неплотно прикрывающуюся дверь, но мы от нее отсели подальше. Тут даже мебель была, если таковой считать старый скрипучий стул и пластиковый ящик из-под бутылок, на которых мы и расселись. Растянули на полу печку-экран из толстого листа фольги, и через несколько минут в помещении стало совсем пристойно, температура если и не к нулю поднялась, то почти к нему.
Затем я расчехлил «баррет», чехол убрал в рюкзак, навертел на ствол тяжелый глушитель. Ствол тут недлинный, всего двадцать дюймов, как раз из расчета на дополнительную длину. Ну и пристрелян он с глушителем.
– Ни фига себе зенитка, – с уважением посмотрел Дмитрий. – Где взял?
– Моя.
– Такие легальны, что ли? И глушак?
– Все легально, – ответил я с уклоном в философию. – А за глушак две сотни налога уплачено, так что тоже легально.
– Весело жил.
– Да нормально. Скучнее, чем сейчас, – я огляделся, – но лучше. Точно лучше.
– А обратно никак?
– Говорят, что пока никак. Ты меня практически грохнул тогда, энергетика как-то у меня там перестроилась. Если пойду с Платоном назад – там меня заново и накроет.
– У меня то же самое.
У Дмитрия был рак в терминальной, здесь он магическими средствами его залечил, а вот если вернется обратно – рак тоже вернется. Как новый. Так что он здесь навсегда. А вот я бы побарахтался все же, если можно. Я, конечно, немного романтик, но жизнь в Фэрбэнксе нравится мне куда больше.
Так, у меня к «баррету» всего два десятизарядных магазина. С собой двадцать обычных патронов и десяток «алмазных». Соответственно набил один такими, а другой другими. Как с кучностью у алмазных – не знаю, даже не испытывал. Думаю, что похуже, чем у стандартных матчевых. Хоть я старался сделать все как можно аккуратней.
Подошел к окну, оглядел в свой карманный прицел окрестности, но ничего подозрительного не обнаружил. Глянул на часы – до времени разборки, если Линев все точно вызнал, еще три часа. Проверил связь с Хмелем, послав три тональных сигнала, получил три в ответ. Принимают, все в порядке.
