Никто не хотел проигрывать. Но одной команде это все же предстояло.
Когда счет был 7:7, Тевес пожаловался, что противники украли очко. Счет был изменен. Молодежь вырвалась вперед.
Все делали ошибки. Под угрозой было нечто большее, чем игра в футбольный теннис.
В конце Лео и Тевес победили Марадону и Франсесколи со счетом 10:6.
Единственный проигрыш Диего за все матчи.
По возвращении в Барселону Месси все время говорил об этом. «Даааа! Я видел его, ура, лучшего в мире, моя мечта осуществилась. Потрясающе!» – повторял он раз за разом.
«Месси всегда должен быть Месси», – сказал тогда Марадона. Но не все были готовы позволить этому произойти.
Когда Лео услышал, что он был возведен в сан «Преемника» (с большой буквы «П»), он сказал: «Это – большая честь для меня – услышать такое, но я только начал свой путь. Есть только один Диего, и другого никогда не будет, а я постараюсь пойти своим путем и развиваться дальше». Однако футбольная общественность всего мира сомневалась относительно того, насколько хорош Месси по сравнению с Марадоной. Многие журналисты, обладавшие значительным влиянием на общественное мнение, не могли смириться с существованием нового бога. «Ах, они там, в Европе, ничего понимают и не могут правильно оценить Месси», – говорили некоторые. Сомнения относительно Лео постепенно усиливались, особенно в связи с неудовлетворительной игрой аргентинской команды Марадоны, которая изо всех сил пыталась завоевать право поехать на чемпионат мира в Южной Африке.
Как уже говорилось, нет никакого совпадения в том, что игрок, который мог бы стать соперником Марадоны с точки зрения поклонения, появился именно в Аргентине. Хотя это происходило спустя десятилетие после его отставки и было похоже на голливудское кино, всем пришлось выбирать между одним и другим – именно так живет аргентинское общество. «Мы, аргентинцы, фанатично относимся к бесчисленному множеству вещей, – говорит Кике Домингес. – Если мы преданы одному клубу, то ничего не принимаем от других. Мы фанатичны в религии и не терпим разночтений, мы фанатичны в любви к своему городу, и так далее… И нам пришлось решать – быть с Лео или с Диего».
Вместо того чтобы принять оба невероятных таланта и радоваться обоим, страна начала ссориться из-за того, кого считать лучшим. Честно говоря, такое происходит не только в Аргентине: похоже, нигде нет места больше, чем для одной легенды.
«Если самое важное – успех, Ди Стефано никогда не выиграл бы чемпионат мира. И Круифф, а затем Пеле, который никогда не играл в футбольных клубах Европы. Если бы Марадона был бразильцем, а Пеле – аргентинцем, кого считали бы в Аргентине лучшим футболистом в мире?»
(Фернандо Синьорини)
Очевидно, что, когда люди спорят о том, кто лучший футболист в истории, они на самом деле говорят не о футболе – или не совсем о нем. Лео и Диего дебютировали в своих клубах в очень раннем возрасте, оба блестяще владели левой ногой, оба были 10-м номером, оба носили нарукавную повязку капитана национальной сборной. Они оба – футболисты, которые определили свою эпоху, с ними аргентинцы связывали свои надежды на успех в чемпионате мира. Эти игроки также стали причиной пересудов, главной озабоченностью аргентинцев. Каждой стране нужны свои звезды, но возникает проблема с определением слова «звезда»: для аргентинцев блестящий игрок выглядит более привлекательным, если он обладает «врожденным талантом», появляется как бы по волшебству и способен обычно достичь «невозможных» целей, который, в конце концов, заканчивает трагически, всеобщим осуждением. Месси же является символом тяжкого труда, жертв и компромисса между профессией и телом; но его трудно принять в качестве звезды, потому что при всем при том у него есть имидж в глазах общественности (который он сам выбрал), который не дает пищи для пересудов, его частная жизнь закрыта от публики и лишена драматизма.
Быть лучшим недостаточно для того, чтобы считаться лучшим. «Месси – плакат, Марадона – флаг», – писал аргентинский писатель Хьюго Аш в статье, иронически названной «Месси – иностранец».
Марадона демонстрирует свойства сообразительного, ушлого латиноамериканца. Месси забил гол рукой, но всего один раз за 90 минут, за сезон, его генетическая хитрость появляется крайне редко. Когда Лео получает мяч, у него, как у Диего, всегда имеется трюк в рукаве, но он не отходит от правил, чтобы добиться преимущества.
Месси слишком правильный и пристойный для страны, в которой нравятся те, кто нарушает правила. Всенародное восхищение им заканчивается в тот момент, когда он пересекает боковую линию и направляется к раздевалке – он перестает быть частью их мира. В то время как сдержанность Месси делает большинство его интервью бессмысленными, Марадона себя не сдерживает. Ему нравится доводить до предела любую обсуждаемую тему, ставить себя с одной стороны баррикад и указывать врага на другой. Он мастерски управляется с глаголами и активно использует язык, вводя в речь уличные выражения («насадить», «десница господня», «они вырубили меня»). Он отпустил фразу, что Серхио Батиста (сменивший его в должности тренера национальной сборной) «должен будет нарядиться как Pinon Fijo – аргентинский клоун и певец-сочинитель песен, чтобы сделать Месси счастливым».
Иногда замашки Марадоны позволяли предположить, что он нуждается в СМИ больше, чем они в нем. Именно поэтому он позвонил из Объединенных Арабских Эмиратов в телепрограмму, занимавшуюся продажами товаров, чтобы решить несколько личных проблем. Его друг и журналист отправился навестить его в Клинику Шено (в Швейцарии), где он пытался похудеть. Они ходили по улицам, где их никто не останавливал, и друг сказал ему об этом: «Это изумительно, правда?» Ответ Марадоны был знаменательным: «Еще один квартал, и я умру».
«Диего был очень взрывным человеком, что сделало его богатым источником информации для СМИ, постоянно востребованным товаром что на поле, что вне его», – говорит Хорхе Вальдано в Jotdown. «Однажды в Неаполе я пришел навестить его. Его поведение напоминало беспрерывный карнавал. Он вышел из дома и сел в свой автомобиль, двадцать или тридцать мальчиков на мотоциклах ждали его внизу. Они отправились за ним, некоторые догоняли его и выкрикивали: «Arriva Maradona!» Затем вышел владелец магазина, парень из бара… Каждый день возникали ситуации, которые могли происходить только с человеком с характером Марадоны. Я не могу себе представить подобный эпизод с Месси в Барселоне».
Единственным заявлением, отдаленно напоминающим политическое, было выступление Лео в защиту каталанского языка, в то время как Диего, даже когда играл, показал себя активным ниспровергателем авторитетов, позволяя крепкие выражения против Ватикана или правых политических деятелей. Он был рупором людей с улицы, не имеющих права голоса, хотя позже закончил тем, что стал другом тогдашнего президента страны, Карлоса Менема, и кубинского лидера Фиделя Кастро. Это продемонстрировало одну из его многочисленных противоречивых черт характера, которые позволяют предположить нестабильность его личности: одно дело – быть мятежником, другое – постоянно искать все новые пути. Похоже, он влезал во все, не будучи частью чего-либо.
