– Сегодня первый парад катеров, – объяснил Долговязый. – Кто уже успел подготовить технику, демонстрирует ее зевакам.
– Разве механическая гонка проходит на прямоточниках? – удивился я.
– С прошлого года ввели эту категорию, чтобы привлечь богатеев и раскрутить их на меценатство. Но самой престижной как была, так и остается категория поршневых катеров без специальных систем глиссирования.
Именно допотопность поршневого привода, насколько я знал, была причиной этой престижности. Дело в том, что мощность моторов этого типа уже доведена до всех мыслимых и немыслимых пределов, а потому на первый план выходит судоводительское мастерство самих гонщиков. Именно поэтому тройка победителей в категории поршневых катеров получала не только всемирную известность, но и более чем солидные денежные премии. И даже тем, кто входил в десятку, кое-что перепадало сверх компенсации затрат. Кроме всего прочего, их с распростертыми объятиями принимала на работу любая судоходная компания.
– В таком шуме никто не услышит нашей пальбы, – сказал Долговязый, осмотревшись с борта. – Только стреляйте в воду, чтобы пуля далеко не ушла.
– Бросить бы что-нибудь, – предложил я. – Меткость проверить.
– Какой ты капризный, – вздохнул отставник, доставая из-за пояса плоскую бутылочку джина.
Он допил из нее остатки, завернул крышку и бросил за борт.
– Ну, огонь, стрелки, – поморщившись, скомандовал он.
Я выхватил пистолет из кобуры, нажал кнопку предохранителя и направил пистолет на бутылку. Странный захват рукояти, когда указательный палец помещен в специальный желоб вдоль ствола и выставлен вперед, оказалось, имеет свои преимущества. Целиться оказалось во много раз легче – луч лазера сразу чиркнул по бутылке. Даже Леська, вообще без всякой сноровки, без труда нащупала лучом цель. Туг же пистолет в ее руке грохнул, и бутылка разлетелась стеклянной пылью. В мою сторону отлетела раскалённая гильза, но я успел увернуться.
– Ух! – Леся по достоинству оценила ощущение от порохового выстрела. – Чувствуется, что стреляешь. Не то что дротиками из гауссовского парализатора. А можно очередью рубануть?
– Лучше не надо, – помотал головой Долговязый. – Мне патроны не выдают, я их покупаю. И не так легко их в наше время достать, как хотелось бы.
Мне стрелять уже было некуда, но я не очень расстроился. Вытянув руку, я нажал большим пальцем на непривычный «верхний» спуск, и мне в руку как следует шарахнуло отдачей. Грохот выстрела показался не таким громким, как со стороны, когда стреляла Леська, но все равно мне понравилось.
– Неплохо, – прокомментировал я, ставя оружие на предохранитель и засовывая его в кобуру. – Пользоваться можно.
– Ну тогда нечего время терять. – Долговязый первым направился к трапу. – Нам еще надо сегодня узнать, где искать Молчунью.
На летком поршневом катере мы отчалили от «Рапида», грозным силуэтом возвышавшегося на фоне темнеющего неба, и минут за десять добрались до берега. Народу на набережной было не протолкнуться, а найти место у деревянной катерной пристани оказалось еще сложнее. Вопрос, как обычно в этих краях, пришлось решать деньгами.
– Не сперли бы технику, – вздохнул Долговязый, глядя на хлипкий замок, предложенный ему хозяином пристани в обмен на приличную сумму. Затем он неожиданно перешел на английский и добавил специально для лодочника: – Не беспокойтесь. Ничего с лодкой не случится. А если нашей не найдем, возьмем любую другую.
При этом он так повернулся, чтобы хозяин пристани увидел рукоять пистолета у него под мышкой. Надо сказать, что это произвело на низкорослого жителя Суматры серьезное впечатление. Он сразу же подобострастно заулыбался, заученно предложил «господам» девушку, а услышав отказ, бодро смотался в сторожку за двойной цепью и магнитным замком для нашего катера, Он даже не стал возражать, когда Долговязый сунул ключ себе в карман, хотя таблички на пристани гласили, что этого делать нельзя.
– А чего вы от девушки отказались? – шутливо спросила Леся, когда мы поднялись с пристани на набережную.
– Нам одной хватит, чтобы жизнь не казалась медом, – почти всерьез ответил отставник.
В толпе в основном были местные, а мы втроем возвышались над ними на голову. Но несмотря на это, почтения наше преимущество в росте и весе ни у кого не вызывало, нам в прямом смысле приходилось пробиваться локтями.
– Рома! – позвала из-за спины Леся.
Я обернулся и увидел, что один из местных схватил ее за локоть и что-то горячо объясняет, жестикулируя свободной рукой. Говорил он на незнакомом языке, так что я ничего не понял.
– Эй, мистер! – окликнул я его по-английски. – У тебя проблемы?
Он осекся на полуслове, затем в голове у него что-то переключилось, и он обратился ко мне.
– За сколько ее отдаешь? – спросил он. – У меня большой босс, белый. Много денег даст.
– Отваали, – вспомнил я жаргонное словечко из разговорника.
Незнакомец пожал плечами и отпустил Лесю с глубоким непониманием в глазах. Ему было странно, что обладатель женщины не собирается ее перепродать подороже. Ведь всегда можно на этом выиграть, как ему казалось.
– Не отставайте! – окликнул нас Долговязый. – И не о чем с местными разговаривать. Здесь же только отребье, зеваки, пришедшие на катера поглазеть. Мы в их сознании большие белые хозяева, у которых есть такая недосягаемая вещь, как кредитная карточка. Так что если бы Леся просто врубила ему кулаком промеж глаз без всякого предисловия, это было бы намного понятнее, чем любые слова.
– Учту на будущее, – пробурчала Леська, потирая локоть.
Мы протолкнулись мимо стартового причала, где были выставлены напоказ готовые к гонке катера – три поршневых и два прямоточника. Их владельцы, вальяжно расположившись в пилотских креслах, охотно позировали перед камерами.
– Никто из них не попадет в десятку, – уверенно заявил Долговязый. – Машины у всех слишком слабые для гонки, и они прекрасно об этом знают. Поэтому парад для них единственный способ прославиться до старта, срубить немного денег с прессы и спонсоров, а на них довести катера к будущему году. Все начинающие так делают.
– Ты что, участвовал в Большой Механической? – удивился я.
– Нет. А вот у Викинга имеется такой штрих в биографии. Ты же видел, как он управляется с батипланом.
Да, Викинг мог дать сто очков форы даже Молчунье.
– Погоди! А может, и он тут будет среди участников?
– Вряд ли. Его бесшабашная молодость уже позади. Доказывать ему уже нечего и некому. Вот если ему выдать боевой батиплан, он бы показал класс, а детские забавы его уже мало интересуют. Хотя в Сети он результаты гонок посмотрит, это я гарантирую.
– Ну и как он тогда? – заинтересовался я. – Вошел в десятку?
– В десятку… Эх, Копуха! Он призер сорок восьмого года. Бронзовый, правда, но в тройку войти – сам понимаешь.
