Из показаний фельдшера Жука: «Часов в 12 дня позвонили по телефону и сообщили, что Распутин вышел из дома и не вернулся. Вырубова немедленно сообщила об этом во дворец, и началось большое волнение… непрерывные переговоры с Петроградом».
В то же время Протопопов непрерывно связывался с Царским Селом. Он сообщил императрице и Вырубовой сведения о событиях в Юсуповском дворце, полученные от городового. Тогда же Протопопов вызвал жандармского генерала Попова, вручил ему приказ за номером 573 – «произвести следствие по делу об исчезновении Григория Ефимова Распутина». Следствие должно было начаться немедленно и проходить в абсолютной тайне.
С утра на квартире Распутина начали появляться посетители, очень интересовавшиеся бумагами исчезнувшего хозяина.
Из протокола допроса Манасевича в Чрезвычайной комиссии:«– Вы были у Распутина на квартире в ночь, когда он исчез?
– Был утром… я приехал… там был переполох, приехал Симанович с епископом Исидором и рассказал, что были у пристава части, где все произошло.
– Вы его бумаги разбирали?
– Не касались. (Манасевич, естественно, не мог ответить иначе. – Э. Р.)
– Протопопов при вас посетил квартиру Распутина?
– При мне не было…»
Из протокола допроса Протопопова:
«– Есть молва, что сразу после убийства вы пришли к нему на квартиру?
– Никогда… ведь там была полиция…»
Но министр внутренних дел, учитывая связи Распутина и с ним, и с «царями», просто обязан был прибыть туда раньше полиции, раньше всех, в том числе и Манасевича, – как только узнал об исчезновении Распутина. Так что после всех этих внимательных гостей никаких важных документов в квартире остаться уже не могло.
Между тем события развивались. В два часа дня генерал Попов получил извещение, что на Большом Петровском мосту на Малой Невке имеются следы крови, а под мостом найден ботик коричневого цвета. В три часа ботик был предъявлен дочерям Распутина, и они «признали его принадлежащим отцу».
«Я не хочу верить, что его убили…»
Предполагаемая смерть фаворита переполошила все высшее общество. Великие князья, послы, министры, двор – все горячо обсуждали слухи о гибели полуграмотного мужика из сибирского села.
Из дневника великого князя Николая Михайловича: «17 декабря в 5.30 – 2 телефонных звонка, один от княгини Трубецкой, другой от английского посла Бьюкенена… мне сообщили, что прошлой ночью убит Григорий Распутин. Такое неожиданное известие ошеломило меня, и я помчался в автомобиле в дом брата Александра на Мойку, чтобы узнать в чем дело… Прислуга сообщила, что Феликс вернется поздно…»
Видимо, Николаю Михайловичу сообщили не только об убийстве, но и о том, что Феликс, живший тогда у Александра Михайловича, подозревается в преступлении. Не застав Юсупова дома, великий князь отправился обедать в мятежный «Яхт-Клуб». В тот день клуб был переполнен, множество экипажей и авто дежурили у входа.
Аристократический муравейник гудел… «Все только и говорили об исчезновении Гришки… Под конец обеда явился бледный как смерть Дмитрий Павлович, с которым я не разговаривал, так он сел за другой стол… Трепов доказывал во всеуслышание, что все это ерунда… Между тем Дмитрий Павлович заявил другим, что Распутин, по его мнению, или исчез, или убит… Мы сели за карты, а Дмитрий Павлович уехал во французский Михайловский театр». Так что нужную информацию получили все. И все откуда-то уже знали, что Дмитрий – причастен…
В тот день Вырубова по требованию Аликс переселилась во дворец.
Из показаний фельдшера Жука: «Вырубова переехала ночевать во дворец по приказанию царицы. Опасались, что ее могут тоже убить, так как она… стала получать угрожающие письма еще за год до убийства Распутина… Особенно… опасались молодых великих князей… Мне было приказано никого из великих князей не принимать… В квартире Вырубовой были переделаны внутренние ставни».
Аликс подозревала, что это только начало расправы «романовской молодежи» над «нашими». Днем 17 декабря она написала мужу: «Мы сидим все вместе… ты можешь себе представить наши чувства – Наш Друг исчез. Вчера А<ня> видела Его, и Он ей сказал, что Феликс просил Его приехать к нему ночью, что за Ним заедет автомобиль, чтоб Он мог повидать Ирину… Сегодня ночью был огромный скандал в Юсуповском доме… большое собрание, Дмитрий, Пуришкевич и т. д. – все пьяные. Полиция слышала выстрелы. Пуришкевич выбежал, крича полиции, что Наш Друг убит. Полиция приступила к розыску… Феликс намеревался сегодня ночью выехать в Крым, я попросила Калинина (Протопопова. – Э.Р.) его задержать… Феликс утверждает, будто он… никогда не звал Его. Это, по-видимому, была западня. Я все еще полагаюсь на Божье милосердие, что Его только увезли куда-то… Я не могу и не хочу верить, что Его убили. Да смилуется над нами Бог!.. Такая отчаянная тревога… Приезжай немедленно – никто не посмеет ее (Аню. – Э.Р.) тронуть или что-либо ей сделать, когда ты будешь здесь… Феликс последнее время часто ездил к Нему…»
В тот день она послала Ники еще и телеграмму: «Мы еще надеемся на Божье милосердие. Замешаны Феликс и Дмитрий».
Уже вечером об этом знало все Царское Село.
Из воспоминаний Ольги, жены великого князя Павла Александровича, мачехи Дмитрия: «17 декабря в субботу вечером в Царском давали концерт… Около восьми часов раздался телефонный звонок. Мгновение спустя Владимир (ее сын от первого брака. – Э.Р.) вбежал в мою комнату: «Старцу конец. Мне только что позвонили. Господи, теперь мы вздохнем свободнее. Подробности еще неизвестны. В любом случае, он исчез 24 часа назад. Быть может, мы что-нибудь узнаем на концерте»… Никогда не забыть мне того вечера. Никто не слушал ни оркестр, ни артистов… Во время антракта я заметила, что взгляды, устремленные на нас, были особенно пристальны. Но тогда я еще не догадывалась почему…» Наконец кто-то из знакомых сообщил ей: «Кажется, исполнители этого дела – из высшей аристократии. Называют Феликса Юсупова, Пуришкевича и великого князя…» У меня остановилось сердце. К концу вечера имя Дмитрия было у всех на устах».
«Дело об исчезновении крестьянина Распутина»
Наступило утро 18 декабря, но Распутина не нашли.
Генерал Попов и его подчиненный полковник Попель второй день вели непрерывные допросы. Среди допрошенных были двое городовых, стоявших в ту ночь недалеко от Юсуповского дворца, обе дочери Распутина, служанка Печеркина, племянница Распутина и Мария Головина.
18 декабря Феликса Юсупова пригласили дать показания по «делу об исчезновении крестьянина Распутина». Допрашивал князя сам министр юстиции Макаров. Эти показания особенно интересны, ибо даны по горячим следам – на следующий день после убийства…
Но 19 декабря, на третий день следствия, вдруг последовало распоряжение министра внутренних дел о немедленном прекращении дела. Все протоколы допросов Протопопов тотчас забрал к себе.
