Я все-таки поехала куда-то к черту на рога, взяла щеночка, привезла домой. Юра лежал. Я бросила эрделя ему в кровать. Он мне в ответ резко закричал: “Это предательство Проши!” Я закрыла дверь, ушла. Потом прихожу — он держит щенка в руках, как хрустальную вазу, бережно и нежно. За три дня до смерти он сказал: “Когда я сдохну, ты все продай и уезжай отсюда”.
Он умер 17 июня. А легко или тяжело, никто не знает. Я зашла к нему в 9 утра взять щенка. Юра пожаловался: “Он мне всю ночь спать не давал”. — “Ну ты поспи”, — сказала я ему. Кто-то позвонил, я спустилась вниз, поговорила по телефону… потом услышала вскрик, поднялась к нему — Юра не дышал… Не думаю, что он не почувствовал этой предсмертной боли. Легких смертей не бывает. Болеть он не умел. Даже говорить о болезнях не любил. Никогда не жаловался. И я очень надеялась на его генетическую силу. Зря надеялась…
Юру похоронили на Новодевичьем кладбище. Памятник ему я придумала сама. Это скромный памятник из красного мрамора, подстолье в старинном стиле с мягкими переходами овалов. На эту плоскость решила положить кипу белой бумаги из белого мрамора. Верхний угол немного откинут ветром. И на листе — его экслибрис, Юрина роспись. Вокруг могилы сажаю ярко-красные бегонии. Они цветут до октября…».
Сам Нагибин хотел бы быть похороненным на Востряковском кладбище, рядом с матерью и отчимом. Но, как оказалось, сослагательного наклонения не бывает не только у жизни.
* * *
Народный артист СССР Юрий ЛЕВИТАН (1914–1983) — первый среди дикторов, удостоенный высшего актерского звания.
Его блистательная карьера началась отчасти случайно: Левитана попросили прочитать текст на радио. Работал Юрий Борисович ночью, так как именно в это время стенографистки на Дальнем Востоке записывали содержание статей, которые утром должны были увидеть свет в печати на другом конце страны.
Так получилось, что именно в это время Сталин, который, как известно, работал по ночам, включил радио и услышал голос начинающего диктора. Вождь тут же позвонил и спросил, кто читает передовицу «Правды». На другом конце трубки не знали — хвалить Левитана или нет, почему Сталин о нем спрашивает. В итоге ответили, что текст читает стажер, первый раз, и может, в последний.
Но Сталин высказал пожелание, чтобы именно этот молодой человек отныне читал по радио его речи.
В итоге Юрий Левитан стал главным голосом страны: именно он объявлял о начале войны, читал сводки Совин-формбюро. Голос Юрия Борисовича обладал не только глубиной и выразительностью, но и, как оказалось, невероятной силой. Недаром именно Левитана Гитлер считал своим врагом номер один, Сталин был под номером два.
Радостную новость о Победе страна узнала тоже от Юрия Левитана. Тогда радиостудия находилась в помещении Центрального телеграфа на улице Горького. А когда разлетелась весть о Победе, вся Москва вышла на Красную площадь. Не остался в стороне и Юрий Левитан. Через какое-то время неожиданно для себя он понял, что не может выбраться из ликующей толпы. Левитан взмолился: «Ребята, пропустите, мне на работу надо». И услышал в ответ: «Какая работа, сейчас Левитан о победе объявит, оставайся, будем праздновать!»
С трудом диктор сумел добраться до здания ГУМа, где находилась резервная студия радиокомитета, и оттуда прочитал свой великий текст.
Смерть настигла легендарного диктора после его встречи с ветеранами Курской битвы — инфаркт случился прямо во время митинга.
Жизнь потомков Левитана сложилась трагично. Дочь диктора, Наталья Сударикова, в 2006 году была убита собственным сыном. Молодого человека признали невменяемым и отправили на лечение. А спустя семь лет было обнаружено и его тело.
* * *
На Новейшей территории Новодевичьего, по соседству с десятым участком, где в основном находятся захоронения актеров и писателей, расположен участок номер девять. Монументальные памятники установлены на могилах военачальников, офицеров, летчиков. Словом, тех, кто сделал все для того, чтобы в мае 1945-го закончилась война.
С Героем Советского Союза Алексеем МАРЕСЬЕВЫМ (1916–2001) я познакомился накануне его 85-го дня рождения. Нужно было сделать интервью для газеты. Мне продиктовали домашний адрес легендарного героя (в школе я, как и все, разумеется, читал книгу Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке) — улица Тверская, элитарный, как сказали бы сейчас, дом, украшенный мемориальными досками в память известных жильцов. Я ожидал увидеть какие-то невероятные хоромы, в которых живет самый известный летчик страны. А оказался в небольшой квартирке, с узким, как мне показалось, коридором, по которому Алексей Петрович передвигался, опираясь руками в стены.
В былые годы Маресьев был, что называется, нарасхват — все хотели взять у него интервью, пригласить на встречу. А потом наступило какое-то затишье. Да что там, многие считали, что героя уже нет в живых. Рассказывали, как однажды в Комитет ветеранов войны, которым он руководил, пришел мужчина и, увидев портрет Маресьева, произнес: «Хороший был человек, Царствие ему небесное». Услышав в ответ, что Алексей Петрович жив и только что вышел из этого здания, посетитель не растерялся: «Ну тогда дай Бог ему здоровья».
Мы о многом говорили с Маресьевым, я почувствовал, что живется ветерану совсем непросто. Он, конечно, никоим образом не показывал то, что ему тяжело. Но из пауз, которые то и дело возникали в его монологе, из взгляда, которым он встречал мои, возможно, наивные вопросы, я понимал разницу между обложкой жизни и ее реальным содержанием. В конце разговора Алексей Петрович сказал: «И хватит уже делать из меня легенду. Я человек, а не легенда».
Под таким заголовком и вышел материал, его опубликовали аккурат на 9 мая. А потом, через несколько дней, планировалось устроить юбилейные торжества в честь Маресьева. Помню, я возвращался с дачи в Москву, когда услышал по радио обрывок новостей: «Похороны Маресьева состоятся на Новодевичьем кладбище». Какие похороны? Он же собирался отмечать день рождения!
Потом я узнал, что праздник должен был состояться в Центральном театре армии. Гости уже ждали юбиляра, он вышел из дома, сел в машину и… ему стало плохо, инфаркт.
На доме на Тверской появилась еще одна мемориальная доска. Через полгода после ухода Маресьева не стало его 44-летнего сына, а еще через год к своим мужчинам присоединилась вдова летчика, Галина Валентиновна, которая так радушно угощала меня чаем…
* * *
Тридцатью годами ранее на девятом участке похоронили писателя Бориса ПОЛЕВОГО (1908–1981). Это после его «Повести о настоящем человеке», написанной всего за 19 дней, о подвиге Алексея Маресьева узнал весь мир.
Настоящая фамилия писателя — Кампов. Псевдоним, по которому он вошел в историю, родился из перевода латинского «campus» на русский. Так Борис стал Полевым.
