– Ты прав, Один, – нехотя признал Фенрир. – Похоже, среди смертных и бессмертных только я еще не попытал счастья. Хотя… мне по-прежнему непонятно, как эта тоненькая ленточка смеет противиться усилиям самих богов?!
– А ты проверь! Испытай сам! Докажи свою силу, Фенрир! – наперебой загомонили боги.
– Ленту! – потребовал исполин. Ему больше некуда было отступать. Один и Тор в четыре руки принялись распутывать несчастного Сыча. Обеспокоенная Фрейя бросилась ко мне:
– Сигурд, у тебя все в порядке?
– Не переживай, подружка… Все замечательно, – тихо выдохнул я, осторожно освобождая руку. Оборотень так и не закрыл пасть, вывалив набок распухший и посиневший язык. Значит, вот как я его сжимал… Сыч ушел на качающихся лапах, повесив голову и прижав уши. Это была победа. Моя первая, собственная победа над настоящим врагом. Сзади, в еще мокрую от слюны ладонь, мягко ткнулся холодный волчий нос. Моя супруга, едва не взвизгивая от счастья, встала рядом. Все… хочу домой.
* * *
Дальнейший сценарий вы наверняка знаете. Фенрир купился на наше экзотическое шоу и сам предложил связать себя волшебной лентой.
– Но пусть кто-нибудь так же положит свою руку мне в пасть, как это сделал Сигурд.
Боги поняли, что рано обрадовались. Произошла некоторая заминка, затея грозила сорваться вообще.
– Так… а это… вот пусть ворлок и кладет! – додумался рыжебородый Тор.
– Правильно, – поддакнули еще двое. – Он ведь уже пробовал, ему привычно.
– Еще чего? – праведно возмутился я. – Может, мне и голову туда засунуть? Нет уж, товарищи боги, ничего не выйдет!
– Что?! – яростно взревел Тор, хватаясь за боевой молот. – Так ты, смертный, смеешь противиться приказу аса?
– Он прав. – Фенрир погасил скандал прежде, чем я успел ответить. – Позволяя вам связать меня лентой (которую якобы никто не в состоянии разорвать), я остаюсь заложником вашего слова. Но пусть рядом встанет честный бог, и его рука, зажатая меж моих клыков, будет заложницей того, что меня развяжут. Рука человека меня не интересует.
– Мы что, вруны какие? Стыдно не верить богам! Обижаешь, Фенрир… – Небожители перешли на неуверенный тон, локтями подталкивая друг друга. Пользуясь тем, что все заняты, я тихонечко отошел назад, за хвост гигантского волка. Мгновение спустя ко мне присоединилась Наташа. Я обнял ее за шею, уткнув лицо в теплый серый мех. Из глаз волчицы покатились крупные слезы.
– Сережка… милый мой… Я так за тебя волновалась.
– Не надо, любимая. Успокойся, пожалуйста.
– Он… он мог откусить тебе руку. Я же видела его глаза, он… он хотел это сделать!
– Не надо, тише… Дорогая, я ведь все-таки не просто рядовой поэт, а – муж ведьмы! Этот маньяк не мог причинить мне ни малейшего вреда. Я ухватил его за язык, потянул и стиснул изо всех сил. От боли и страха его едва кондрашка не хватил. Твой Сыч не смел даже подумать о том, чтобы сжать зубы. Вон, посмотри, он лижет снег. Держу пари, язык у бедолаги так распух, что в пасть не помещается.
– Ты – умница! Я тебя очень-очень люблю.
– Я тебя тоже. Давай убежим?!
– Куда?
– Домой.
– Как, глупый?
– Очень просто, – улыбнулся я. – На самом деле мне достаточно поцеловать тебя – и мы дома. В Петербурге или у тебя в Городе, не уточнял… Но так мы можем уйти отсюда, мне Один посоветовал.
– Ты… ты меня поцелуешь?! Такую?! – не поверила она.
– Да! – храбро решил я и, ухватив супругу за пушистые уши, крепко чмокнул в холодный нос. Ничего не произошло. Наташа лизнула меня в ответ. Я зажмурился и расцеловал всю морду волчицы – бесполезно! Она ни в какую не желала превращаться в человека. – Ничего не понимаю… Один сам мне сказал, что, если я успею тебя поцеловать… Боже! до восхода солнца! Я должен был успеть поцеловать тебя до рассвета. Надо же быть таким идиотом!
– Не огорчайся. – Она вздохнула еще раз, утешительно лизнув меня в ухо.
– Но ведь я, мы… У меня был шанс! Я же прекрасно мог поцеловать тебя тысячу раз, пока мы убегали от великанов. Господи, какой же я дурак! Подожди меня здесь, я сейчас сбегаю, уточню у верховного, можно ли что-нибудь сделать?
Наташа снова вздохнула, одарив меня самым ласковым взглядом янтарных волчьих глаз. Потом тронула лапой за плечо и тихо попросила:
– Возвращайся побыстрее…
Я бегом бросился на поиски Одина. Меж тем древние боги, кажется, все-таки пришли к определенному решению. Вперед выдвинулся Тюр, самый молодой и честный. Он молча сунул свой кулак в пасть Фенрира. Бог рисковал… Я не мог подойти к нему со своими советами, да он и не смог бы ими воспользоваться. Волк был слишком велик. Рука молодого Тюра меж ужасных клыков была как зубочистка. О том, чтобы схватить Фенрира за язык, не было и речи, такой язык можно было использовать как надувной матрас. Тор и Хеймдалль мгновенно опутали чудодейственной лентой исполинского врага. Все замерли. Фенрир пожал плечами. Потом напряг все мускулы, дернулся раз, другой… он все понял. Волчья стая, как по команде, развернулась и бросилась обратно в лес. Синие глаза Фенрира яростно сверкнули в сторону Одина, тот опустил голову. В наступившей тишине как-то по-особенному гадко прозвучал липкий смех Локи:
– Вот ты и попался, грязный пес!
Мне показалось, что взгляд волка на мгновение стал обреченно-недоуменным, а потом он резко сжал челюсти. Тюр, слабо вскрикнув, упал в снег, его рука была словно отрезана почти по локоть. Кровь хлестала во все стороны. Фрейя бросилась к нему, на ходу срывая головной платок, кто-то еще, кажется, Видар и Хеймдалль пошли за ней. Они понесли на руках потерявшего сознание бога, чью изувеченную руку закрывал теперь быстро намокающий платок дочери Одина. Я отвернулся.
– Вот и все, – тихо сказал хозяин Асгарда, – мы уплатили честно за наш обман… Горячей кровью была искуплена вина и жертвой добровольной снят позор бесстыдной лжи. Пусть будет, как свершилось! Мы все уходим…
Они действительно развернулись и гуськом двинулись куда-то вдоль холма. Исполинский волк так и остался лежать на снегу, связанный розовой ленточкой. Он прикрыл глаза, и только по красноватому пару, вылетающему из его ноздрей, было ясно, в какой он сейчас ярости. Я не пошел за богами. Я тупо стоял и ждал, пока они исчезнут за поворотом. Мне было стыдно. Неслышными шагами подошла Наташа. Она молча потерлась мордой о мою руку, ей не надо ничего объяснять, все ясно без слов. Я сел на снег, стараясь выбросить из головы все мысли.
– Любимый, ты ни в чем не виноват. Это было предопределено…
– Я понимаю.
– Тогда посмотри на меня. Ты меня любишь?
– Да…
– Ты спросил его?
– Одина? Нет, не смог… Все произошло так быстро. Прости… видимо, мы еще надолго здесь задержимся.
Она зарычала. Я даже не сразу отреагировал, думал – она на меня, а когда поднял глаза, все стало ясно: из-за поворота показалась персиковая кошка с восседающей на ней Фрейей.
