«Мне нравится, как играет молодежь, мне нравятся травяные поля, – вспоминает Тринче. – Сегодня их осталось мало, практически все начинают с синтетических покрытий, но раньше мы играли на траве – там было много травы. К тому же и мест для игры больше нет – каждый день исчезают все новые пятачки, пригодные для игры.
Прежде было много полей, теперь их нет. Знаете, почему мне нравится играть на улицах? Игрок, который идет на поле и смотрит на трибуны, где собралось 60 000 или даже 100 000 человек, как может наслаждаться игрой? Он не сможет играть, никогда. Эти люди на трибунах, их требования, их оскорбления…»
В 1976-м он подписал контракт с «Independiente Rivadavia» – клубом в городе Мендоса. Однажды в субботу ему пришлось уйти с поля прямо перед перерывом. Это было необходимо: если бы он этого не сделал, он опоздал бы на автобус, идущий в Росарио, а в воскресенье был День матери. В другом случае, в очень жаркий день, один из тех душных дней, когда все предпочли бы сидеть дома и ничего не делать, Тринче и нескольких его товарищей начали играть с мячом на площадке, на которую падала тень от нескольких деревьев. Они просто легко пасовали мяч друг другу, и никто не мог его у них отобрать. Приблизительно через десять минут рефери остановил игру. «Давайте, парни, играйте в футбол!» Тринче ответил: «Слишком жарко на солнце, реф!» Тринч был футбольным анархистом, что помешало ему дебютировать в первом дивизионе намного раньше», – пишет Амес де Пас. – Говорят, что он играл только тогда, когда хотел, когда чувствовал, что ему это нравится. Не думаю, что это правда. Он наслаждался игрой. Это было у него в крови. Но он никогда не считал футбол образом жизни, и при этом его не интересовали переговоры о контракте. Он хотел играть, и для него только это имело значение. Чистая радость игры».
Он провел в первом дивизионе всего один год, после чего вернулся в провинцию Санта-Фе, на сей раз в клуб «Colón», но сыграл всего две официальные игры: на его карьеру начали влиять мышечные травмы. Карлович возвратился в «Central Córdoba», где получил второе повышение. Он стал меньше тренироваться, у него снизилось стремление к игре. Говорят, что в одном из многочисленных клубов, за которые он играл за пределами Росарио, он попросил включить в контракт автомобиль. Когда ему предоставили машину, Карлович сел и поехал домой в Бельграно, чтобы больше никогда не возвращаться.
Однажды утром в день игры команда «Central Córdoba» собралась в Габино Соле, чтобы играть с командой из Буэнос-Айреса. Тринче не приехал: он проспал. Они отправились искать его, и он спустился к ним в одних трусах, с растрепанными волосами. Им пришлось в таком виде забрать его с собой в столицу. Никто не помнит, с кем они играли, возможно, это был «Альмагро», но в тот день «Central Córdoba» победила. 1:0. Гол забил Тринче. Все мы хотим, чтобы эти истории были правдой, а раз люди рассказывают их, значит, это правда, не так ли?
Тринче ушел из футбола, но после трех лет бездеятельности возвратился на игровое поле. Это было в 1986 году. Обычно он проводил матч без огонька, но чувствовал пас намного раньше остальных. Там он провел еще один, последний сезон. В течение нескольких лет его еще видели в пригороде, где он выполнял пасы длиной 40 ярдов и время от времени дриблингуя.
Карлович остается полной противоположностью Лео Месси: его слава и лучшие дни карьеры принадлежат Санта-Фе, за это его обожают в тех местах. Легенды о нем можно услышать в любом месте в Росарио. Это один из тех романтических, почти воспеваемых в стихах игроков, которых больше не существует. Вот как говорят о нем такие легенды и победители аргентинского футбола, как Сесар Луис Менотти, Хосе Пекерман, Карлос Гриньоль, Альдо Пой, Марсело Бьелса, Энрике Вольфф, Карлос Аймар и Марио Кильер. «Когда играл Тринче, подобных которому больше нет, я был совсем мальчишкой, – утверждает Тата Марино, уроженец Росарио, живущий теперь в Барселоне. – Он делал проброс между ног противника назад и вперед, люди обычно говорят о нем с восторгом, прежде всего – за его невероятный дух любителя. Он стал настоящим символом Росарио благодаря своей уникальной страсти к футболу. Он с одинаковым упорством мог играть матч чемпионата мира или игру с приятелями. У него было почти все, что нужно, чтобы стать одним из великих людей». Упор здесь надо делать на слово «почти».
«Что означает «стремиться к вершине»? – спрашивает Тринче. – По правде говоря, у меня никогда не было никакого другого стремления, кроме как играть в футбол. И прежде всего, я никогда не хотел уезжать далеко от родных мест, от дома родителей, куда я хожу почти каждый день, расставаться с Васко Артолой, одним из моих самых старых друзей. С другой стороны, я очень люблю уединение. Когда я играл в команде «Central Córdoba», то если выдавалась возможность, предпочитал переодеваться один в подсобке вместо раздевалки. Мне нравится покой, в этом нет никакой неприязни к людям».
Оставив футбол, он работал каменщиком, но жизнь нанесла ему ужасный удар. Амес де Пас рассказывает: «Я не знал, что Тринче страдал от ужасного остеопороза, который разрушил его бедра и фактически сделал инвалидом». Тринче стучался в разные двери в поисках помощи, но безуспешно. «Первое, что я сделал, это поговорил со своим другом, известным врачом-травматологом и бывшим футболистом, Карлосом Лансельотти, – добавляет Амес де Пас, который решил исправить ситуацию. – Он сказал мне, что прооперирует его бесплатно, включая затраты на операцию и послеоперационный уход, но ему необходим протез. Сначала ему отказали из-за нехватки фондов, зарезервированных для подобных случаев. Пришлось обратиться в секретариат министерства здравоохранения. И наконец, в первые дни сентября, приказ приобрести протез прибыл».
Амес де Пас вместе с друзьями, его детьми и даже церковью Марадоны организовал вечер в знак признания Тринче с двумя благотворительными матчами. Стоимость входного билета составляла всего один евро. «Мы были крайне изумлены. Множество великих футболистов явились, чтоб принять участие в этих играх», – вспоминает старый журналист.
В тот день Томас Фелипе (Тринче) Карлович заплакал. Так же, как несколько лет спустя, когда его спросили, что бы он изменил в своей профессиональной карьере. «Нееет, не спрашивайте меня об этом».
Единственное, что интересовало Карловича – мяч, ему никогда не нравились обязательства. Он имел все необходимые качества для того, чтобы построить великую карьеру, но ему недоставало характера, дисциплинированности. «Казалось, как будто мяч притягивал Карловича, интеллектуальный мяч, которому нравилось выделывать разные трюки и тянуться за футболистом», – говорит Менотти. Любитель.
Говорят, что Тринче появился на сцене одновременно с тренерами, одержимыми физическим мастерством, которые стремились преобразовать футбол из искусства в нечто совершенно иное. По их словам, это был уродливый период для игры в Аргентине, хотя эти слова звучат несколько фальшиво. «Возможно, ему не хватало профессионализма, чтобы конкурировать в футболе на этом уровне», – утверждает бывший футболист и тренер Карлос Аймар.
Менотти добавляет: «Он никогда не обрел физических данных, которые могли поддержать его технические возможности. К тому же у него никогда не было никого, кто сопровождал или хотя бы понимал его. Это позор, потому что Карлович должен был стать одним из наиболее значительных игроков в истории аргентинского футбола. Я не знаю, что с ним произошло. Возможно, ему просто наскучил профессиональный футбол. Он просто любил хорошо проводить время».
