Его личная жизнь в то время, казалось, навсегда останется тайной, поводом для мифов. Однако был летописец — свидетельница, позволившая нам увидеть этого скрытнейшего из людей в домашней обстановке.
Марии Сванидзе было в те дни уже за сорок. Судя по дневнику, она была почти влюблена в Иосифа — в «И.», как она называет его в дневнике.
Мария — красавица еврейка, оперная певица. Ей было за тридцать, когда она развелась с первым мужем и вышла замуж за Алешу. У них родился сын, весьма революционно названный Джонрид — в честь знаменитого американского коммуниста. Алеша работал в Грузии главой финансового ведомства в правительстве Буду Мдивани. Хозяин перевел брата своей первой жены в Москву и послал за границу — налаживать внешнеторговые связи, потом вернул его в Москву, где Алеша стал одним из руководителей Госбанка СССР.
Светлана Аллилуева: «Дядя Алеша — красивый грузин сванского типа, невысокий блондин с голубыми глазами и носом с горбинкой, на средства партии получил европейское образование в немецких университетах».
В Москве Мария часто встречается с Надей. Даже письма жене Алеша Сванидзе шлет на квартиру Сталина.
Мария любила Надю. Через год после ее смерти она записывает в дневнике: «Теперь ее нет, но ее семья и дом дороги и близки мне… Вчера вечером была у Реденс Нюры. Были Павлуша, Женя… Все не то. Я очень одинока без Нади».
После смерти Нади она часто приходит в опустевший дом. Там она «наблюдает» Иосифа и Женю… и все это время ведет свой дневник. В нем много вырванных страниц. Уничтожила ли их сама Мария в страшном 1937 году? Или это потрудился герой дневника Иосиф, получив его после ареста Марии?
Но все это будет потом, а пока чета Сванидзе входит в ближайший круг друзей Сталина… Алеша, Маша и Иосиф — так они зовут друг друга. Светлана Аллилуева описывает Сванидзе идеальной парой…
Однако достаточно прочесть дневник, чтобы понять: оба грузинских революционера были очень похожи. Под европейским обликом Алеши скрывался яростный темперамент. И читая о переживаниях Марии, я представлял и жизнь несчастной Нади…
Дневник М. Сванидзе (1923 год — они только что поженились): «Я рыдала после дикой сцены ревности, а он сел подле меня на краю кровати и сказал: «Ведь это все от любви, от нашей любви… Теперь конец всем неприятностям», — и стал такой ласковый… Когда он мне устраивает сцены ревности, то суть не в том, что ему больно, что он страдает, а в том, будто я не умею себя вести и у меня скверная манера держаться с мужчинами».
Через 11 лет — 30 марта 1934 года: «Почему я должна жить с человеком, который меня ненавидит и презирает, почему он должен жить с женщиной, которая временами от горя, отчаяния и обид желает ему гибели? Но потом как-то ненадолго жизнь налаживается, и опять начинаешь за нее цепляться. Конечно, действуют больше мои годы… страх бедности (он у меня совершенно гиперболический), а потом опять мне хочется послать все к черту, не хочу продаваться… заколдованный круг… Я изранена, сердце мое сочится кровью… Надо как-то наладить… или все окончится трагично… Встречаюсь я последнее время только с Аллилуевыми».
Таковы их отношения. Она чувствовала, как неприятно Алеше ее обожание Иосифа. Но видимо, так она мстила ему — культивируя это обожание.
«30.07.34. 28 июля уехал И. в Сочи. Из-за Алеши не повидала его перед отъездом. Мне было досадно. Алеша последние 2 месяца упорно лишает меня его общения, которое мне так интересно…»
Мария описывает странную семью, которую создал Иосиф после смерти Нади. Вместо погибшей жены он сделал хозяйкой… крохотную Светлану. И наконец-то получил то, что хотел, — безропотное обожание. За это он очень любил ее.
Любовь выражалась забавно. Она писала ему… приказы! Ему, которому никто не смел приказывать! Игра, полная для него смысла…
Дневник М. Сванидзе: «Светлана все время терлась около отца. Он ее ласкал, целовал, любовался ею, кормил со своей тарелки, любовно выбирая кусочки получше. Она написала ему приказ номер 4, чтобы он разрешил ей провести праздники в Липках — там одна из его дач… После обеда у него было благодушное настроение, он подошел к междугородной вертушке, вызвал Кирова, стал шутить… Советовал немедленно приехать в Москву, чтобы защитить интересы Ленинграда… И. любит Кирова, и ему, очевидно, после приезда из Сочи… хотелось повидаться с ним, попариться в русской баньке и побалагурить. Часам к 10 собрался за город с детьми, жаловался, что не выспался, и, очевидно, собирался по приезде на дачу лечь отсыпаться… Мы остались с Каролиной Васильевной (домоправительница, живет у них 8 лет), говорили о детях, о Васе (его сыне), который плохо учится, использует свое имя и положение отца, грубит всем взрослым, учителям. Для И. было бы ударом узнать все во всех подробностях. Он устает, ему хочется дома уюта, покоя… Надя много старалась растить детей в аскетизме, но после ее смерти все пошло прахом. Мы расстались с И. на неопределенное время… Он добр и сердечен…»
«14.11.34. Часов в 6 приехал И., Вася, Киров. Девочки устроили кукольное представление. И. сказал: «Такой красоты я никогда не видел», — курил трубку… Пригласил нас поехать с ним на Ближнюю дачу, но так как раньше он сказал, что едет работать, мы с Женей обошли приглашение молчанием. Иногда он приглашает из галантности. Светлана написала приказ: «Приказываю разрешить мне пойти с тобой в театр или кино». И подписала: «Хозяйка Светлана». Передала. И. сказал: «Что ж, подчиняюсь». У них идет уже год эта игра. Светлана — Хозяйка, и у нее секретари. Первым — папа, потом Молотов, Каганович, Орджоникидзе, Киров и некоторые другие. С Кировым у нее большая дружба (потому что И. с ним очень хорош и близок). Светлана пишет приказы, и их кнопками вешают на стену».
Он дружил с Кировым, он воистину дружил с Кировым — и обдумывал в те дни его убийство…
«22.11. Он пригласил нас (Алешу и меня) за город на Ближнюю дачу… За ужином немного нервничал на обслуживание… Мы уехали в 2.30, оставив его одного в колоссальном доме. Всегда болит душа при мысли о его одиночестве».
Без Кирова он будет совсем одинок, но… «Но выхода нет» — так, наверное, он должен был сказать себе еще в начале 1934 года, после XVII съезда партии, который должен был стать апофеозом его торжества над раздавленными врагами.
Глава 14. Съезд Победителя
Апофеоз
Поначалу его торжество было несомненным. В отчетном докладе, сопровождаемом уже привычными бесконечными овациями зала, он гордо заявил: «Если на XV съезде еще приходилось доказывать правильность линии партии и вести борьбу с известными антиленинскими группировками, а на XVI съезде добивать последних приверженцев этих группировок, то на этом съезде… и бить-то некого, все видят, что линия партии победила… Победила политика индустриализации… Доказано на опыте нашей страны, что победа социализма в одной… стране вполне возможна».
После съезда началось невиданное соревнование в покаянных славословиях вчерашних оппозиционеров.
Бухарин: «Сталин был целиком прав, когда разгромил, блестяще применяя марксистско-ленинскую диалектику, целый ряд теоретических предпосылок правого уклона, сформулированных прежде всего мною. После признания бывшими лидерами правых своих ошибок… сопротивление со стороны врагов партии нашло свое выражение в разных группировках, которые все быстрее и все последовательнее скатывались к контрреволюции… каковыми были и охвостья антипартийных течений — в том числе и ряд бывших моих учеников, получивших заслуженное наказание».
