– Молодец, братишка! – Саша хлопнул его по плечу. – Живы будем – не помрем, веришь? Сколько до «уазика»?
– Тысяча двести.
– Хрен они подойдут! Гранатомет лупит максимум метров на триста, автомат на тысячу. Отдыхают ребята. Пусть курят. Скажи мне, если кто-то надумает ползти в нашу сторону. Один патрон я выделю, так и быть, для острастки.
– А если не испугаются? – Закопченным лицом Андрей здорово походил на унылого негра. – Тоже ведь не дураки, могут догадаться, что патронов для снайперки у нас не вагон.
– Раз не вагон, значит, не будем их тратить… – пожал плечами Фролов. – Я вот в детстве не раз мечтал сходить врукопашную. А ты?
– Бывало…
– Ну так! Радоваться надо, что мечты исполняются! Пускай тогда ползут моджахеды, встретим их девятимиллиметровым салютом из «стечкиных»! Разомнемся…
– У них автоматы, – уныло вздохнул Андрей.
– И что? Да хоть пулеметы! У нас укрытие почти как дот, а они брюхом траву приминают. Доставай лучше свою «Золотую Яву».
Чечены действительно вскорости стали подползать ближе, обнадеженные предполагаемым численным превосходством, Саша после каждой второй затяжки высовывал голову из ямы поглядеть на меняющуюся обстановку.
– Хорошо ползут… Любо-дорого! Кофе совсем не осталось?
– Все выпили.
– Ну и ладно. Переживем.
Когда чеченцам стали попадаться первые воронки от минометных мин, они здорово приободрились, даже стали постреливать. Пули глухо били в землю и звонко щелкали в камень, разрезая воздух долгими визгами рикошетов.
– Сколько? – придавливая окурок, спросил Фролов.
– Семьсот пятьдесят метров, – осторожно высунулся корректировщик.
– Н-да… Для автомата как раз, а вот для пистолетов явно далековато. Ладно, тогда давай еще по одной.
– Легкие испортишь, – скривился Андрей.
Саша весело рассмеялся, уткнувшись лбом в ладонь.
– Баритон, Баритон, я Эхо, прошу связи! – отсмеявшись, позвал он в микрофон. – Баритон, прошу связи, я Эхо.
– Я Баритон! – вздрогнули мембраны. – Что там у вас?
– У нас все в норме! – Фролов подмигнул невесело усмехнувшемуся другу. – Поражено значительное число живой силы противника, выведен из строя крупнокалиберный пулемет, зенитное орудие и полевая пушка, приведен в негодность «уазик» с турельным пулеметом. Если поддержите артиллерией, то к вечеру укрепрайон будет ваш. Прием.
– На нас тут угрозы сыплются, как из сита! Мол, еще один ваш выстрел, и чечены разнесут Каравьюрт. Мы тут все из-за вас как на иголках! Возвращаться не думаете?
– Нет.
– Ясно. Если что, то все на вашей ответственности, чтоб знали.
– Еще раз просим поддержать нас артиллерией! – с ноткой отчаяния влез в эфир Андрей. – Вы же тут иначе на месяц увязнете! Другого шанса не будет!
– Конец связи.
Саша закрыл глаза и прижался спиной к стенке ямы.
– Какая редкая сволочь… – одними губами шепнул он. – Про таких говорят: «Служить бы рад, выслуживаться тоже». Пока наши командиры не поймут, что на настоящей войне без инициативы никак, нас и будут колбасить.
Дружно пророкотали автоматные очереди, с ужасающим грохотом разорвалась неподалеку граната из «РПГ-7». Снова законопатило уши.
– Черт… – Фролов достал из кобуры грузный длинноствольный «стечкин», снял с предохранителя, чуть оттянул затвор.
– На пятистах метрах залегли в воронках! – прокомментировал Андрей. – Плотно бьют, гады, не высунешься.
– Пусть бьют! – широко улыбнулся Саша. – У них магазины тоже не резиновые. Когда выпустят все патроны, пойдут нас «рэзать».
– Чему радуешься? Их пятнадцать человек! Не многовато ли для рукопашки?
– Больше травы – легче косить. Не помнишь, кто сказал?
– Не-а…
– Я тоже. Но сейчас нам выпал шанс проверить истинность этой мудрости. Или глупости.
Настрелявшись по камню вдоволь, боевики решили все-таки что-нибудь предпринять.
– Полезли! – высунулся из ямы Андрей, когда бестолковая пальба прекратилась. – Можно начинать нагнетать в кровь адреналин, а?
– Давно пора! – Фролов поднял большой палец. – А то сидишь какой-то унылый. Будто это не твой главный полдень.
Корректировщик достал пистолет, гранаты из ранца, ввинтил запалы.
– Встретим! – уже с улыбкой кивнул он.
Прошелестела по воздуху кумулятивная граната, грохнула метрах в двадцати позади. Боевики добавили тремя очередями для острастки.
– Стерегутся, сволочи… – сверкнул белками глаз Саша. – Даже пятнадцать человек против двоих. Ничего – нервы у нас крепкие, подпустим поближе. Пистолет выставь на одиночный огонь, надо экономить патроны. Бей уверенно, как в тире. Понял?
– Да… Понял, понял! Просто так близко врага я еще не видал.
– А я? Оба мы сильно опытные… – рассмеялся Фролов. – Спецназ.
Когда моджахеды подошли косой цепью метров на семьдесят, Саша выдернул кольцо и изо всех сил швырнул гранату. Чека звонко отлетела и упала возле самой ямы.
Грохнуло на удивление сильно, и в воздухе, словно шмели, прогудели осколки.
– Разлет двести метров. – Саша окончательно размазал сажу на потном лице. – Кого-нибудь должно зацепить.
Зацепило не кого-нибудь – четверых. Двое уцелевших потащили орущего раненого обратно к укрепрайону, а одного, видать совсем безнадежного, добили выстрелом в затылок.
– Хороший бросок! – под гневный гул ответных очередей усмехнулся Андрей. – Четверых вывели из строя, двое решили поиграть в санитаров, осталось девять человек. Ха! Девять негритят пошли повоевать…
Он высунулся, прицелился и, несмотря на плотный огонь, выстрелил.
– Девять негритят пошли повоевать, но дернулась от выстрела рубчатая рукоять, отражатель гильзу отбросил, и негритят осталось только восемь.
– Попал, поэт? – скривился Саша.
– А то! С пистолетом я всегда был в ладах. Это ты у нас винтовочник.
– Молодец! Только если ещё раз твой воспетый в стихах отражатель отбросит горячую гильзу мне за шиворот, я тебя придушу.
– Не души меня, я тебе песенку спою! – сквозь грохот выстрелов и щелканье пуль пропел Андрей, выцеливая очередного чеченца. – Восемь негритят опять рванулись в бой…
Хлопнул «стечкин», гильза вылетела из окошка и завертелась на земляном полу ямы.
– …но пуля прилетела, и восьмой пропел «отбой»,
– Хватит тебе негритят считать, а то уснешь! Давай споем что-нибудь путное.
– Например? – Корректировщик выстрелил еще раз, но недовольно сморщил нос, видно, промазал.
