— Здесь нет масла и ветоши, — лейтенант развел руками. — Если же выбраться из подвала, то время потечет быстрее и будет потеряно. Попробуйте в этот раз обойтись.
— Понятно…
Я водрузил четырнадцатикилограммовую винтовку на плечо, и мы покинули помещение склада.
— Мне нужен корректировщик, — напомнил я уже в лифте. — Скоростную стрельбу трудно вести одному.
— Знаю, — кивнул лейтенант. — Мы уже подготовили для вас человека.
На самом деле мне нужен был не любой корректировщик. За время службы мы так сработались с Андреем, что я не желал другого напарника. Да что поделаешь? Смерть забирает у нас друзей, не спрашивая согласия. И теперь всегда во сне будет другой, хотя недавно еще казалось, что хоть в мире вечного ливня Андрей жив. Трудно свыкнуться с мыслью, что предыдущие сны были как бы снами внутри этого сна. Надо же, слово какое придумали — тренажер.
— Человек-то надежный? — для проформы спросил я.
— Думаю, да.
Честно говоря, я ожидал напутствия от Кирилла. Деньги деньгами, но я не совсем понимал, как можно воевать только за плату без всякой идеи. Я понимал, что это бред, но привык слышать от начальства нечто вроде «мы на тебя надеемся, не подведи». Однако ничего подобного не случилось — лифт повез нас не наверх, а вниз. Оказалось — в гараж.
Вновь подумалось про деньги. Я ведь и на войне получал зарплату, но наемником себя не считал. И никто не считал, потому что всем нам с детства внушалось, что Родину следует защищать даром. Деньги — лишь приятное дополнение. Потом это вошло в привычку и действительно боевые задачи решались как-то отдельно, а денежное довольствие получалось тоже отдельно. Что же касается тренажерных снов, то там я вообще воевал непонятно за что. Ни денег мне никто не предлагал, ни к защите Родины не привлекал. Какая на фиг Родина в чужом лесу под бесконечным проливным дождем? Все чужое. И враг непонятный. Нет, это просто привычка. Вроде рефлекса, как у собаки Павлова, — едешь на броне, значит, будет враг и по нему придется стрелять. И когда враг появляется, стреляешь по нему уже не задумываясь.
В гараже пахло пылью и надолго оставленной техникой, между стенами металось звонкое эхо.
— Вы будете старшим в группе, — наставлял меня Хеберсон, протискиваясь между грузовиками, бронетранспортерами и трофейными шагающими механизмами. — Сейчас я вам на карте покажу высоту «А-12», а вы сами выберете позицию для подавления батареи.
— Так… — вздохнул я. — Похоже, с корректировщиком вы меня подставили. Совсем сосунок?
— Нет. Не совсем. Он обучался в центре подготовки спецподразделений вашей полиции, но попал под сокращение и в боевых действиях не участвовал.
— Хорошо, хоть русский, — невесело усмехнулся я.
— Да. Мы его тоже проверяли на тренажере. У него хорошая реакция, четкая дикция. Его неплохо выучили.
— Посмотрим.
— Он ждет нас в выходном боксе.
Я не ответил. Понятно было, что хороших корректировщиков у них не было, где их взять? «Может, лучше вообще одному? — подумал я. — Хотя нет. Пусть винтовку таскает. А то и поможет в чем. Глаза и уши в бою лишними не бывают. На мозги, конечно, надежды мало, на опыт вообще никакой. А в остальном… Поглядим. Лишь бы не обосрался».
— Мне нужны сигареты, — запоздало вспомнил я.
— А сигары не подойдут? Сигареты надо было взять у батальерши.
— Подойдут и сигары. Только с огоньком. У меня вообще ничего нет.
Хеберсон виновато развел руками, после чего передал мне пару сигар в алюминиевых упаковках и свою латунную зажигалку. Зажигалка была классной — настоящий «Zippo», отличающийся от продукции московских палаток, как моя винтовка от рогатки, стреляющей шпульками.
— После задания верну, — пообещал я, свободной рукой рассовывая добычу по карманам.
Мы добрались до выходного бокса. Дальняя стена помещения была из толстых проклепанных листов ржавой стали, а вся мебель состояла из длинного металлического стола и десятка таких же стульев. На одном ссутулясь сидел молодой человек лет двадцати пяти. Черноволосый, тощий, с впалыми глазами — то ли от пьянок, то ли от наркотиков, то ли от бессонницы. У его ног на полу покоился ранец корректировщика с необходимыми приборами — дальномерами, ветромерами, биноклями и прочей требухой, помогающей быстро наводить снайпера на цель.
— Привет, — поздоровался я.
— Это Александр Фролов, — представил меня американец. — Ваш старший группы. А это Михаил. Корректировщик. Давайте посмотрим карту.
— Здравствуйте, — молодой достал из ранца карту и положил на стол. Я заметил, что пальцы у него дрожат крупной дрожью.
«Бухает как черт», — пронеслось у меня в голове.
Примерно полчаса ушло у нас на инструктаж, который тщательно и педантично провел Хеберсон, стараясь ничего не упустить. Кирилл не зря держал его здесь — таких вышколенных штабников мне до этого видеть не приходилось. Он показал нам на карте высоту «А-12», кратко остановился на особенностях местности и трудностях, с которыми придется столкнуться, ответил на все мои вопросы, касающиеся противника, проверил, как работают гарнитуры связи, вынутые из ранца корректировщика, а под конец достал из-под стола ящик с боеприпасами калибра .50 и помог корректировщику уложить патроны в рюкзак.
— До ливневой полосы вас довезут, — напоследок сказал американец. — А дальше сами. Ни пуха вам, ни пера.
— К черту, — я не любил этого дурацкого пожелания удачи. — Вы что, на всех языках напутствия знаете?
— На семи. По числу регионов, работа с рекрутами из которых входит в мои обязанности.
— Понятно.
Дальняя стена с гулом отодвинулась, оставив узкую щель — только протиснуться.
— Вы что, никогда не открываете эти ворота полностью? — из любопытства поинтересовался я.
— При мне они ни разу не распахивались настежь, — ответил Хеберсон.
— А зачем такие огромные?
— Не знаю. Я даже не знаю, кто строил эту базу, если честно. Наверное, игрок в «Quake».
— Что это? — не понял я.
— Компьютерная игра, — подал голос салага. — Бегаешь и стреляешь по монстрам. Тут все очень похоже. Коридоры, лифты, стены.
— А… — я глянул на молодого искоса, чтоб у него не было иллюзий по поводу моего к нему отношения. — Пойдем.
Мы протиснулись в узкую щель между створкой ворот и стеной. Под палящими лучами синего солнца нас ждал «Хаммер» с тем же сержантом за рулем, который привез меня сюда в первый раз. Усадив Михаила назад, я передал ему громоздкий «RAI 500», а сам расположился рядом с водителем и тут же жестом стрельнул у него сигарету.
Закурив, мы тронулись в путь. Впереди догорали танки, коптя светло-зеленое небо.
