В ночь на 13 марта был получен короткий приказ командующего фронтом, который предписывал 8‑й гвардейской армии с 23‑м танковым корпусом и приданной из моего резерва 152‑й стрелковой дивизией разгромить группу противника, пытающуюся прорваться на запад из района Ново-Сергеевка, Малеевка и к исходу 13 марта выйти на рубеж: Пески – Добрая – Криница – Явкино – Ново-Севастополь.
Конно-механизированной группе генерала Плиева предлагалось овладеть Снигиревка и в течение 13 марта удерживать за собой район Киселевка, Бурхановка, Снигиревка, Октябрьский, Бармашево.
46‑й армии, закрепив за собой плацдарм на западном берегу реки Громколей, в течение 13 марта подтянуть тылы и артиллерию, готовясь к наступлению с утра на Ново-Октябрьский.
Приказ соответствовал сложившейся обстановке. Штаб фронта правильно проанализировал события, обобщил данные, поступившие из войск, и наметил по существу завершение окружения и уничтожение группировки противника, зажатой в районе Березнеговатое, Снигиревка.
13 марта 8‑я гвардейская армия начала наступление. Медленно опускался молот на наковальню. Перестроение войск, проведенное к концу дня и в ночь на 13 марта в районе Ново-Полтавка, позволило мне усилить правый фланг армии, замыкающий дугу окружения. Введенная в бой 74‑я гвардейская стрелковая дивизия давила на противника в районе Ново-Братский и Явкино, 152‑я стрелковая дивизия спускалась к югу из района Ново-Полтавка в Баштапку.
В 18 часов к Ново-Полтавке подошла 353‑я стрелковая дивизия, приданная нашей армии из 46‑й армии В. В. Глаголева. Она развернулась фронтом на юг на рубеже Полтавка – Кирово. Наши войска выбили противника из Новоселовки, Владимировки, Лоцкина, вели бои за Ново-Очаков, Малеевку и Ново-Сергеевку. Все попытки противника прорваться на запад, найти слабое место в наших боевых порядках ни к чему не привели.
Войска армии готовились к решительному наступлению с рассветом 14 марта. В качестве молота были нацелены 39, 47, 35‑я гвардейские, 353‑я стрелковая дивизии и 23‑й танковый корпус со средствами усиления. Отрезали отход противнику и как наковальня были 88, 79, 74‑я гвардейские и 152‑я стрелковые дивизии. 82‑я гвардейская дивизия наступала с востока на широком фронте. Выведенная в резерв армии 27‑я гвардейская стрелковая дивизия перебрасывалась с левого фланга армии на правый, в район Ново-Полтавки.
Противник, убедившись в невозможности прорыва через наши боевые порядки днем, решил пойти на ночной прорыв. Во второй половине дня 13‑го и ночью гитлеровское командование создало две группы: первая – в районе Ново-Горожено, Тарасовка, Ново-Сергеевка – 7 дивизий: 3‑я горнострелковая и 97‑я легко-пехотная, 17, 79, 125, 258 и 302‑я пехотные и 24‑я танковая дивизии; вторая – Киевский, Ново-Севастополь, Татьяновка, Краснополье, Явкино – 4 дивизии: 294, 304, 306 и 370‑я пехотные дивизии. Во втором часу ночи 14 марта плотными цепями и колоннами гитлеровцы двинулись на прорыв, ведя ружейно-автоматный огонь на ходу. Наша артиллерия вести огонь не могла, но пехота и танкисты расстреливали в упор немцев. Они шли, не обращая внимания на наш огонь. Своих потерь они ночью не видели и гибли сотнями и тысячами.
Надо было кончать с этой бойней. В 2 часа ночи я приказал 35, 47, 57‑й гвардейским стрелковым дивизиям и 353‑й стрелковой дивизии перейти в наступление с севера на юг.
Трудно было ночью определить, как развертывается бой на уничтожение окруженной группировки немецких войск. Можно было о чем-то догадываться по интенсивности ружейно-пулеметного огня. Только днем мы установили по трупам немецких солдат, наваленных буквально штабелями, что гитлеровские войска пытались выйти на Ингул и спастись на западном берегу этой речушки.
14 марта 1944 года. Занялся рассвет.
Немецкие колонны и отдельные группы все еще пытались прорваться на запад.
По полям и дорогам по колено в грязи брели толпами измученные солдаты, вчера еще жестокие и неумолимые захватчики.
Ночью наши танки стояли неподвижно.
Утром из неподвижных огневых точек они превратились в грозную силу.
С рассветом весь фронт пришел в движение. К 10 часам утра разгром противника в районе Ново-Сергеевка, Ново-Горожено, Тарасовка, Зеленый Гай был завершен. Двумя часами позже всякое сопротивление противника было подавлено в районе разъезда Горожено, Ново-Павловка, Ново-Севастополь, Ново-Братский.
В результате боев 13 и 14 марта были разгромлены 29‑й немецкий армейский корпус в составе 79, 302, 97, 17, 125, 258‑й пехотных дивизий и остатки 24‑й танковой. Нанесен был значительный урон 294, 304, 306 и 370‑й пехотным дивизиям.
За два дня боев было убито около 25 тысяч немецких солдат и офицеров, взято в плен около 10 тысяч…
Огромны были и трофеи тяжелого оружия, легкого, автомашин, танков, самоходных орудий, бронетранспортеров.
Сколько трупов и оружия было оставлено и брошено в оврагах, балках и в поле – сказать трудно.
На запад, за Южный Буг, прорвались немногие.
Освобожденные жители рассказывали, что некоторые немецкие солдаты и офицеры сходили с ума.
Наши войска разгромили и отбросили противника с Днепра, полностью изолировали с суши крупную фашистскую группировку в Крыму и открыли путь на Днестр и на Одессу.
Для быстрого преследования и разгрома отходящих войск противника осталось одно препятствие. Это – грязь и бездорожье, а также лиманы рек, впадающих в Черное море…
Еще в ходе последних боев по разгрому и уничтожению Березнеговато-Снигиревской группировки немцев, когда вполне определился успех операции, Ставка Верховного Главнокомандования 11 марта направила директиву командующему фронтом Р. Я. Малиновскому и представителю Ставки Верховного Главнокомандования Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому.
В директиве предписывалось: 3‑му Украинскому фронту преследовать отходящего противника, не допустить его отхода за р. Южный Буг и захватить переправы через р. Южный Буг на участке: Константиновка, Вознесенск, Новая Одесса, дабы не дать возможности противнику организовать на р. Южный Буг оборону.
Города Николаев и Херсон освободить с ходу.
Занять Тирасполь, Одессу и продолжать наступление с целью выхода на р. Прут и северный берег р. Дунай, т. е. на нашу государственную границу.
Я прошу читателя вдуматься в смысл этих слов. Речь шла о выходе на нашу государственную границу. До нее еще было не близко и путь пролегал нелегкий, впереди нам предстояли бои и сражения, но уже в документе, сухим военным языком граница была названа как рубеж для достижения в ходе одной предстоящей операции.
Отвоевание родной земли уже было зримо и ощутимо. Об этой минуте мечтали солдаты, отходя в сорок первом.
Обещали скоро вернуться. Скоро не получилось. Получилось и долго и трудно…
