Еще есть? Вон один, бежит вдоль забора, но уже не на нас, а от нас. Я прицелился. пальнул, угодив твари в задницу, свалив ее в снег.
– Валим отсюда!
Хорошо, что движок не глушил. Снегоход вывернул из-за разрушенного дома на снежную целину, пусть и мусорную, набрал скорость. Когда проезжали кирпичный забор, из-за которого стрелял противник, на нас из-за него бросился мертвяк, сверкая ослепительно-синими глазами, но не догнал, увяз в снегу почти по колено, а мы проскочили дальше. Какая интересная волна прошла от этого взрыва, что бы там ни рвануло.
Сначала я как-то инстинктивно вел машину по следам убежавшего, потом свернул левей, ориентируясь по «этажерке» стройки, на которой мы сидели. Где-то там наши должны быть, и я понятия не имею, уцелели они или нет. И в «мидлэнде» одни лишь помехи, треск такой, словно там гора сырых дров горит.
Дебил… а может, чарофон сработает? Чуть сбросив скорость, я полез в карман и выудил оттуда старый примитивный мобильник. Набрал номер Хмеля, но связи все равно не было, тоже помехи, только не треск, а хрип какой-то, с пиликаньем вперемешку.
Куда?
А на метизный, к машине. Они или выйдут туда, или я пойду оттуда в их сторону. Нужна какая-то точка отсчета.
И я опять прибавил скорости.
Хмель. Цейтнот
Суббота
Растолкал меня Саня.
– Ты как, в порядке?
Я помотал головой и подтвердил:
– Порядок, укачало просто.
– Голова не кружится?
– Так еще столько не выпил, – пошутил я, потом на полном серьезе уверил чародея: – Нет, нормально. Уже приехали?
– Подъезжаем.
И в самом деле – дорога резко ушла в сторону от стены и потянулась меж двух высоченных отвалов снега. Над ними маячили крыши развалин, ржавые железные конструкции и полуразобранные мостовые краны, бетонные остовы пустых цехов.
Но если честно – весь мир сузился до одной-единственной дороги. Узкой полосы, которая могла привести нас в безопасное место, а могла и уткнуться в смертоносный завал. Бульдозер пустят, только когда окончательно рассветет, а мало ли что за ночь здесь приключиться могло!
Беспокойство, вызванное этой мыслью, не понравилось мне категорически, я достал бутылку с самогоном и сделал осторожный глоток. Растворенный в алкоголе экомаг навалился мягким успокоением, тревожность отступила, в небе перестали переливаться странные отблески.
Порядок.
Некоторое время спустя высота отвалов пошла на убыль; там Николай сбросил скорость и направил внедорожник на обочину. Автомобиль медленно переполз через невысокий вал и уверенно покатил по заснеженному полю к заброшенному складскому зданию из желтого кирпича. Зазора между его стеной и покосившимся бетонным забором как раз хватило, чтобы проехать, не ободрав бортов машины.
Гордеев ехал уверенно, словно бывал здесь не раз, вскоре он вывернул к развалинам какого-то завода – того самого метизного? – миновал разгромленную проходную и медленно двинулся по территории в поисках укрытия для автомобиля. Ворота одного из цехов стояли распахнутыми настежь, внедорожник въехал на заметенный поземкой бетонный пол, и Николай заглушил двигатель.
– Рубеж спешивания, – объявил он. – Станция Березай, кто ехал – вылезай.
Я первым выбрался из салона, развернул маскхалат, влез в него и подтянул ремни. Сверху надел белую же разгрузку. Иван последовал моему примеру; у остальных был зимний камуфляж.
Пока все готовились к выходу, я оглядел промороженное помещение с затянутыми изморозью железными лесенками, балками и ржавым козловым краном и передернул плечами. Мне здесь не нравилось. Но если начистоту, мне не нравилось на северной промзоне в принципе.
На всякий случай я оттянул резинку и опустил колдовские окуляры на лицо; перед глазами немедленно загорелись радужные пятна.
– Черт! – выругался я и вернул очки на шапочку.
– Фонит? – догадался Саня, на разгрузку которого было нашито множество кармашков под разнообразные чародейские штучки.
– Фонит, – подтвердил я и закинул рюкзак за спину.
Николай вытащил из багажника длиннющий чехол со снайперской винтовкой и позвал всех за собой:
– Пока идем вместе, потом разделяемся.
В снегоступах пробираться по снегу было одно удовольствие, но мы не спешили, а Гордеев время от времени останавливался и внимательно оглядывал окрестности в свой рунический прицел. Вскоре мы разошлись; Николай с Дмитрием поспешили на стройку, наша группа отправилась в обход громоздившихся кучей старых бетонных труб к зданию конторы.
– Николай сказал внутри со светом ходить, – напомнил Саня, когда мы подошли к высокому крыльцу с перекошенным козырьком, и включил фонарь, закрепленный под стволом своего дробовика двенадцатого калибра.
Я достал собственный фонарик, Иван с «браунингом» двинулся замыкающим.
На первом этаже ничего не оказалось; мы сбросили снегоступы и двинулись на второй этаж, только Саня задержался и повтыкал в остатки дверного косяка и проглядывавшие из-под побелки деревянные рейки десяток булавок с бесцветно-серыми камушками. Какая-то охранная магия, не иначе.
Мы с Иваном дождались чародея на площадке лестничного пролета, дальше двинулись уже все вместе, не отрываясь друг от друга и не выпуская из виду. На всякий случай обошли все зачищенные вчера комнатушки, выбрали крайнюю, подальше от лестницы.
Оба ее окна выходили на место встречи бандитов, дальше темнели развалины цементного завода и проглядывал отрезок дороги. Достал бинокль, посмотрел – как на ладони все. До низины напрямик метров двести, слишком серьезная дистанция для гладкоствольных ружей, но от нас и не требовалось стрелять, мы наводчики и группа прикрытия.
Ожила рация:
– Мы на месте, ведите наблюдение, – послышалось из нее. – Как понял, прием?
– Да понял я, – буркнул я, утопив клавишу передачи, ухватился за один из столов и скомандовал Ивану. – Ладно, давайте обустраиваться. Потащили, Вань!
Минут за пять мы вынесли в коридор все столы и практически перегородили проход импровизированной баррикадой. Вернулись в комнату, а Саня уже расстелил по полу два резиновых коврика, покрытых фольгой одноразовых алхимических грелок. Они так и продавались целыми рулонами – при желании можно было вырезать нужный размер.
– Один наблюдает, двое греются, – сообщил чародей. – Кабинет нам не прогреть.
Я кивнул и, откупорив пробирку с черным алхимическим порошком, прошелся вдоль стен, замыкая в охранную окружность всю комнату целиком. Сразу стало легче дышать, смолк шум в ушах, перестали мельтешить перед глазами серые точки. Остальные, впрочем, ничего такого не заметили.
– В коридор не бегайте больше, – предупредил я, убирая пустую пробирку в рюкзак.
