– А скафандры охотников созданы на другом геноме, поэтому их не запретили! – догадался я.
– На пользу тебе таблетка пошла, – усмехнулся Долговязый. – Голова хорошо работает. Ладно, охотник, пойдем в рубку. Нам сегодня предстоит масса серьезных дел. Это тебе не ржавый понтон гонять среди айсбергов! Спасатели сообщили, что ни одно их судно из-за шторма не может выйти из порта. Мы единственные в этой области океана, так что спасать Лесю больше некому.
Мы покинули каюту, миновали несколько узких проходов с трапами и на четырехместном лифте поднялись в ходовую рубку «Рапида». Оборудование там было современное, по высшему классу, так что в управлении был задействован всего один офицер.
– Что это за корабль ? – не удержался я от давно мучившего вопроса.
– Спасатель, – просто ответил Долговязый. – Переделанный из боевого «Рапида», как видишь, но несколько модернизированный. А полгода назад спасательная служба его списала, поскольку их на стандартный парк перевели. Ну а у меня было немного деньжат…
– Ты что, купил эсминец? – не поверил я coбст-венным ушам. Я не мог представить, сколько стоит такое чудо.
– Ну… Вскладчину, – усмехнулся отставник. – А что, отличный кораблик. И недорого. На лом жалко было его пускать.
– Погоди! А откуда столько денег-то? Ну понят-но, откуда Жаб их брал, махинатор хренов, но ты…
– Это я тебе как-нибудь потом расскажу, – Долговязый закрыл тему.
Он показал мне главный ходовой планшет, на ко-тором сейчас виднелся контур побережья Суматры, выведенный тонкой линией василькового цвета. Сам «Рапид» в этой проекции выглядел яркой гранатовой искоркой в черном поле океана, а пульсирующая изумрудная метка, как я знал, обозначала координаты принятого с маяка сигнала. Где то там, во тьме задраенных отсеков, глубоко под водой находилась Леся – человек, которого я любил больше всего на свете.
Я так вцепился в поручень, что пальцы свело судорогой. Из ступора меня вывел голос офицера.
– Две цели на сонаре! – доложил он Долговязому по-английски. – Глубина непостоянная, быстро меняющаяся. Скорость двадцать узлов.
Долговязый удивленно вздернул брови и перебрался к индикатору ультразвукового локатора.
– Дельфины, – уверенно заявил он, едва заглянув в тубус.
– Это Тошка и Лидочка, – сообщил я. – Дельфины со станции. На «Рапиде» есть коммуникатор?
– Есть, понятное дело, это же бывший спасатель. Только я им не пользовался никогда.
– Ничего, разберусь. Он с английского небось переводит ?
– Скорее всего.
Усевшись в штурманское кресло, я включил терминал и без труда разобрался с управлением коммуникатора. Эта модель была гораздо навороченнее той, что стояла на «Тапрабани», у нее имелся выбор из двенадцати языков, включая русский, меню готовых команд, сирена вызова, а также банк из сорока голосовых тембров с возможностью записи в память. Но главное – была возможность управления с удалённой гарнитуры. Связь осуществлялась через выдвижные гидрофоны в днище. Я запустил машинку в минимальной конфигурации, чтобы не тратить время на сложности управления, выдвинул гидрофоны и выбрал русский язык. Звать дельфинов по имени через коммуникатор – бессмысленное занятие. Дело в том, что с именами у китообразных какие-то особые тонкости, так что приходится заносить в коммуникатор специальные коды имен как зверей, так и персонала, с которым они общаются. Иначе дельфины попросту не поймут, о ком речь. Так что я врубил сирену вызова, предполагая, что уж ее они должны были изучать на курсах коммуникации. И не ошибся.
– Мы слышим вызов! – перевел синтезатор сообщение одного из дельфинов.
Чье именно, я не мог понять, поскольку соответствия между тембром голоса синтезатора и личностью зверя в аппарат введено не было. Попросить же дельфина назваться было глупо – синтезатор ведь не знает, что дельфинье имя, состоящее из щелчков и свиста, в данном случае надо перевести именно как «Тошка» или «Лидочка». Спросить, мол, Тошка ты или нет, я тоже не мог, ведь в синтезаторе нет программы, которая переведет человеческое имя Тошка в нужную последовательность щелчков и свистов. Однако в сложившейся обстановке не имело большого значения, с кем именно я говорю.
– Я тот, кто вчера заступил на станцию сторожем, – сообщил я.
– Это понятно. Уходя, ты сказал сигнал бедствия.
Я понял, что это Тошка. Лидочка ведь не понимала телеграфного кода. Пробежав пальцами по клавиатуре, я сопоставил тембр мужского голоса с личностью этого зверя. Теперь хоть будет понятно, с кем говорю.
– Да, один из кораблей потерпел бедствие в этом районе, – подтвердил я. – Утонул, лежит на глубине тридцати метров. Внутри живые люди. Их надо спасать.
– Мы поможем, – донесся из динамиков голос с другим тембром.
Это была Лидочка, и я дал синтезатору команду сопоставить ее с женским голосом.
– Тогда идите следом, возможно, надо будет нырять. – сказал я в микрофон.
– Мы не можем долго плыть с такой скоростью. Шторм мешает, трудно дышать, – это Тошка. – Остановишься в месте, дай сирену. Иначе трудно будет найти.
– Понял, – ответил я. – Ждите сирену.
Всё время, пока я вел беседу с дельфинами, Долговязый помалкивал, стоя рядом и держась за поручень, чтобы качкой с ног не сбило.
– Хорошо, что они тут, – заявил он. – В такой шторм: им будет легче погружаться, чем нам.
Странно, но только в этот момент я осознал, что нам придётся нырять. Казалось бы, для того ведь и шли мы к месту катастрофы, чтобы спасать людей, запертих на тридцатиметровой глубине, но только сейчас у меня появилось четкое осознание того, что через несколько десятков минут мне придется уйти в глубину.
– Какие у тебя аппараты? – спросил я Долговязого.
– Никаких, – виновато пожал он плечами.
Вот уж чего-чего, а этого я никак не ожидал. В его распоряжении находился великолепный корабль, снаряженный как нельзя лучше, с новейшими электронными средствами, а простых аппаратов воздушного
типа на борту не было.
– Ты шутишь? – покосился я на него.
– Нет, Копуха. Не до шуток. Мы вообще-то шли в эти воды по коммерческим делам. По личным, что называется. У меня и так ушло немало денег на снаряжение этой экспедиции, так что мы не брали ничего лишнего.
– Замечательно! – психанул я. – И как же мы будем спасать людей? В водолазном колоколе?
– Даже если бы он был на «Рапиде», то в такую качку это было бы смерти подобно.
– И что ты собираешься делать?
– Я же сказал – нырять. У дельфинов, к сожалению, нет рук, чтобы резать корпус.
– Отлично. Значит, плазменный резак ты взял, а «воздушку» посчитал лишней? – съязвил я.
– О, Копуха! Ты даже не представляешь, сколько у меня на борту плазменных резаков! Горы! Мы их как раз и хотели продать.
