Теперь противник построил оборону по-новому. Он занимал не только первую, но и вторую и третью полосы, расположив здесь большое количество пехоты, танков и артиллерии. Кроме того, враг имел сильные резервы в глубине обороны. Наши войска, прорвав первую оборонительную полосу по берегам каналов Альте-Одер и Хаупт, натолкнулись на организованную оборону противника на уже занятой его войсками второй полосе.
Надо иметь в виду и то обстоятельство, что все пространство от Одера до Берлина гитлеровцы превратили, по существу в сплошной укрепленный район, где, кроме мощных рубежей полевого типа, были приспособлены к обороне многочисленные здания населенных пунктов, лесные массивы и водные преграды.
Недостаточно учли мы и своеобразие местности, изобилующей естественными преградами – каналами, ручьями и озерами. Недостаток дорог сковывал наш маневр и лишал возможности вводить большие силы при атаках. Вдобавок ко всему множество населенных пунктов, где каждый дом приходилось брать штурмом.
Первый день наступления показал, что враг будет упорно сражаться за каждый рубеж. В его части влилось немалое количество особых команд из войск СС, им было приказано, как показали пленные, расстреливать на месте всех, кто попытается отходить назад или ослабить сопротивление. Нам предстояло брать с боем каждый окоп, каждую стрелковую ячейку, не говоря уже о кварталах населенных пунктов.
Ночь на 17 апреля мы использовали для перемещения артиллерии, перегруппировки войск и подготовки к штурму Зееловских высот.
На следующий день наступление началось в 10 часов 30 минут по московскому времени после тридцатиминутной мощной артиллерийской подготовки. Насыщенность огня была огромная. На каждом километре фронта действовало свыше двухсот стволов орудий и минометов.
На правом фланге армии 4‑й гвардейский стрелковый корпус был выведен на дорогу Гузов – Зеелов и получил приказ развивать наступление в направлении Герльсдорф, к исходу дня выйти на реку Флисс и форсировать ее. Вместе с ним наступал 11‑й танковый корпус.
29‑й гвардейский стрелковый корпус должен был прорвать оборону противника и овладеть населенными пунктами Лудвигслуст, Фридерсдорф, а в дальнейшем тоже выйти на Флисс и форсировать ее. Для обеспечения этого удара вводилась из второго эшелона 82‑я гвардейская стрелковая дивизия 29‑го гвардейского стрелкового корпуса, которая наносила удар из-за левого фланга 4‑го корпуса в направлении Ворин – Янсфельде.
28‑й гвардейский стрелковый корпус должен был овладеть районом Долгелина и в дальнейшем наступать через Литцен на Марксдорф.
Штурмовая авиация содействовала войскам армии в борьбе за Зееловские высоты и при форсировании реки Флисс.
На этот раз артиллерийская подготовка, проведенная в светлое время, оказалась значительно эффективнее, чём в первый день наступления.
Наибольший успех 17 апреля был достигнут на стыке с правым соседом. Там части 5‑й ударной и 8‑й гвардейской армий, прорвав оборону противника и отразив его контратаки, вышли на рубеж Альт-Розенталь – Гельсдорф – озеро Вайнтерг. Медленнее было продвижение на левом фланге, на стыке с 69‑й армией, где 28‑й корпус и части 1‑й гвардейской танковой армии, отражая непрерывные вражеские контратаки, сумели овладеть только районами Долгелин и Либбеникен.
На защиту Зееловских высот противник бросил две дивизии из резерва – 28‑ю моторизованную и 168‑ю пехотную – и авиационный корпус противовоздушной обороны Берлина.
Лишь к исходу второго дня наступления армия овладела второй оборонительной полосой, захватила полностью Зееловские высоты и вышла из приодерской поймы.
Сосед справа – 5‑я ударная армия форсировала реку Флисс и овладела районом Плоткова.
Сосед слева – 69‑я армия продолжала вести бой за район Малькова.
За эти двое суток боев войска 8‑й гвардейской армии, как и всего 1‑го Белорусского фронта, выполнили задачу только первого дня наступления. Такого упорного сопротивления противника мы все же не ожидали. В этой отчаянной борьбе чувствовалась решимость гитлеровцев драться за каждый метр, оставшийся до Берлина. Враг уже не мог маневрировать в глубину за счет территории. И он бросал в бой все, что у него имелось, лишь бы остановить наше наступление. Мы знали, что силы его на исходе, что неизбежен решительный перелом в нашу пользу. Поэтому на 18 апреля войска получили задачу не на захват большого пространства, а на перемалывание живой силы и техники противника на поле боя и в ближайшей глубине его обороны. Утром мы снова провели мощную артиллерийскую подготовку по планам командиров корпусов.
В этот день противник ввел в бой две свежие моторизованные дивизии «Курман» и «Мюнхенберг» – и одну пехотную дивизию СС под командованием генерала Зайцерта. Завязались ожесточенные бои. Контратаки следовали одна за другой, особенно на левом фланге армии.
В районе Дидерсдорфа противник старался перерезать шоссе Кюстрин – Берлин, по которому двигалась основная масса техники и тылов 29‑го гвардейского стрелкового корпуса и 1‑й гвардейской танковой армии. Для ликвидации этой угрозы командиру 28‑го гвардейского стрелкового корпуса было приказано ввести в бой 39‑ю гвардейскую стрелковую дивизию, до этого следовавшую во втором эшелоне.
Передовой 117‑й гвардейский стрелковый полк этой дивизии под командованием полковника Ефима Дмитриевича Гриценко вступил в ожесточенную схватку с кадровыми подразделениями противника и батальоном фольксштурма, которые стремились всеми силами добиться какого-либо успеха. Они бросались в контратаки из засад, устроенных на пологих западных скатах Зееловских высот, открывали пулеметный огонь из тщательно замаскированных укрытий, которые уже прошли наши войска, бросали гранаты и фаустпатроны из домов и различных построек, стоящих возле дорог и переездов. Полковник Гриценко нашел способ борьбы с такой тактикой врага. Он отказался от лобовых атак населенных пунктов и узлов обороны. Батальоны полка повзводно и поротно с минометами и легкими орудиями через перелески, окольными путями пробирались в тыл и на фланги подразделений противника и навязывали невыгодный ему бои.
Моральное превосходство было на стороне советских воинов, и хотя соотношение сил на этом участке было не всегда в пользу полка Гриценко, гитлеровцы не выдерживали напора – сдавались в плен или панически отступали. Только за один день боя полк захватил около 100 пулеметов, 107 автомашин с различными военными грузами, взял в плен 315 солдат и офицеров.
Такой же тактики придерживался молодой и отважный командир 227‑го гвардейского стрелкового полка 79‑й гвардейской стрелковой дивизии подполковник Александр Иванович Семиков, о котором я уже рассказывал. Его полк действовал левее полка Гриценко. В боях за Долгелин подразделения Семикова сумели преодолеть очень сильный узел сопротивления противника на перекрестке железной дороги и шоссе Долгелин – Франкфурт. Пять закопанных танков стояли на пути полка. С ними не могли справиться ни тяжелые орудия, ни залпы «катюш». Броня этих танков прикрывалась штабелями дорожного булыжника. Семиков заслал к ним в тыл опытных саперов с фаустпатронами и взрывчаткой. После нескольких ударов танки прекратили огонь, их экипажи сбежали.
