…Масалов перекинулся через барьер канала… Прошло еще несколько минут. На миг смолкли вражеские пулеметы. Затаив дыхание, гвардейцы ждали голос ребенка, но было тихо. Ждали пять, десять минут… Неужели напрасно рисковал Масалов?.. Несколько гвардейцев, не сговариваясь, приготовились к броску. И в это время все услышали голос Масалова:
– Внимание! Я с ребенком. Прикройте меня огнем. Пулемет справа, на балконе дома с колоннами. Заткните ему глотку!..
Но подошел момент артподготовки. Командующий артиллерией армии генерал Н. М. Пожарский уже дал команду:
– Натянуть шнуры… Огонь!
Тысячи орудий и минометов ударили по врагу. Тысячи снарядов и тысячи мин как бы прикрывали выход советского воина из зоны смерти с трехлетней немецкой девочкой на руках.
Ее мать, вероятно, пыталась бежать из Тиргартена, но эсэсовцы стали стрелять ей в спину. Спасая дочку, она укрылась под мостом и там скончалась.
Передав девочку санитаркам, сержант Масалов снова встал у знамени полка, готовый к броску вперед.
Артиллерийский огонь по Тиргартену продолжался с нарастающей силой около часа. С наблюдательного пункта я видел плотные тучи дыма и красноватой кирпичной пыли, поднимавшиеся над правительственными кварталами. Ветер дул с севера на юг, и одна из таких туч наползла на наш наблюдательный пункт. Едва заметный, тусклый диск солнца бесследно исчез. Стало сумрачно, лишь изредка мне удавалось разглядеть высокие стены набережной на противоположном берегу канала.
По характеру артиллерийских взрывов я понял, что артиллеристы, выкатившие свои орудия на прямую наводку, бьют по весьма ограниченному количеству целей, вероятно вдоль улиц, разметая на другой стороне канала баррикады, преграждающие подходы к площадям. Но пулеметные точки, запрятанные в переулках и за углами перекрестков, остаются недосягаемыми для нашей артиллерии. Как только туда прорвутся наши пехотинцы, они откроют огонь. Предупреждаю командиров частей:
– Не торопитесь. Бросок через канал начинайте мелкими группами и там, где артиллерия сделала свое дело.
Прошло еще каких-то полчаса, и командиры частей стали доносить, что на многих участках, намеченных для форсирования канала, противник ведет сильный фланкирующий огонь преимущественно из крупнокалиберных пулеметов и автоматических зенитных пушек. Значит, предчувствие не обмануло меня. – Мы ведем разведку боем. Продолжайте выявление огневых точек противника.
Таким ответом я дал понять, что необходимо искать новое решение, а не бросать людей под губительный огонь.
Фланкирующий огонь… Значит, противник запрятал свои огневые точки где-то в прочных укрытиях и на весьма выгодных позициях. Где же? Смотрю на карту. В полосе наступления нашей армии канал Ландвер выгнулся дугой в сторону противника. С его отлогих изгибов врагу удобно вести фланкирующий огонь. Кроме того, враг может разместить своих пулеметчиков в опорах трех железнодорожных и шести трамвайных мостов, чтобы вести огонь вдоль канала, как только на воде появятся люди.
Какое же принять решение? Наша артиллерия, сосредоточенная в теснинах улиц, не может поразить огневых точек, что находятся в стороне от этих улиц под мостами и в нишах у самой воды на изгибах канала. Их можно подавить только тогда, когда наши орудия выйдут на набережную и смогут вести огонь вдоль канала. Значит, надо стремиться овладеть подступами к каналу, и прежде всего на его изгибах. Надо выбивать клин клином: по фланкирующим огневым точкам врага нанести артиллерийские удары тоже с флангов.
Одновременно перед артиллеристами поставили задачу – поразить цели, находящиеся в глубине кварталов, прилегающих к каналу. Пускать в дело авиацию бесполезно: слишком узка нейтральная полоса. Пробивать стены ударами снарядов и затем в проломы бить наугад – едва ли целесообразно, да и на это потребуется несколько дней. Самое эффективное оружие в такой обстановке – миномет. Минометчики могут вести огонь через дом, доставать цели в самых узких переулках и, как шутят они, направлять мины по крутой траектории прямо в квартиры через дымоходные трубы.
Наступил вечер. Артиллеристы, уточнив задачи, приступили к подготовке нового удара. Стрелковые батальоны вместе с танкистами и саперами продолжали очищать подступы к каналу и занимать более выгодные позиции.
Чтобы подготовиться к решительному штурму Тиргартена, передышку сделали и другие армии. В частности, 3‑я ударная армия ввела целый свежий корпус для атаки рейхстага.
Я выслушал соображения разведчиков о возможности проникновения в Тиргартен по подземным магистралям метро. До сих пор мы почти не пользовались этими туннелями, так как в южной части города большинство станций метро находилось на поверхности. А там, где магистрали скрывались под землю, они уводили нас в сторону. К тому же берлинское метро далеко не похоже на московское: станции узкие, тесные, туннели прорыты на глубине всего трех-четырех метров, от взрывов авиационных бомб их во многих местах завалило землей или затопило водой. Но два параллельных туннеля, идущих из Темпельхофа на Тиргартен, пересекают канал Ландвер под землей. Нельзя ли их использовать?
Вот что рассказал разведчик Александр Жамков. – Задача у нас была: пройти под землей как можно дальше и разведать пути до самого центра… Спустились мы в подземную станцию. Там – хоть глаз коли. Ориентируемся только по слуху и на ощупь. Прошли триста метров вдоль рельсов. Никого! Вдруг показалась тоненькая полоска света. Решили дальше двигаться ползком. Видим – в стене ниша, в ней аккумулятор, горит маленькая электрическая лампочка. Невдалеке слышен немецкий разговор. Пахнуло табачным дымом и мясными консервами. Засветился второй фонарик. Немцы направили его в нашу сторону, и сами притаились в тени. Мы припали к земле, пригляделись: впереди туннель перегорожен кирпичной стеной, со стальными щитами в центре… Продвинулись еще на несколько десятков метров. Засвистели пули. Мы укрылись в нишах. Выждав немного, пустили в ход фаустпатроны и гранаты. Прорвались вперед. Через двести метров – снова препятствие: такая же стена. В общем, оборона немцев в метро построена перемычками: пустой участок – стена, снова пустой участок – снова стена.
Да, перебросить большие силы в Тиргартен по магистралям метрополитена нельзя. Послали в метро усиленные группы разведчиков. Их задачей было из-под земли достать гитлеровцев.
Ночь прошла в беспрерывной перестрелке. Наши подразделения демонстрировали ложную активность, чтобы лучше выяснить огневую систему противника. На тех участках, где штурмовые отряды вплотную подошли к каналу, имитировались попытки форсировать его вплавь: на воду бросали мешки, набитые стружкой и перетянутые ремнями. Действовало: враг открывал огонь из всех пулеметов, гвардейцам оставалось лишь засекать их.
Утром артиллеристы и минометчики начали наносить мощные удары по разведанным огневым точкам противника. Дома и другие сооружения на изгибах канала разрушались буквально под корень. Штурмовые отряды приступили к форсированию канала.
Танки, действовавшие в составе, штурмовых отрядов, могли ворваться в Тиргартен только через мосты. Поэтому мы стремились прежде всего овладеть ими. Наиболее напряженный бой развернулся за Горбатый мост. Саперам под огнем пулеметов удалось снять мины и разрядить два мощных фугасных заряда, подвешенных под фермами. Первая попытка проскочить мост с ходу ни дала результатов. Танк – очень крупная цель, и, как только он появился на площади перед мостом, на него обрушивался шквал огня. Из глубины Тиргартена ударил «тигр», закопанный где-то по самую башню.
