Но – пронесло. До дома доехал нормально, а на самом подъезде к особняку, вывернув с Красного проспекта на подъездную дорогу, я заметил шагавшую к бару фигуру в меховой шапке, тулупе и собачьих унтах.
Опустив боковое стекло со стороны пассажирского сиденья, я сбросил скорость и окликнул охранника Бородулина:
– Семен! Скажи, что ты пиво идешь пить!
Лымарь перелез через наваленный на обочине снег к пикапу и забрался на сиденье.
– Нет, – ожидаемо разочаровал он меня, захлопывая дверцу.
– Тогда что?
Лымарь стянул перчатки и потер покрасневшие на морозе щеки.
– Уговор был лекарства в Форте не светить, так? – произнес он после этого.
– И не светил.
– Да? А нас безопасники второй день шмонают. Мы ведь не только для тебя таблетки варим, основной заказчик подработку на стороне не оценит. Разве непонятно, что ты нас подставляешь?
Я подъехал к воротам, собрался с мыслями и спокойно произнес:
– Ваши лекарства в Форте не светились. Бар на днях ограбили, помимо всего прочего забрали коробок с пилюлями, которые Виктор Петрович специально для меня готовит. Грабители на чем-то другом погорели, дружинники просто сдали таблетки на экспертизу. Вот и все.
– Только твои таблетки засветились? – уточнил Семен.
– Только мои.
– А остальное?
– Остального в Форте уже нет.
– Ясно, – кивнул Лымарь, поймал мой вопросительный взгляд и пояснил: – Твои таблетки кто угодно сварить мог, просто состав специфический, вот расход препаратов и проверяют. Не страшно.
– Все в силе?
– Решать Виктору Петровичу, но думаю, да. – Семен посмотрел на меня и спросил: – Только пилюли? Точно?
Я порылся по карманам и вытащил экспертное заключение по анализу таблеток.
– Держи.
Лымарь мельком просмотрел его, сложил и сунул за голенище унт.
– Так понимаю, к тебе следов не ведет? – уточнил он затем.
– Не ведет, – подтвердил я.
– Тогда все по плану, – объявил Семен, выбрался из машины и зашагал к Красному проспекту.
Загнав автомобиль в гараж, я запер его и вернул ключи Миле. Та предложила зайти на чашку чая, но время было обеденным, и мне даже не пришлось искать повода, чтобы отказаться.
– Надо Ивану помочь, – покачал я головой, забрал блюдо с крышкой и отправился в бар.
Грязную посуду отдал тете Маше, «Шершень» сунул под стойку, сам поднялся в квартиру, переоделся и прицепил на пояс кобуру. После этого спустился в бар и встал за стойку, а когда посетители разошлись, налил себе чаю и со стаканом в руке подошел к окну. Ветер усилился, мела поземка, редкие прохожие пригибались и прятали лица в высоких меховых воротниках и теплых шарфах.
Оставив Ивана на хозяйстве, я спустился в подвал и подкинул в топку угля, а когда вернулся, в баре отряхивался от снега непонятный тип в оранжевой жилетке поверх добротного тулупа. На жилетке через трафарет было выведено: «Паевая электрическая компания».
– Вы владелец дома? – спросил он.
– Частично, – ответил я.
Парень расстегнул сумку, выложил на стойку несколько буклетов и пояснил:
– Планируется электрификация района, будем тянуть провода. Сейчас формируется паевой фонд.
– От ТЭЦ тянуть? – хмыкнул я. – Не далековато ли? Неужели мощности свободные появились?
– Нет, с северной промзоны, – изрядно удивил меня таким ответом представитель компании. – Основная ветка пойдет по Красному на офисы, но к вам тоже прокинуть провода несложно будет.
– Откуда в северной промзоне электричество?
– Мы на собственные средства возводим электростанцию. Первый блок уже на стадии запуска. Деньги требуются только на провода и опоры.
– Электростанцию? На северной промзоне? Серьезно?
– Уникальные технологии, не сомневайтесь! Мощности ограничены, когда будет подключение второй очереди, неизвестно.
Я вежливо улыбнулся, заподозрив банальное мошенничество.
Представитель компании явно сталкивался с такой реакцией не первый раз, поэтому сразу предупредил:
– Сейчас ничего платить не надо. Ознакомьтесь с материалами, там указан адрес, куда подавать заявку. Взносы принимаются исключительно в безналичном виде. Мы серьезная организация.
Меня эти слова нисколько не убедили. Растратить безналичный взнос ничуть не сложнее, чем пай, внесенный наличными.
– Хорошо, ознакомлюсь, – пообещал я, а когда парень отправился восвояси, уселся на табурет, долил из термоса горячего чая и кинул проспекты, подписанные председателем правления Апостолом Е. М., в ящик под стойкой.
Отхлебнул чаю, вспомнил о вчерашней просьбе соседа и позвонил в штаб пограничной службы, но Ермолова на месте не оказалось. Тогда отыскал в записной книжке его домашний номер, пять раз крутанул диск, а когда после нескольких длинных гудков на том конце провода послышалось неразборчивое «Алло?», представился:
– Это Слава Хмелев…
– О! – неожиданно обрадовался моему звонку Александр Ермолов. – На ловца и зверь бежит!
– Не понял?
– Пиво с доставкой организуешь?
Я удивился:
– А что, машину прислать – не судьба?
– Водитель на техобслуживание отогнал, – зевнул глава пограничной службы. – Так сделаешь?
– Сделаю, – пообещал я, – но мне бы поговорить еще.
– Вот сам и подъезжай. Я на ворота позвоню, предупрежу. Ты номера так и не поставил? Ладно, тогда документ возьми какой-нибудь, а то не пропустят. Я на тебя пропуск выпишу.
– А что привезти?
– Ящик имперского и ящик темного, но не такого забористого. Посмотри на свой вкус.
Я опешил.
– Александр! Ты брал ящик имперского на прошлой неделе…
– То, что было на прошлой неделе, мы давно уже съели! – послышалось в ответ.
Ермолов точно успел принять с утра.
– Я просто беспокоюсь о твоих почках.
– Два ящика, – повторил заказ главный пограничник. – На пропускную сообщу.
Он повесил трубку, а я хмыкнул и задумался, как организовать доставку. УАЗ светить не хотелось, брать пикап Гордеева – тоже. У него с Темой Жилиным какие-то разногласия, а Ермолов как раз жил на Поляне, охрану которой обеспечивал ЧОП Жилина. Как бы чего не вышло.
К тому же если Ермолов выпивши, то и мне трезвым от него не уйти. Еще не хватало чужую машину разбить.
– Иван! – окликнул я помощника. – Санки принеси!
– А что такое? – выглянул тот с кухни, вытирая руки полотенцем.
