4 июля 1991 года (четверг)
После некоторых перипетий я еду на машине в Ипо. Нужно быть к четырнадцати часам. Снимаюсь вечером в первой сцене деревни, которая должна быть сожжена. В течение двух дней, точнее ночей предстоит длинная сцена с Ги (эту роль играет Жан Янн), которая заканчивается посреди горящей деревни!
Опять великолепные декорации. Здесь воссоздан Вьетнам. Идет дождь, особенно усилившийся к вечеру. Земля достаточно влажная. К счастью, я надела зашнурованные ботинки. Первая ночь слишком тяжелая, но не холодно. Я беру снотворное, чтобы крепко проспать семь часов. К нам подступаются грозные облака. Я еще в отеле. Уезжаю под дождем, который точно закончится не скоро. Финальная сцена после полудня (ее нужно было закончить до обеда), не может быть снята всего за пять минут! В течение двух часов все остаются под зонтами, надеясь доделать сцену до того, как солнце начнет садиться. Ночные съемки кажутся опасными. Дождь очень сильный. Возникает риск короткого замыкания. В любом случае, лампы не выдержат… В девять вечера во время ужина атмосфера стала зловещей. Столы уставлены бутылками из-под пива и колы. Ужин, как всегда, теплый и однообразный: оладьи, рис и жареный цыпленок. Малайцы такие же жирные, как и их еда! Нет техников для фильма. Мне говорят, что Режис отдыхает. Нужно ждать. Никогда не знаешь, сколько придется прождать. Съемки будут продолжаться до двух часов ночи.
К полуночи дождь закончился. Начинаем проверять электричество. Пора принять решение. Сцена не может быть снята наполовину. Продолжительная съемка в движении двумя камерами.
Режис просит нас перевыполнить план и поработать полдня в субботу. Все согласны. Нужно заставить себя сделать это. Я не представляю себе, как мы будем снимать этой ночью. К тому же в полночь очень сложно снимать. Съемки будут короткими, так как все горит достаточно быстро. Жара и дым невыносимы. Как и дождь. Они словно живые существа, неприятные, заставляющие нас работать быстрее. У меня возникли трудности с текстом. Я понимаю, что дышу плохо, с остановками. Это из-за напряжения. Может быть от усталости. Заканчиваем в четыре часа утра. Текст Эрика Орсенна, одного из сценаристов фильма, часто наполнен маленькими ловушками, его сложно произносить во весь голос. Режис говорит, что те же проблемы были у Доминик во время съемки длинной тирады при отъезде с фабрики. Сцена снимается двумя камерами. То, что на среднем плане, будет снято под разными углами во время двух последних дублей. У меня нет больше идей. Слишком много внешних факторов, не поддающихся контролю, чтобы я точно могла знать, что будет на сцене. В огне я должна пробежать между двумя домами. Я не могу этого сделать на последней съемке. Пламя слишком неистово. Соломенные крыши легко рушатся. Но пожарные начеку, они готовы в любой момент прийти на помощь. Усталость, дым, душ, легкое снотворное, приятное ощущение физической усталости. Я просплю до обеда, пока не придет Бертран.
Суббота, вечер
Съемки китайских улочек в Шолоне. Декорации установлены на природе. Повозка рикши, мастерские, дверь, расписанная в китайском стиле, ладан, загадочный и пьянящий. На мне темно-синее платье. Мы с Ги идем мимо рикши. Продолжительная съемка в движении с высоты двадцати пяти метров. Мой ритм не соответствует установленному. Я спрашиваю у Режиса, нельзя ли добавить дополнительный метр рельсов в начале. Но больше ничего нет. Наконец, начинаем работу, чтобы закончить у двери, когда Ги меня обманывает, рассказывая про поиски Камиллы. Декорации пахнут свежеспиленным деревом и ладаном. Тяжело, но мы отработаем эти четыре часа, как и обещали.
8 июля 1991 года (понедельник)
Отель «Континенталь». Семьдесят второй день съемок. Шейк Адам Стрит. Декорации в студии. Великолепный фасад, терраса, круглый столик на одной ножке из линованного индийского тростника, бедность, скрытая под роскошью. Белое здание, перестроенное под Индокитайский банк. Шумно. Я не могу не сказать Режису, что переживаю по этому поводу. Он говорит мне: «Да, может быть, но все равно это прекрасно». Ладно, согласна, была бестактна. Рядом идет настоящая стройка. Утром они снимают сцены на рынке Шолона. Электрогенераторы сломались после первого же дубля. Два часа простоя. Я не снимаюсь в этой первой сцене предложения Ги. Вечером ощущается большая напряженность. Эрик Оман очень занят. Страховщики грозятся нагрянуть к нам. Бертран информирует меня, что факс должен быть отправлен до того, как я узнаю о возможных решениях, как можно было бы наверстать отставание в графике. Они не могут найти лодки, чтобы я уплыла. Есть только лодка «Любовник» в Ханое. Но у нас нет права ее использовать. Режис принимает решение улететь на самолете в Париж, если ему не откажут в съемках в Швейцарии на лодке. Я его поддерживаю. Факс отправим поздно. Я узнала, что они хотят навестить нас. Даже не представляю, что может произойти. Конфиденциальный просмотр у Режиса на большом экране. Великолепный свет, впрочем, сами сцены тоже впечатляют: выход на амбразуру, горящий сампан. Жаль, мы не видели всего этого раньше!
9 июля 1991 года (вторник)
Я снимаюсь сразу после обеда. Чувствую огромное напряжение. Этим утром съемки были испорчены шумом стройки. Эрик Оман заплатил рабочим, чтобы они прекратили свою работу на несколько минут. Как только приезжаю на площадку, я чувствую напряжение Режиса. Он улыбается шуткам Жана Янна. Тот часто их рассказывает. Тот часто их рассказывает, особенно если нужно спровоцировать некоторые эмоции для съемок. Очень скоро все выходит из-под контроля. Я прошу настоящего шампанского, а не то, что напоминает газированную мочу. Есть только две бутылки. Нужно делать выбор. Нужно заняться яблочным соком в бутылках, костюмом Жана и моим костюмом, у которого не очень опрятный вид. Я не знала, что ничего не было обговорено с Габриэлой. Обратила внимание Режиса на то, что я готовилась заранее, в течение двух с половиной часов, и было бы гораздо лучше обсудить все детали до того, как мы прибыли на площадку. Предлагаю надеть куртку, но он, упрямый и недовольный, отказывается, уточняя детали текста. После первого дубля я спрашиваю у него, что он об этом думает. Он говорит, что больше ничего не знает, сбит с курса всеми этими событиями. Я встаю, прошу всех остановиться и дать мне возможность побыть с ним наедине. Ничего не изменится, если мы будем просто проявлять свое недовольство съемками. Я вижу, как он, измученный усталостью (ведь еще было собрание в воскресенье в шесть часов для решения вопросов по восполнению пробелов), чуть не плачет. На него давят страховщики из-за отставания в графике по техническим причинам. Все это тянется начинается с первого дня съемок в Малайзии. В Париже ходят слухи, что мы выбились из графика из-за его нерешительности. Он снял всего три фильма, поэтому легко можно заподозрить подобное. Его мучает гордость плюс его принципиальность. Он на грани срыва. Я предлагаю ему снять Жана в белом костюме из чесучи. Так сцена предложения будет выигрышнее смотреться. Мы решили еще раз отклониться от сценария, исправив резкие жесты Жана, его сильные рукопожатия. Сцена много потеряла из-за шуток и насмешек.
Мы снимаем три часа, чтобы сделать все сразу. Нам мешает шум мечети в пять часов. Я опрокинула бокал шампанского во время съемок сцены с Жаном! Во время моей сцены ему не удается открыть бутылку. Во второй раз прошу, чтобы кадр не обрезали. Вдвоем мы вытаскиваем пробку, затем продолжаем сцену. После этого я два раза запинаюсь в тексте. Хотела бы я видеть их лица в Париже, когда они обнаружат этот дубль, достойный фигурировать в нелепых историях! А Жан, какой взгляд! Он любит смеяться и веселить всех.
