Когда он пробежал четверть расстояния, я пригнулся еще ниже, затем схватил обломок ветки и высунул из ямы. С семидесяти метров любая палка похожа на винтовку, особенно если больше всего боишься винтовку увидеть. Конечно, у Кирилла нервы не выдержали. У меня бы тоже не выдержали. Так что высунувшись из ямы, я увидел, как он улепетывает к своей яме заячьим зигзагом.
— Бах-бах! — крикнул я ему вслед. — Обманули дурака на четыре кулака!
И снова копать. Теперь-то он точно решит меня пристрелить. Просто гордость не позволит иначе. Однако винтовку ему уже при любых раскладах раньше меня не отрыть, потому что моя вот она, красавица!
Я чуть высунулся из ямы и с удовлетворением увидел, как Кирилл, обозленный до предела, несется ко мне с пистолетом наголо, преодолев уже больше четверти расстояния. Я спокойно включил прицел, загнал патрон в патронник, после чего вытащил «Обманщика» из ямы и деловито установил на сошку.
— Хорошо смотришься! — крикнул я Кириллу, затормозившему, как мультяшный кот. — Ну что, дуэль? Как в вестернах? К барьеру, сэр!
Он вскинул пистолет и пукнул из него три раза в мою сторону, после чего у него закончились патроны.
— Погоди! — выкрикнул он, осторожно пятясь назад. — Я имел в виду снайперскую дуэль, а не расстрел безоружного!
К этому времени в прицеле «Обманщика» как раз загрузилась операционка, и через него теперь Кирилл был виден в хорошем приближении и в живописном ракурсе.
— Хочешь сказать, — вкрадчиво поинтересовался я, — что это была шутка, когда ты бежал сюда с пистолетом, зная, что у меня еще нет винтовки? Копать надо было, «Снайпер». Копать! Знаешь, с кем правда, а?
— Нашел время Бодрова цитировать!
— Я его не цитирую. Я творю. Далее следует авторский текст, понимаешь? Мой собственный. Так вот, правда не с тем, у кого деньги.
Кирилл слушал, медленно отступая назад.
— И не с тем, у кого сила! — выкрикивал я, наблюдая за ним через сетку прицела.
— А с кем же тогда? — похоже, мне удалось его реально заинтересовать новой для его кругов философией.
— Правда с тем, кто пашет! — довольно закончил я. — С тем, кто копает, понимаешь! Копать надо было, а не хитрожопить с пистолетом.
Мне самому понравилось, как хорошо получилось. Но главной правды я ему не сказал. Зачем? Все равно ему не понять, что правда с тем, кто пашет не просто так, а на благо других людей.
Через дыру в разметенных тучах ярко сияло солнце, а на востоке высоко поднимался в небо чудовищный грибовидный столб. Дело рук моих. Я глянул на то место, где когда-то красовался саркофаг Базы, вздохнул, закинул «Обманщика» на плечо и начал осторожно спускаться с сопок.
Вскоре перемешанный ударной волной песок кончился, началась привычная грязь по щиколотку, с которой даже палящим лучам синей звезды было непросто справиться. Я не знал, куда и зачем бреду, ведь можно было просто сесть на поваленное взрывом дерево и ждать, когда Катя меня разбудит, но после всего случившегося не мог усидеть на месте.
Ох, лукавил Северный Олень, когда говорил, что трудно стрелять в свое отражение. Хотя кто знает, что он имел в виду? В любом случае мы с Кириллом были мало похожи. Почти ничем. Точнее, совсем ничем, если не считать бывшей военной профессии и того, что она бывшая. Пижоном он был, вот и все. Пижоном, получившим власть над реальностью.
— Ворона я, да? — пробормотал я себе под нос, едва не оскользнувшись. — Снайпер, мать твою… Сейчас проснулся, скачешь по квартире и не знаешь, что делать. И жить тебе осталось совсем чуть-чуть.
Я решил, что, когда проснусь, обязательно позвоню ему на мобилу. Спрошу про ворону. Интересно, что скажет?
Наконец, устав перелезать через вывернутые из земли деревья, я уселся на поваленный термоядерной вспышкой ствол и поставил винтовку на сошку. Зажигалка у меня теперь была, были и сигареты. Трофейные. Я достал одну из пачки и прикурил. Если кто думает, что меня мучила совесть после выстрела в безоружного, то глубоко ошибается. Не в первый раз. И на настоящей войне, останавливая караваны в горах, мне много раз приходилось стрелять в безоружных, даже в спящих, так что ничего нового в этом не было. Кирилл был врагом, причем не только моим. К тому же вороной меня обозвал, тварь такая.
Я сидел, курил и думал, что делать дальше. Изменил я что-нибудь этим взрывом? Да, несомненно. По крайней мере подавляющему превосходству Нанимателя в сфере взаимодействия пришел конец. Когда еще мизеры пробьют другой тоннель, когда еще установят связь с кем-нибудь из людей, когда отстроят новую Базу… Не скоро. Да и не факт, что новый Наниматель додумается использовать в качестве солдат мертвецов.
Конечно, никуда не денется грибной порошок, который Кирилл в неизвестных количествах выдал рыжему, так что тут еще постреляют некоторое время. Но рано или поздно «вонь» закончится, а рецепт вряд ли кому-то известен. В общем, как мне казалось, на мой век хватит отсутствия проблем со сферой взаимодействия. А дальше пусть другие занимаются спасением человечества.
С другой стороны, все произошедшее не может не откликнуться столь же масштабными изменениями в реальности, как и те, что я здесь учинил. Так уж устроена сфера взаимодействия. И что ждет нас с Катей после того, как я проснусь? Я попытался представить разные варианты, но по большому счету все сводилось к резкому увеличению удачливости. На этом фоне любая работа даст в тысячу раз большую отдачу, это понятно. Вот она, волшебная палочка, о которой я думал когда-то. Оружие Нанимателя. Теперь и Катины песни возьмут на радио, и альбом выпустят…
А мне что?
Я вдруг понял, что снова остаюсь не у дел. Война теперь точно кончилась, а ничему, кроме как воевать, я не выучился.
— Книгу сяду писать, — твердо решил я, словно назначив самому себе епитимью. — И какой-нибудь интернет-бизнес открою.
Однако не было полной уверенности, что все пойдет именно так. Честно говоря, я опасался собственной слабости, боялся, что, получив большие возможности после победы над Кириллом, я захочу получить новые и снова вернусь сюда. Хотя почему бы и нет? История Шахматного Храма говорит о том, что здесь и без пролития крови можно решать некоторые задачи по корректировке реальности. В шахматы играть заодно выучусь. Хотя, с другой стороны, не так много доз «вони» у нас осталось, а рецепта я не знал.
Я опустил взгляд на винтовку. Надо же, как судьба распорядилась! Третий раз мне придется ее хоронить! Первый раз в Чечне, когда по инструкции я должен был ее уничтожить. Второй раз в Крыму, при гораздо более драматических обстоятельствах. И третий раз тут — во сне, в мире вечного ливня. Совсем за гранью бреда.
Но, уже начав придумывать, как в очередной раз уничтожить оружие, я вдруг понял, что этого делать не стоит.
— Мир до обидного несовершенен, — я поднял винтовку и закинул на плечо. — Кто знает, что нас ждет впереди?
