Не успел я закончить допрос кабана с говорящим именем, как наконец-то приехала группа из Службы национальной безопасности
[13]
.
– Сержант Брадзинский? – В камеру, где я допрашивал Боровски, зашёл коренастый чёрт в шинели с майорскими погонами, явно служака старой закалки.
– Да.
– Майор Кравчик. Хочу поблагодарить вас за помощь. – Он пожал мне руку. – Лейтенант Овцек успел рассказать мне о блестяще проведённой вами операции по нейтрализации деятельности Дэмианы Смолярек.
– Я был не один.
– С капралом Дзержински мы встретимся завтра. Кажется, у вас были личные причины ввязаться в эту историю?
Я промолчал. Майор не стал настаивать и перевёл тему:
– А где старший констебль?
– Полагаю, гостит у родных. Он обещал приехать завтра, точнее, уже сегодня, во второй половине дня. Хотя теперь я сомневаюсь, что приедет…
– Почему?
Я предложил ему выйти в коридор и всё рассказал.
…Что было дальше, просто уже перескажу своими словами. Показания всех допрошенных послужили основанием для того, чтобы в судебном порядке закрыть все сайты организации. Но без Дэмианы и сама сеть долго бы не просуществовала. Оказалось, что она и правда действовала в одиночку, как глава тоталитарной секты, не имея ни преемников, ни заместителей.
А вампир-секретарь и кабан-телохранитель были просто нанятыми работниками, хотя Боровски явно рассчитывал на партнёрство. Похоже, что она действительно искала того, кому могла доверять. И в этом мне не врала.
Никто из местных участников клуба не получил реального срока. Ребят осудили за «намерения», а это уже совсем другая статья – общественные работы, весомый штраф и пятилетний запрет покидать территорию страны. Так что все отделались неслабым испугом и, надеюсь, навсегда зареклись играть в подобные игры.
Старший констебль действительно не приехал ни в тот день, ни на следующий, что косвенно подтвердило его вину. Кошмарэк хотел сорваться в бега, но не успел. Майор Кравчик связался с полицией городка, где жила его дочь, и те взяли его на вокзале при попытке покинуть страну с билетом на Мюньхен. При задержании он не сопротивлялся.
Позже мне удалось поговорить с ним по телефону. Я хотел задать ему только один вопрос. Почему он отправил нас к сумасшедшему брату, ведь именно с этого момента у меня появились первые подозрения…
– Сглупил, – честно ответил бывший полицейский. – Надеялся, что он поедет с вами и его там убьют. У Боровски с подельником был приказ не оставлять свидетелей.
– Но он же ваш брат…
– И что?! Он один, холостяк, старше меня на двадцать пять лет, давно в маразме, плакать по нему некому. Я его дом в наследство уже полжизни жду! У меня куча детей и внуков, которых нужно кормить, одевать, учить. А этот глупак из леса никак не сдохнет…
Дэмиана завербовала констебля самым банальным способом, с помощью денег. К этому моменту он был слишком разочарован в жизни и службе, чтобы отказываться. Ей даже не пришлось ему угрожать. Тот принципиальный служака, которого я знал, остался в прошлом. К сожалению, жизнь ломает многих и многих…
Служба национальной безопасности активно занялась этим делом потому, что им пришёл запрос от таких же спецслужб Романии на арест Дэмианы Смолярек. Её последователи убили минимум двоих чертей в Бухресте, и дело приобрело международный характер. Сколько жертв было в Полякии, майор Кравчик точно не мог сказать. По их данным погибло от четырёх до семи молодых ребят.
Моего участия в деле никто не предполагал, но смерть Дэмианы отлично устроила все спецслужбы. Возможно, они опасались, что полунница даст показания, компрометирующие детишек некоторых влиятельных родителей.
В тот же день, перед отъездом, я успел навестить капрала Дзержински в больнице. С ним всё было в порядке, он шёл на поправку. Его вовремя доставили в операционную, к счастью, на месте оказался нужный врач, который оказал необходимую помощь и оставил в стационаре.
Могу сразу сказать, что где-то через две недели капрал прислал мне смс, что его повысили в чине и официально назначили констеблем местного отделения полиции.
– Холера ясна, никого из своих, желающих поехать в нашу дыру, они не нашли! – заключил неунывающий капрал. Или, правильнее, уже констебль.
Я улыбнулся, с теплотой представив иронично-насмешливое выражение лица своего нового друга, когда он писал эти слова.
Может быть, мы поторопились с отъездом, вполне могли задержаться ещё на пару дней. Но я видел, что Эльвира рвётся на работу, да и мне тоже скоро надо было выходить. Родители пытались нас удержать, но без фанатизма. Отец даже купил нам билеты в купе-люкс.
– Это наш с мамой вам подарок. Только теперь приезжайте почаще, а не раз в шесть лет.
– А мы весной выберемся вас навестить, – хитро прищурившись, обещала мама. – Мы с Едржеем давно никуда не ездили. Теперь и повод есть, и настроение.
– Мы с Эльвирой будем вас ждать, – сказал я, обнимая отца и от души расцеловывая маму. – Скоро увидимся, не скучайте…
На вокзал нас провожала куча народу. Родители, родственники, друзья, соседи – все махали нам вслед и символически «толкали вагон» для лёгкой дороги. Как только мы оказались в купе, я привлёк Эльвиру к себе и сказал, обнимая:
– Теперь моя очередь создавать романтическую атмосферу. В прошлый раз я ошибся, когда пытался устроить тебе деревенскую обстановку. Но сейчас я знаю, что нам нужно.
– Что же? – промурлыкала она, закидывая мне руки на плечи и отвечая поцелуем.
– Ничего, кроме нас.
Она отстранилась, с интересом глядя мне в глаза. Но я, усмехнувшись, раскрыл сумку и достал оттуда свечи, шампанское, приготовленный мамой фруктовый салат и свежий сыр из крысиного молока. Бутылку чёрного самогона я приберёг на утро.
…То, что было дальше, я не буду описывать. Примерно через пару часов моя любимая вылезла из-под одеяла и потянулась к своим наручным часам, сброшенным на пол со всей одеждой.
– Зачем тебе время? – спросил я, нежно целуя её голые плечи.
Она, сияя улыбкой, показала мне циферблат, где была одна минута первого.
– А вот почему. Тринадцатый снег кончился. С новым годом, любимый!
…Говорят, где-то далеко, в других краях, новый год празднуется почти так же весело, как у нас тринадцатиснежье, но я этого никогда не понимал. А теперь тринадцатый снег точно будет для меня самым лучшим праздником. Потому что мы наконец были вместе, только вдвоём в целом свете!
