– Влево! – скомандовал Сергей тоном офицера в бою.
На улицах не было ни одного человека, Анечка никогда прежде не видела такого безлюдья. На миг показалось, что за бесчисленными квадратами окон притаилась пустота, но нет – в них забрезжили отражения надвигающегося утра, задрожали ветви деревьев и нити троллейбусных проводов.
– Стекла! – выкрикнула Анечка. – В них все отражается!
Сергей метнулся вдоль улицы. Окна зияли в стенах, как десятки орудийных стволов. За поворотом к ним прибавились зеркальные стекла витрин. Неожиданно улица снова вывела к реке.
– Этот город состоит из одних отражений! – Анечка остановилась, не в силах больше бежать.
Ужас безысходности накатывал на нее все сильнее. Город уже казался не просто пустым – стирался объем, стирались детали, словно все окружающее было лишь фотографиями, наклеенными на глухую стену.
– Я задыхаюсь, Сережа!
– Успокойся. Большая часть происходящего – это продукт работы твоего же мозга. Просто глюк. Поэтому успокойся, очень тебя прошу!
– Не могу! – Анечка начала дрожать, уже не в состоянии управлять мыслями, эмоциями и телом.
– Нужен ритм. Ну, давай вспомни что-нибудь. Считалочку из детства.
– Я что, совсем дура?
– Считай! – Голос прозвучал настолько властно, что Анечка подчинилась беспрекословно.
– Шла кукушка через сети, – робко начала она. – А за нею злые дети. Кук-мак, кук-мак, убирай один кулак.
Воздух тут же превратился в сеть, не осязаемую, но слово «сеть» в этот момент подошло бы к нему идеально.
– Ты спрашивала, что может случиться? – перебил Сергей, и в глазах его мелькнула злоба. – Мы сами себя убьем. Точнее, ты нас убьешь, и я ничего не смогу сделать. Повеселее у тебя ничего нет в репертуаре? Отражения сбивают ритм, нам нужно его восстановить, понимаешь? Восстановить! А ты выплескиваешь в пространство свой страх!
– Сам и считай! – разозлилась Анечка. – Пой свои дурацкие мантры!
– Я спокоен, и с ритмом у меня все в порядке. Прямо сейчас я мог бы отсюда уйти.
– Ну и шел бы!
– Не дождешься. Считай!
– Ладно, ладно! – Она перевела дух и начала снова: – Раз, два, три, четыре, пять. Вышел зайчик погулять.
Сергей резко рванул Анечку за руку, и она побежала за ним, вообще ничего не понимая, даже уже не думая ни о чем, словно находилась в устойчивом гипнотическом трансе. Что-то звонко лязгнуло за спиной, и она, придя в себя, обернулась.
На то место, где они только что останавливались, упал конец оборвавшегося троллейбусного провода. Полыхнули искры.
– Не тормози, надо двигаться! – крикнул Сергей.
В тишине гудение высоковольтных разрядов звучало особенно зловеще, как фон колонок компьютера при игре в «Quake». Анечка с ужасом поняла, что подумала о проводе за несколько секунд до его падения. Хорошо, что не успела завершить считалочку, где в финале выбегает охотник!
Сергей рванулся вдоль тротуара, и девушка с опаской подняла лицо к крышам – ей вдруг вспомнился падающий кирпич. Ветра не было, но где-то наверху зашумела вода и вниз полетели крупные капли, брызги и куски штукатурки.
– Все мои страхи! – выкрикнула она на бегу.
С лязгом упал на асфальт кусок водосточной трубы, просвистел обрывок кровельного листа и ударил острым углом возле самых ее ног. Анечка испугалась и выпустила руку Сергея.
– В сторону! – успел выкрикнуть он, и тут же на него упала доска. Кривой ржавый гвоздь глубоко вонзился в плечо.
– Черт! – вскрикнул Сергей и упал на колени.
Анечка рванулась к нему, схватила за руку и потянула на середину дороги. Он, морщась, выдернул гвоздь и отбросил доску подальше.
– Это сон, бред какой-то, – задыхаясь, шептала Анечка.
Они, словно петляя по лабиринту, опять выскочили в переулок с поливальной машиной. И снова текла вода, хотя давно уже вся должна была вытечь, и указатель поворота мерцал, словно блестящая ложечка гипнотизера.
– Попробуй взять себя в руки, – спокойно попросил Сергей. – У тебя должно получиться. Просто считай.
– Один, два, три…
Указатель поворота стал мигать медленнее, и Анечка сбилась.
– И нельзя размыкать рук. Разве ты еще не почувствовала?
– Да.
– Тогда мы сейчас сыграем в ладушки. – Он выставил ладони вперед.
Анечка подчинилась, будто была под гипнозом.
– Раз, два, три, четыре, пять, – начал отсчитывать хлопки Сергей. – Не сбивайся! Раз, два, три, четыре, пять. Раз, два, три, четыре, пять.
Указатель поворота погас, вода несколько раз плеснула из бочки и кончилась. Тут же подул ветер, сорвав отражение с лужи, и Анечка ощутила, что мир снова стал прежним, знакомым, а главное – понятным. Обычным.
Ветер набрал силу, в одном из окон девушка заметила желтый свет лампы, а когда пригляделась, оказалось, что свет горит еще в нескольких окнах. Вдоль набережной прогудел троллейбус.
– Эй! Вы что тут делаете? – Мужик со знаком аварийной остановки в руках возник рядом, словно из-под земли. – В машине копались?
Он непонимающе глядел на парня и девушку, занятых непонятно чем – ну кто на дороге играет в ладушки на исходе ночи?
– Нет, мы просто так, – скромно ответила Анечка и потянула Сергея в сторону дома.
– Сумасшедшие, – сплюнул шофер вслед двум удаляющимся фигурам.
Ветер дул в спину, и идти было удивительно легко. Легко и приятно, как в детстве.
ГЛАВА
СЕДЬМАЯ
Старый пятак лежал посреди низкого столика в комнате – год тысяча девятьсот сорок первый. А рядом – черный, как антрацит, камень. Очень гладкий, его все время хотелось коснуться.
– Ты можешь многому не поверить. – Сергей присел на циновку рядом с Анечкой.
Его плечо под рубашкой было перетянуто бинтом, на котором даже через ткань виднелось пятно крови.
– Я теперь уже готова поверить всему, – усмехнулась она. – Расскажи, откуда ты обо всем знаешь?
Они помолчали, глядя на камень.
– Значит, правда есть кто-то, кому удается управлять случайностями? – негромко спросила Анечка. – То, что с нами произошло, – это ведь не было глюком. Да? И ветер. Он всегда там, где ты. Я заметила сразу.
– Да.
– И ты с самого начала обо всем знал?
– Предполагал. У меня нет доказательств, только это почти ничего не меняет. Даже если бы мне кто-то поверил, что с того?
Анечка задумалась.
– Все очень странно, – сказала она. – Сейчас мне кажется, будто это было с нами во сне или вообще ничего не было. Уютная комната, ты рядом. А всего час назад на нас падали трубы, доски и провода… Ты об этой войне говорил?
