Я крепче стиснул кулак и глотнул из предложенной бутылки. Меня путала одна лишь мысль о таране на скорости в сто узлов, а для Леси эта опасность стала теперь очень реальной и ежесекундной.
«Плюнула бы она на эту гонку, – в сердцах подумал я. – Стоят ли амбиции того, чтобы влупиться в кого-нибудь на полном ходу?»
И тут же поймал себя на мысли, что сам бы я ни за что не сбавил ход. А Леська чем хуже? Нет, она не отступит, я уже понял.
Экран снова стал черным и высветил показания скорости, с которой мчалась Молчунья. На этот раз цифры оказались намного скромнее.
– Сдает движок, – вздохнул Долговязый. – Но всё же наша молчаливая подруга задала перцу. О ней в любом случае газеты будут писать не меньше, чем о тройке основных победителей.
– Если она не взлетит на воздух из-за собственного упрямства, – пробурчал я.
– Типун тебе на язык!
Один из операторов показал мчащийся на глиссировании «Уже там». Молчунья загодя приняла в сторону, чтобы не врубиться в лидеров гонки на полном ходу, но сдаваться не собиралась.
– Кажется я знаю, чего она хочет, – предположил отставник. – Показав рекорд скорости, она решила доказать, что ее переделки касаются не только мощности, но и надежности двигателя. Она решила дойти до финиша. Пусть последней, но преодолеть полную дистанцию Большой Механической. Если её катер выдержит, об этом будут несколько лет говорить.
Я уже думал сжать второй кулак за нее, но потом решил, что из-за таких суеверий не останется свободной руки, чтобы хлебнуть джина. Обстановка же была такой нервной, что без алкоголя все воспринималось в тревожных тонах. Правда, и с алкоголем было не лучше. Я ощущал, что сижу не на мягкой траве, а на самых колючих мексиканских кактусах, хотя до Мексики отсюда было локтя два по карте.
Леську вскоре выдавили из пятерки, и мне слегка полегчало. Не жалко было денег, бездарно потраченных на ставки, просто хотелось, чтобы Леся с Молчуньей добрались до финиша невредимыми. Сначала она стала седьмой, затем восьмой, а еще минут через десять ее оттеснили на двенадцатое место. Я внимательно следил за экраном, и создалось впечатление, что она не очень противилась этому. То ли поняла, что в десятке при таких раскладах ей не удержаться, то ли катер начал сдавать, но она вообще без борьбы уступила позиции.
Тут-то побоище и началось! Один из встречных тихоходов под названием «7Е» резко изменил траекторию и подставил борт главному лидеру – скоростному катеру «Цэ-Цэ». От удара «7Е» распороло надвое, и он моментально затонул, а «Цэ-Цэ» со смятым форштевнем клюнул носом. На полном ходу он просел на глиссировании, получил катастрофический дифферент на нос и полностью ушел под воду. Камера, установленная на гравилете, показала, как бывший лидер шпарит под кромкой океана на полной мощности водометов, оставляя на плаву сорванные куски обшивки и выступающие части. Только секунд через десять мотор нахлебался воды и заглох, дав катеру вможность всплыть.
Но для пилота остроносого катера «Кий», шедшему вторым, это всплытие явилось полной неожиданностью – он не успел отвернуть от внезапно возникшего препятствия и мощным ударом располосовал потерявший ход катер вдоль по всей длине. Что при таком ударе стало с пилотом, мне и думать не хотелось. Однако через секунду я с облегчением заметил, что он успел выпрыгнуть сразу после столкновения с «глушаком», еще до погружения. «Кий» переломился надвое – передняя часть ушла под воду, а задняя полыхнула пламенем и взорвалась, раскидывая осколки на десятки метров вокруг.
Уцелевшие катера по крутым траекториям старались обойти место аварии, создав дополнительную сутолоку. И Леся не замедлила этим воспользоваться – вытянув сектор газа почти до предела, она задрала нос «Толстозадого» и применила оправдавший себя маневр, обходя толкучку по широкой дуге.
– Зачем?! – вскочил на ноги Долговязый. – Рано вперед, барракуда ее дери!
Он так разволновался, что облил меня джином, но я знал, как просто во время гонки потерять голову. Можно ли винить в этом Лесю? Она ведь человек, не машина. Был и другой вариант – она хорошо подумала, прежде чем вырваться на шестую позицию. В принципе, я ее понимал, ведь «глушаки» в первую очередь будут таранить первую тройку. Ну кто мог знать, что творилось у нее в голове?
Как бы там ни было, но на этом этапе гонки «глушаки» играли ведущую роль. Растянувшись длинным шлейфом от самого старта, прикидываясь потерявшими ход, они внезапно бросались то на лидеров, то просто на опасных конкурентов. Представляю, в каком напряжении находились пилоты первой десятки, включая Лесю! Кстати, на нее тоже обратили внимание и два раза пытались таранить, но она хитрила, старалась держаться поближе к другим катерам, не давая «глушакам» свободы маневра. Вскоре другие лидеры тоже поняли ее правоту и сбились в плотную стаю, которая снарядом прошивала пространство на скорости более ста узлов. Это сильно затруднило «глушакам» работу, и пару раз они отказывались от тарана, уже выйдя на траекторию. Оно и понятно – одно дело подставить борт, получив от заказчика приличные деньги в качестве компенсации, и совсем другое – превратиться в фарш под ударами нескольких катеров.
– Твоя Леся, похоже, придумала неизвестный до сегодняшнего дня способ борьбы с «глушаками», – улыбнулся Долговязый. – Повезло тебе с женщиной, Копуха, ох повезло! И как они выбирают таких увальней вроде тебя? Прямо обидно, честное слово.
На какое-то время гонка стабилизировалась. Собранное Лесей передовое звено из пятнадцати катеров плотным ядром устремилось к финишу, а остальные, потеряв надежду, начали сбавлять обороты, чтобы зря не уродовать моторы. После дополнительных доделок эти двигатели могли отлично показать себя в следующем году, что не раз бывало на Большой Механической. И только все немного успокоились, как всех снова удивила Молчунья.
Одна из камер показала разворотный буй с большой высоты и сверкающую спицу «Уже там», описывающую широкую дугу. Молчунья не потрудилась сбавить ход, чтобы сделать радиус разворота поменьше, атак и шпарила на ста пятидесяти узлах, легко перекрывая по скорости лидеров гонки. Надо отдать должное её катеру – кроме быстроходности он обладал удивительной маневренностью на столь жестких режимах. Но едва оператор решил снова показать лидеров, как случилось то, чего никто не ожидал, в том числе и мы с Долговязым.
Завершив полный разворот кругом, «Уже там» начал разгоняться еще больше, за несколько секунд перекрыв собственный мировой рекорд. На мониторе высветились показания скорости, при виде которых народ в парке невольно приподнялся со своих мест. Это уже был не просто мировой рекорд, это тянуло на революционный прорыв в самом понимании поршневых моторов!
Катер Молчуньи разогнался до двухсот узлов, затем до двухсот двадцати, а когда цифры зашкалили за двести тридцать, по парку пронесся гул самых разных эмоций. Это было самой настоящей фантастикой – на полчаса нарочно затянув старт, Молчунья догоняла плотное ядро лидеров!
– Барракуда меня дери… – прошептал Долговязый, передавая мне бутылку с джином. – Я, конечно, хотел на «Рапид» быстроходный катер, но боюсь, что этот мне будет не по карману.
