– Ты что?!
– Говорю – похож!
– Ну и дела… Чтобы сам командующий объединенной группировкой… Во дела!
– Флажок мой заметил. Здорово! Может, орден дадут?
– Помечтай! – усмехнулся Саша. – Почему же он все-таки вышел в эфир позывным майора?
– Мне кажется, я догадываюсь…
– Не тяни!
– Это он так… Ну… Наверно, хотел дать нам понять, что майор уже отдыхает от своих тяжких обязанностей. А командует он. Хотел уверенность в нас поднять. Как думаешь? Уверенность в нашей же правоте.
– Может быть. Но в любом случае хорошо получилось. Приятно, веришь? – Улыбка осветила страшноватое, закопченное лицо Фролова.
– А то!
– Ладно, как будем выбираться? Честно говоря, утомительно темноты ждать… Может, махнем наверх по склону? Перевалим гребень и по соседней лощине пройдем к высоте Косая. Там наши… Подвезут до базы.
– Ну… Вообще-то звучит хорошо, – рассмеялся Андрей. – Может, артиллеристы даже чего нальют.
– Наверняка, – уверенно кивнул Фролов. – У них есть какие-то фишечки, какие только спиртом протираются.
– Вранье небось… Иначе бы они не просыхали.
– Сделай скидку на их силу воли. Ладно… Значит, опасный участок у нас до гребня, а дальше пройдем легко.
– Думаешь, чечены оставили где-то снайпера?
– Береженого Бог бережет. Надо отходить аккуратно, – как-то напряженно сощурился Саша.
– Да все равно днем мы будем как мухи на белой скатерти! Нужно не так сделать. Пока мы в приличном укрытии и никуда не спешим, давай я хорошенько осмотрю противоположный склон. Если никого не засеку, можно попробовать пройти до гребня. А если засеку, ты его отработаешь.
– Вообще правильно, а то я уже расслабился совсем после боя, утратил, можно сказать, чувство опасности. Укрепрайон разбит, наши победили, Красная Армия всех сильней… А так и до беды недалеко – все же война. Давай, братишка, покажи свою зоркость и профессиональную внимательность. Только сигаретку мне дай.
– До чего же ты стал ленивый… – открывая пачку, притворно вздохнул Андрей.
Он взял бинокль и принялся метр за метром осматривать противоположный склон, а Саша отряхнул свою здорово пострадавшую маскировочную накидку, надел на себя и стал собирать всякую нужную мелочь в рюкзак: термосок, Андреев дальномер, планшет с картой, маскировочную сетку. Хитрый Обманщик замер в неестественной, почти вертикальной стойке, облокотившись сошкой на осыпавшийся угол ямы.
– Ну что там? – закуривая, спросил Фролов.
– Не мешай, – коротко отрезал корректировщик.
– Ладно, ладно… Зоркий Сокол…
Помолчали…
В утихшем от снарядных разрывов воздухе снова начали стрекотать кузнечики, над погибшими у воронок моджахедами все больше проявлялось черное мелькание, словно крутились почти прозрачные черные смерчики – по жаре на кровь слетелись вездесущие мухи. А над всем этим высоким символом победы снова взвился в прогретые небеса звонкий маленький жаворонок, почти незаметный в ярких лучах солнца. Он пел, кувыркался в потоках падающего света, и сразу стало легко-легко, перестало болеть отбитое отдачей плечо, перестало свербить обожженные горячим тротиловым дымом легкие. Хорошо как… Остановись, мгновенье? Нет, наверное… Наверняка будет что-то и получше.
– Есть! – коротко прервал тягучие мысли Андрей. – Противоположный склон, граница кустарника. Только он не на позиции. Уходит. Даже винтовку бросил, урод… Щелкнешь?
– Представляешь, – затянулся дымом Саша, – в облом… Куда он направляется?
– Юго-восток. Хочет отойти за противоположным гребнем на юг, так я думаю.
– Значит, он снайперку оставил?
– Ага…
– Ну и пусть катится. Какая от него опасность?
– Мог бы и пристрелить. Одним грехом больше, одним меньше… – усмехнулся корректировщик.
– Иди ты… – как-то нехорошо фыркнул Фролов. – Я когда-нибудь дам тебе пострелять из засады, да в спину. Это, знаешь ли, совсем не то что колотить из пистолета в наступающую на тебя толпу, веришь?
– Ладно, не дуйся. Больше в опасной близости никого нет – склон чистый, а в укрепрайоне… Никакой оптики точно не осталось. Хорошо прошлись артиллеристы.
– Тогда пойдем, нечего здесь высиживать. – Саша отбросил окурок и, выбравшись из ямы, вытянул за верхнюю рукоять винтовку. – Рюкзак не забудь.
Андрей накинул отброшенную маскировочную накидку, влез в широкие лямки ранца, пару раз подпрыгнул, распределяя вес, и направился вверх по крутому склону следом за другом.
Солнце залило пейзаж ровным, чуть желтоватым светом, трава мягко пружинила под ногами, а ветер лениво высвистывал в стеблях мелодию сигнала «отбой». Все кончилось… Еще один бой за спиной. Но этот, в отличие от других, был все же каким-то особенным. Не в том дело, что смерть подобралась слишком близко, а в том, что и Андрей, и Саша были полностью готовы встретить ее, лишь бы только успеть выполнить задуманное. Действительно главный полдень.
Ветер играл полами маскировочных накидок, пел флейтой на срезе ствола Обманщика, срывал горькую пыльцу с низкорослой травы и где-то там, внизу, развевал небольшую алую тряпицу, привязанную к спусковой скобе автомата.
Вот так…
Смешанная с камнями земля похрустывала под грубыми подошвами штурмовых ботинок, раздавленная трава источала привычную в этих краях горечь, серебристыми волнами перекатывался ковыль.
– Фью-ю-ю… – мягко пропел теплый ласковый воздух.
И одновременно со свистом удар. Жесткий, короткий, глухой, выбивший из груди Андрея такой же короткий всхлип.
Корректировщик рухнул лицом вниз, но Саша уже лежал рядом, привычно вставляя в казенник Обманщика снаряженный экспансивным патроном затвор.
– Помоги рюкзак снять… – прохрипел Андрей. – Живо!
Фролов двумя ударами ножа срезал лямки и поставил квадратный ранец стоймя, прикрывшись им, словно бруствером окопа.
– Кажется, «ли-энфилд»… – прошептал корректировщик, ощупывая окровавленный бок. – Калибр больше, чем у обычных америкосовских снайперок. Ничего, рюкзак набит всякой дрянью, эдакая пуля да на такой приличной дистанции его не пробьет.
– Что?! – не поверил ушам Саша. – При чем тут америкосы? Мы, видать, снайпера на склоне проглядели!
– Не на склоне… – скривил бледнеющие губы Андрей. – Угол вхождения посмотри… Били точно из Каравьюрта, это я тебе как спец говорю. Ладно, не падай в обморок, это только царапина. Пробило бок, да еще левый… Печень целая, кишки тоже. Снайпер специально целился левее рюкзака – опытный. Знал, что иначе не пробьет. И сейчас не стреляет, ищет слабое место. Так что ты не высовывайся. У-у-у-у… Больно-то как…
– Помолчи! Это у тебя шок начинается, – шикнул Фролов. – Говоришь слишком много, а это первый признак.
