На следующий день было заседание жюри. Заседали они в номере рядом с моим. Обсуждали громко, темпераментно, и, чтобы не подслушивать, я поднялся на второй этаж. Лег на диван и думаю. В жюри мои друзья-приятели. Если дадут приз, будет выглядеть, как подарок к юбилею. Это неприятно. Может, пойти сказать, чтобы не давали? Нет, это неприлично, а если им и в голову не приходило мне приз давать? Я понимал, что наш фильм к тому времени во многом потерял свою злободневность. Израиль перестал быть далекой планетой. Выехать туда и даже вернуться стало намного проще.
Слышу, внизу хлопнула дверь, уверенные шаги. Это пришел Юра Рост, который был членом жюри, сообщить, что я получил главный приз. Если бы я не получил этот приз, Юра вошел бы тихо, скромно.
— «Золотой Дюк»? — крикнул я сверху.
— «Золотой Дюк»! Только я тебя очень прошу, не комплексуй. Это никакой не подарок к юбилею. Были дебаты и тайное голосование.
Мне судить трудно, ни одного фестивального фильма я не видел. Говорят, там было два достойных фильмы молодых режиссеров, Димы Месхиева и Валеры Тодоровского (детей моих друзей). Но мне комфортней думать, что приз получил фильм «Паспорт» за свои достоинства, а не я за то, что не помер до шестидесяти.
СТАЛИН НА НЕБЕ
В августе, когда мы отмечали мое шестидесятилетие, в Москву прилетел Константин Александров и подарил мне набор великолепных инструментов для машины, шикарное кресло на колесиках и пригласил меня и Кушнерева отдохнуть в декабре в Таиланде. Билеты мы покупаем сами, а все остальное за его счет.
В декабре за сутки до вылета мы получили паспорта с визой. В тот же день я отправился в банк за деньгами. Хотя на моем счету во «Внешторгбанке» были доллары (гонорар за сценарий к фильму «Паспорт»), получить их до этого я ни разу не смог. На руки валюту выдавали только при наличии визы в паспорте и авиабилета, а паспорт и билет, как правило, выдавали к концу рабочего дня, в день накануне вылета, когда банк был уже закрыт. На сей раз запас времени у меня был. В банк я приехал за день до вылета, утром. Там уже образовалась длиннющая очередь, человек восемьдесят. Встал в хвост, спросил у соседа:
— А успеем до закрытия?
— А вы какой номер?
— В каком смысле?
— В очереди у вас какой номер?
— Никакого.
— Тогда надо записаться, вон товарищ стоит в кепке, он записывает.
Я подошел к товарищу в кепке, тот спросил фамилию, имя и отчество, записал в тетрадь и сказал, что мой номер 303.
— Так много? Это я не успею!
— Когда летите?
— Завтра утром.
— Можете успеть. По-разному бывает, кто-то не приходит, кто-то визу не получил. Приходите сегодня часов в пять.
Пришел к пяти. Слышу, выкрикивают:
— 311!
— Как 311? Немного опоздал! Извините, товарищи, я свою очередь пропустил, я — 303!
— Давайте проверим, — человек в шляпе открыл тетрадь.
— Как ваша фамилия?
— Данелия.
Человек полистал тетрадь.
— Извините, товарищ, вас в списке нет.
— Как нет? Я утром записывался.
— У кого?
— Ну, здесь стоял, высокий в кепке, лет сорока.
— А, это Шадрин. Он составляет второй список. Можете спокойно идти домой. До Шадрина сегодня очередь не дойдет.
На завтра в 6.30 утра мы с Кушнеревым вылетели в Бангкок. Летели долго, с посадкой в Ташкенте и Дели. Прилетели усталые. Прошли паспортный контроль, получили вещи, вышли в зал. Константина нет (он должен был нас встретить). Подождали полтора часа. Все прилетевшие разошлись. Остались мы вдвоем в большом пустом зале. Константин не появился. Что делать? Куда ехать? Кушнерев сказал, что Рая Каладжиева упоминала, где Константин остановился, но название отеля он не запомнил.
— Кажется, что-то связанное с обезьянами, — сказал Юра Кушнерев.
Подошли к такси-сервису Сказали диспетчеру:
— «Макака-отель». Есть такой?
— Нет.
— «Шимпанзе-отель»?
— Нет.
— «Павиан-отель»?
— Нет.
— «Горилла-отель»?
— Нет. Отошли к багажу.
— Георгий Николаевич, смотрите, Шкет прилетел! — сказал Кушнерев.
По залу шел худой серый кот, похожий на моего кота Шкета.
— Кысс, кысс, кысс, — позвал Кушнерев.
Кот взглянула на нас и, виляя попой, точно так же, как мой Шкет, не торопясь продолжил свой путь.
— Не обезьяны, а кошка, — сказал Кушнерев.
— Что кошка?
— Кажется, Рая сказала «Сиам-отель».
— А при чем кошка?
— Сиамская кошка.
— А если бы собака прошла, был бы «Пудель-отель»?
— Давайте, проверим, на всякий случай. Вернулись к такси-сервису. Спросили диспетчера:
— «Сиам-отель» есть?..
— Есть. Хотите заказать такси?
— Ну что, едем? — спросил Юра.
— А какие еще варианты? Если его там нет, вернемся в аэропорт и ближайшим рейсом на Москву(поселиться на несколько дней в гостинице в городе и начать разгульную жизнь мы не могли, у нас с собой было всего 190 долларов).
— О'кей, — сказали мы диспетчеру.
Сели в такси. Едем долго. Счетчик тикает, выскакивают какие-то фантастические цифры, сколько это в долларах, мы не знаем. Спрашиваем у таксиста, он отвечает по-английски, но понять ничего невозможно, он говорит еще хуже нас. Если в «Сиам-отеле», нет Константина, хватит ли у нас денег, чтобы вернуться в аэропорт?
Добрались до «Сиам-отеля». Константин оказался на месте и очень удивился, что мы уже в Бангкоке, у него был записан номер рейса, который прилетал через пять часов. Константин расплатился с такси (всего тридцать долларов).
На следующее утро на такси мы поехали в Паттайю (150 км). Поселились в шикарной гостинице на берегу океана. Вечером отправились в парк, а там увидели такую картинку: под черным небом с чужими звездами, среди пальм — открытый бар, у стойки бара несколько туристов и стайка проституточек. Над стойкой бара висит позолоченная клетка, в клетке на жердочке сидит большой желтый попугай. Перед баром метрах в десяти боксерский ринг, на ринге два маленьких худеньких тайца старательно лупят друг друга. На деревянном помосте возле ринга на подушках по-турецки сидят музыканты в национальных костюмах и что есть мочи дудят в дудки и бьют по барабанам. Зрителей немного, пожилая американская пара и тайская девочка лет восьми с грудным ребенком на руках. А за проституточками, за попугаем, за рингом, за музыкантами с дудками, за пальмами в небе огромное нерезкое усатое лицо. Усатый подносит трубку ко рту, затягивается, выпускает дым.
