— Со мной наоборот. Он сначала наяву меня нанял, а уже потом во сне. А спать не бойся. Кому ты нужен в бою с пробитой рукой? Кстати… Ты извини за дурацкий вопрос, но как тебя угораздило попасть под удар этого рычага?
— Начальник охраны велел отцепить штангу от пружины, чтобы дверь открывалась свободно. Там ящики какие-то должны были заносить.
— Понятно.
— Что понятно?
— Ну, механизм. Конечно, я мог бы и раньше догадаться. Мне вот бычок за шиворот угодил, после того как во сне гильза туда же попала.
— Не понял… На тренажере, что ли? Ты же говорил, что это был твой первый бой! А после тренажера какие ожоги? Там ведь хоть умри, а потом ничего. Что-то ты врешь.
Я прикусил язык, но было поздно. Однако без того, чтобы самому разобраться с тем странным случаем, мне не хотелось никого посвящать в подробности происшедшего.
— Или ты соврал насчет первого боя? — не успокаивался Михаил.
— Соврал, — я развел руками, чтобы подчеркнуть виноватый вид.
— А смысл? Слушай, давай колись. Я же видел, что ты совсем новичок! Не было у тебя до того никакого боя!
— В чем это я новичок? — меня охватили уже не притворные эмоции. — В боях, что ли? Да ты хоть в одном настоящем бою участвовал?
— Опять ты за свое… — вздохнул Михаил. — Неужели ты всерьез считаешь, что настоящий бой чем-то отличается? Теперь считаешь? — Он покосился на загипсованную руку.
— В настоящем бою все равно все иначе, — негромко ответил я. — В чем разница, может понять только тот, кто побывал и там, и там. Но я сейчас не об этом…
— Думаешь, чем это может грозить?
— Что-то вроде того. Для тебя это теперь неактуально, но знаешь, я как-то не привык воевать на стороне частника.
— Что? — Михаил не удержался от смешка. — Тебя что, именно это парит? Ну, старики, вы даете… Ему чуть башку не снесло, а он размышляет об этических аспектах такого занятия, как убийство за деньги! Это мило.
— Иди ты… — вяло огрызнулся я. — Слушай, как ты думаешь, почему люди туда попадают?
— В эти сны? По-моему, никакого рационального объяснения здесь найти не получится. Если же на уровне предположений, то, скорее всего, наниматель может запускать в эти сны любого человека по собственному усмотрению.
— Да. Но вот мы с тобой оба говорим «эти сны», а что это значит, никто понятия не имеет. Чем они отличаются от обычных, кроме потрясающей реалистичности?
— Да ничем, — Михаил пожал плечами и поморщился от боли. — Черт. Просто реалистичность их настолько высока, что в случае ранения или смерти ты на самом деле получаешь травму или умираешь.
— Не срастается.
— Почему?
— По двум причинам. Первая состоит в том, что если бы дело было только в реалистичности, то умирали бы прямо во сне. Здесь же иначе, как ты убедился на собственном опыте — от пробуждения до травмы проходит несколько часов, а это значит, что связь между ними не очень прямая и уж никак не влияет на реалистичность снов. Вторая же причина еще более важная, на мой взгляд.
— И какая же светлая мысль тебя осенила по этому поводу?
— Если эти сны отличаются от обычных только реалистичностью и последствиями, то зачем они вообще нужны?
— Что значит «нужны»?
— Да то и значит! Они же не возникают сами по себе!
— Как-то я не думал об этом, — сконфуженно признался Михаил.
— Вот она, молодежь! — отыгрался я. — Их в жопу загонят, а они ни единой извилиной не шевельнут, почему так получилось и кому это выгодно. Зачем наниматель затаскивает людей в эти странные сны? Да еще деньги платит! Немалые, между прочим. А? Это главное отличие этих снов от нормальных, неужели не понятно? Они выгодны нанимателю, он на этом, скорее всего, деньги зарабатывает.
— Ну ты даешь… Как на этом можно заработать?
— Не знаю. Но при случае попробую выяснить. Хотя есть у меня одно подозрение.
— Какое?
— Что не будет больше этих снов. Нас с тобой вроде бы как уволили. Тебя по ранению, а меня… Так получилось. Хорошо, хоть деньги дали. Ладно, Миша, давай выздоравливай.
— Спасибо тебе.
— За что? Ты сон имеешь в виду или первую медицинскую помощь?
— За это я тебя уже благодарил, — Михаил улыбнулся. — А сейчас спасибо за то, что деньги привез. Мог ведь замылить.
— С ума сошел? — я поднялся со стула и постучал пальцем по голове. — У тебя на психике серьезный отпечаток ментовской школы. Как это я мог не отдать тебе заработанные в бою деньги? Привык с барыгами общаться?
— Да я с ними никогда не общался.
— Ладно, не поминай лихом.
— Запиши телефон, позвонишь, если что.
— Это вряд ли. Не обижайся, но, скорее всего, мы с тобой никогда больше не встретимся. Просто случая не будет.
— Это в реале. А во сне?
— Это от нас пока не зависит, все, бывай.
На секунду я задержался, подумав, что мой отказ записать телефон может Михаила обидеть. А смысл? Трудно, что ли, несколько кнопок на мобиле нажать?
— А вообще давай свой номер.
Я достал телефон и записал продиктованные цифры, после чего покинул палату, забрал плащ и выбрался на улицу, под мелкий промозглый дождик.
«И все же я выясню, как нас использовали, — крутилась в голове навязчивая мыслишка. — По крайней мере попробую при первой возможности. Вот только будет ли она, эта возможность?»
До вечера я методично тратил деньги. Первое, что взял, — компьютер. Не ради развлечения, на это я бы не разорялся, но за время работы на студии я как-то обвыкся с тем, что электронные записи вести гораздо практичнее и проще, чем царапать в тетрадке. К тому же хотелось иметь дома Интернет. К этому во многом бестолковому вместилищу всемирного знания я пристрастился на работе и теперь не желал от него отказываться. Забавно, кстати, сложились мои отношения с Интернетом. Поначалу я был восхищен самой идеей, что она является, по сути, воплощением БВИ из книг Стругацких, ну, вроде как там содержалась вся мудрость мира. На поверку, правда, мудрости там оказалось до неприличия мало. Поисковая система в ответ на мои запросы выдавала сначала гору спама, то есть информации, вообще к делу не относящейся, но содержавшей ключевые слова, которые я вводил. Следом за спамом сыпалось еще большее количество непроверенной, желтой и откровенно безграмотной информации, приправленной столь большим количеством рекламных баннеров, что в глазах пестрить начинало. И лишь в конце можно было найти упоминание об одной-двух страницах, содержавших то, что надо. Да и то далеко не всегда.
В общем, после десятка подобных попыток меня охватило серьезное разочарование. Это же надо — нагородить всемирную сеть, содержать ради нее немыслимые компьютерные мощности, и все лишь для того, чтобы прыщавые подростки могли разместить там страницу, эквивалентную на заборной надписи «Здесь был Коля», или гонять по высокоскоростным каналам связи рекламные сообщения типа «Хотите разбогатеть? Дайте мне денег, и я научу вас, как заработать, не прикладывая усилий». Но больше всего меня поразило то, что эта змея только тем и занималась, что кусала себя за хвост, — процентов шестьдесят всей рекламы рекламировало рекламу в сети, а рекламные рассылки по электронной почте, кроме вирусов, содержали в основном рекламу рекламных рассылок.
