Андрея подхватили крепкие руки, из Сашиного рта вытащили наполненный раствором пакет, а прямо над ухом в это время громогласно рокотал автомат, расшвыривая гильзы по пыльной дороге. Фролов забрался в «уазик», пытаясь успокоить сорванное дыхание, кто-то тут же сунул ему в руки оружие водителя, двигатель завелся, и машина со звоном и ревом рванула с места.
– Радиатор пробили, так их перетак! – с веселой злостью сказал рыжеволосый молодой паренек и выпустил по Каравьюрту длинную очередь.
Саша не удержался и тоже выдавил спуск, с удовольствием ощущая, как забилась в руках разогретая сталь. Он не успокоился, пока не высадил весь магазин.
15 ИЮНЯ. УТРО
Звук проехавшего мимо райотдела «хаммера» уже затерялся в уличных изгибах, а воспоминания о том главном полдне еще мелькали перед мысленным взором, пробуждая приглушенную временем злость. Дежурный защелкнул на запястьях Фролова наручники и провел в комнату для допросов, заученно усадив за стол и приковав к спинке прикрученного стула. Эх, до чего же у них тут все отработано! Захочешь – не вырвешься. Хотя из любого положения, конечно, есть выход. Главное, чтоб он лежал подальше от кладбища.
Саша впервые отчетливо ощутил, в какое дурацкое положение попал. Жуть просто! По глупости ведь попал – распустился на гражданке, разучился сдерживаться. Шарахнул этого несчастного омоновца…
Стыдоба!
Совсем ведь плохо дело… А тут еще американцы, видать, принялись за свое, действуя по уже не раз отработанному сценарию. И происходит это прямо под носом, не по телику, а в родном городе, сразу за стенами райотдела. А он, Фролов, сидит, как дурак, в клетке по идиотскому обвинению.
Все это уже было, было не раз и начиналось всегда одинаково. Это у американцев теперь такая новая манера вести захватнические войны. Мирная манера, цивилизованная – сначала устраивают маленький конфликта к между группами населения какой-либо нужной им территории, потом раздувают его как могут, а затем вводят на эту территорию миротворческий контингент, устанавливая свою военную власть. Новая доктрина НАТО позволяет им делать это даже без согласования с Советом Безопасности ООН. Просто, почти бескровно, очень эффективно.
Так вышло с Кувейтом, с Югославией, так хотели сделать с Чечней, прибрав к рукам каспийскую нефть, так попытались отработать с Байкалом, а теперь пробуют крепость мускулов на Крыме. Тут может получиться. Если Россия, при всей своей склонности лизать иноземные задницы, все же смогла послать захватчиков туда, куда им и следовало бы пойти, то руководство Украины вряд ли это сделает. Такая уж Украина страна – при всей дутой самостийности она всегда была под кем-то. Под поляками, под русскими, под немцами. И уж если все равно придется выбирать хозяина, то лучше выбрать посильнее и побогаче. А нынче выбор прост – либо Россия, либо Америка.
Надежду вселяет лишь то, что Крым – это такая же Украина, как остров Мадагаскар. Ну не был он никогда украинским… История очень упрямая тетка, сколько ее ни уговаривай, сколько ни проси спеть под новую дудку – не выйдет.
Эта земля помнит много народов… Помнит киммерийцев, римлян и греков, помнит тюрков и русичей. Причем именно русское и тюркское влияние было в Крыму самым сильным. Часть Киевской Руси – Тму-тараканское княжество стояло на востоке Крыма задолго до того, как украинский народ выделился во что-то более или менее цельное. Это сейчас в украинских школах учат, что Вещий Олег был украинским князем, но на самом-то деле само понятие об Украине появилось не раньше тринадцатого века. История не любит таких передергиваний и воздает за подобные манипуляции по заслугам. Так что сегодня, как бы Украина ни тужилась, Крым остается русской землей, населенной русскими людьми. Девяносто процентов – русские, а это больше, чем латышей в Латвии.
В общем, американцы немного погорячились… Украинский президент может их поддерживать сколько угодно, но большинство населения – вряд ли. Может, именно для этого и заварили всю кашу, чтоб установить на юге Крыма хоть какое-то подобие украинской власти? А то сколько лет прошло с провозглашения «самостийности» и «незалежности», а вся эта власть ограничивается украинскими табличками на здании Службы Безпеки и сберегательных банков.
До чего же лихой расклад! Американцам для достижения цели достаточно было попросить разрешения на заход в акваторию базы ВМС Украины, которая одновременно является базой Черноморского флота России. Вот и устроен конфликт… Без проигрыша, ведь украинский президент никак не мог отказаться от визита таких почетных гостей. Ну и что, если они пришли не на теплоходе, а на двух десантных кораблях? Какие мелочи, право! А дальше закрутилось…
Наручники больно врезались в запястья, не давая даже наклониться по-человечески, Саша улыбнулся – сидит, словно древний князь на троне. Не очень волен в действиях, зато осанка царская.
Интересно, какого лешего его снова сюда привели? Крутит что-то Владислав Петрович, крутит… То ли нашел способ вытянуть отсюда, умный ведь все же мужик, то ли сам не знает, чего хочет – это с ним тоже бывает. Слишком часто, к сожалению. Привычные нормы морали давят его, тянут, словно камень ко дну, не дают нормально ориентироваться в быстро меняющихся условиях. Слишком старое и очень удобное самооправдание – мол, условия могут меняться как угодно, но мораль должна оставаться незыблемой… И мало кто задумывается над тем, что мораль, по сути, как и законы, является лишь стержнем, удерживающим общество в определенном состоянии. Она, в отличие от Добра, не является объективным понятием, она даже не является чем-то первичным. Не мораль формирует условия. Не она… Как раз наоборот.
Мораль СОЗДАНА людьми, как и законы. Она, как и люди, может быть плохой и хорошей, правой и ошибочной. И она меняется. Постоянно.
Ориентироваться на нее – это все равно что держать путь по блуждающим болотным огням. Но страшно даже не то, что можно заплутать, а то, что, ориентируясь на мораль, можно остаться у разбитого корыта, когда она сменится. Резко или постепенно.
Не это ли произошло с людьми, выросшими и сформировавшимися при советско-коммунистической морали? Они-то свято верили в ее правоту. Их убедили. А когда оказалось, что вместо плодоносного цветка им подсунули пустоцвет, для многих наступил самый настоящий душевный кризис. Огромное непобедимое государство оказалось насквозь прогнившим и запущенным, как сарай без хозяина, дружба и братство народов оказались выращенными на штыках. И что делать? Жизнь-то уже прожита…
Кое-кто так и остался в этом картонном мирке, не в силах понять, что все это липа. Продолжали ходить на демонстрации и хранить в сундуках портреты вождей, ностальгически смотрели фильмы об индустриализации, напрочь загубившей природу, и о «комсомольских» стройках, выросших на костях заключенных.
Другие все поняли – оказались покрепче. Некоторые даже занялись чем-то полезным на старости дней, а не поносили правительство за то, что украло у них «законно заработанную» пенсию. Законно… Ходить каждый день на работу – это еще не значит что-то зарабатывать. Почти сорок лет заводы выпускали никому не нужную продукцию, все работало, крутилось… А какой толк, если внутренний потребитель мечтал об импортном, а внешнему наше дерьмо и даром не нужно было? Страна жила сначала лишь за счет награбленного в семнадцатом году, потом собрав кое-что по Европе после победы над фашизмом, а в последние годы – безжалостно распродавая природные ресурсы. И безработицы не было – одни яму выкапывали, другие следом закапывали, каждый получал одинаково и все жили счастливо. И при всем при этом правительство, пришедшее вслед за коммунистическим диктатом, нашло в себе силы выплачивать хоть какую-то пенсию. Просто так. От щедрот. Причем без всякой иронии. Взяв на себя обязательства за страну, которая перешла новому правительству под власть. Вот вам и разница в морали… Хотя мораль и политика – вещи несовместимые в принципе.
