– Вот и порвалась ниточка, – вздохнула Леся. – Как же теперь вашего Жаба искать?
– На глубинах свыше километра, – спокойно ответил я. – Туда кто попало не сунется, а следовательно, оставленные без присмотра базы выгоднее консервировать, а не затапливать. Вдруг пригодятся? А опасности никакой. Добраться туда сможет только охотник, а охотники вроде как все свои.
– Бред, – отмахнулся Долговязый. – Никто туда не доберется без полноценного боевого батиплана или без жидкостного скафандра. В том числе и мы. Так что проверить твою теорию не получится.
– Значит, и Жабу туда не добраться, – пожал я плечами. – Вот уж боевой батиплан ему точно взять негде. А вообще… Погодите, а что стало с «Валеркой»?
– Что еще за Валерка? – не поняла Леся.
– Батиплан Жаба, – ответил Долговязый. – Весьма недурная машинка. Но после истории с Поганкой его передали охотникам на береговую базу недалеко отсюда. Молчунья его перегоняла.
– Все верно, – кивнула глухонемая. – Только еще до моего списания базу оттуда сняли.
– Как это сняли? – не поверил отставник.
– Ты сам прекрасно знаешь, что охотников сокращают. Биотехов в океане за последний год сильно поубавилось, так что нет надобности держать большой контингент.
– А что стало с техникой? – Долговязый, кажется, отказывался верить в услышанное.
– Большую часть вывезли, – ответила Молчунья, – А «Валерку» заминировали, приказали мне отогнать его подальше в океан и затопить. Что я и сделала. Когда он погрузился на дно, саперы активировали дистанционный взрыватель.
– Эх, какая машина была! – сокрушенно вздохнул отставник. – Зачем же его взрывать-то было? Неужели такой батиплан никому не нужен?
– Давно не осталось целей, для подавления которых требуется такая мощь, – Молчунья включила имитацию тембра разочарования в синтезаторном голосе. – Да и пилотов для управления подобной техникой по пальцам можно пересчитать.
– И все же жалко.
– Мне тоже его было жалко, – ответила Молчунья. – Поэтому я и поотключала все детонаторы.
– Что?! – в один голос воскликнули мы с Долговязым.
– Да. Одно дело затопить аппарат, другое – взорвать его, как врага. «Валерка» не был врагом.
– Ты хочешь сказать, что затопила батиплан в боеспособном состоянии?
– Да. Там глубина почти километр, вряд ли его кто достанет.
– Отсеки затоплены? – у Долговязого азартно заискрились глаза.
– Нет. Я штатными средствами установила отрицательную плавучесть.
– Значит, через шлюз, в принципе, можно попасть внутрь и запустить машину?
– Имея жидкостный аппарат – да.
– Тогда надо срочно возвращаться на «Рапид», ребята, и полным ходом идти к месту затопления «Валерки»!
– Ты думаешь, Жаб мог им завладеть? – Молчунья искоса глянула на Долговязого.
– Надо убедиться, что он этого не сделал.
– Я никому не говорила об отключении детонаторов. По всем документам «Валерка» взорван.
– А то ты не знаешь Жаба! – вспылил отставник. – А то ты ни разу не замечала, на сколько ходов вперед он способен просчитать ситуацию и насколько хорошо он знает психологию всех, с кем охотился! Ему достаточно было просто узнать, что «Валерку» списали и что ты участвовала в его затоплении. Остальное для него без всяких предсказаний понятно. Он прекрасно знает твое отношение к технике и уверен, что ты бы нашла способ предотвратить взрыв.
Молчунья ничего не ответила, и я знал почему. Не очень приятно быть для кого-то открытой книгой. Но это правда – Жаб читал в наших душах с легкостью. И не только в наших, если быть точным.
– Это же надо, береговые базы начали сокращать! – Долговязый никак не мог успокоиться.
– Досокращаются так, – хмуро заметил я. – Обнаружится еще какая-нибудь ржавая пусковая установка, и конец нашей легкомысленной цивилизации.
– На охотников тоже надежды мало, – философски заметила Леся. – Насколько я знаю, большинство из них годами бездельничают на берегу.
Я вспомнил, как мы вялились на Карибах, и решил не спорить. Как ни обидно, а в этом Леся права – боевой клан охотников все больше утрачивал былую ауру. Чем меньше в них нуждалось человечество, тем меньше удавалось охотникам сохранить привилегий. Это лет десять-двадцать назад темно-синяя форма у многих вызывала священный трепет. Теперь все изменилось. Но чтобы береговые базы оставлять – это уже чересчур. Хотя почему чересчур? Всему рано или поздно приходит конец. Человечество как вид утратило не только естественных, но и искусственных врагов. Его не от чего стало защищать, а потому в скором времени станет и некому. Кто-то из охотников захочет сменить форму на полицейскую или спасательную, ловить пиратов или вызволять из океана потерпевших крушение. Но это будет уже совсем другая служба. Хотя бы потому, что незачем будет человеку опускаться на глубины более пятисот метров.
Лесина правота подтверждалась еще и тем, что вот уже неделю охотники не могут подобраться к взбесившейся пусковой установке. Так вот странно получилось – опасность возникла, а справиться с ней, получается, некому. Или есть? У меня вдруг промелькнула странная, не приходившая раньше в голову мысль. Что, если Жаб не псих, что, если он правильно все рассчитал и печется не о собственных комплексах, а о благе всего человечества? Что, если он…
– Лесь, – повернулся я к жене. – Мне нужно перекинуться с тобой парой слов наедине.
Долговязый озадаченно на меня покосился, но я довольно резко ответил на не заданный им вопрос:
– Дадите мне минуту посвятить личной жизни?
На самом деле он мог меня спокойно послать, но не стал. Удивился, понятное дело. Правда, Леся выглядела не менее удивленной – она не поняла, что же так внезапно приспичило. Пришлось взять ее за руку и вытащить в другую комнату.
– В головах у твоих дельфинов биотехнологические элементы контроля? – спросил я без всяких предисловий.
– С чего ты взял? – приглушенно шепнула она.
– Дедуктивный метод. Да или нет? Только честно!
– Да. Это последняя разработка. Экспериментальная. Делали прямо на «Тапрабани», еще никто не знает об этом.
– Откуда взяли активную часть?
– Наши глубинники поймали торпеду «ММ-25», и мы распотрошили ее.
– Что значит «поймали»? – ошарашенно спросил я. – Она же самоликвидируется, если ее поймать.
– Они ей не дали такую возможность. Эдуард всадил из ружья такую дозу транквилизатора, что ее парализовало раньше, чем нервные импульсы прошли по хорде до детонаторной мышцы.
– Уму непостижимо!
– А ты думал, только охотники настолько хитры, чтобы обезвреживать тварей? Сразу, как торпеду парализовало, Эдуард осторожно пробил ей брюшную полость и слил за борт весь нитрожир. Потом доставил на «Тапрабани», и мы провели операцию по удалению всех важных биоузлов, в том числе изъяли главный контрольный центр. После чего вшили его Тошке. Лидочка операции не подвергалась.
