– У… Черт! Твари! – Деня завертелся на месте, смахивая назойливых насекомых.
На него упало еще штук пять. Он бросился на крик, успевая скидывать только тех, что падали на открытую кожу. Подбежав к двери, он увидел Анечку. Она стояла, вся съежившись, и дико визжала, закрыв глаза. Деня рывком вытащил ее в коридор и достал пистолет. В комнате никого не было.
– Ты чего?! – ошарашенно спросил он.
Девушка не реагировала. Орать она перестала, но говорить не могла, только тыкала пальцем в сторону двери.
– Там, – захлебываясь словами, выдавила она наконец. – На лампе!
Денис поднял взгляд.
– Ну ты сдурела совсем! – не удержался вампир.
С лампы на невидимой ниточке свешивался крупный паук-крестовик. Деня брезгливо смахнул его стволом «люгера».
– Ты что, из-за этого так? Вот дурочка. Все, я его убрал. Ну ты даешь, блин.
Волосы на Анечкином затылке стояли торчком, на побледневших руках разбежались пупырышки «гусиной кожи».
– Все? – открывая глаза, спросила она. – Ты извини. Просто я совсем не могу себя контролировать, когда вижу этих мохнатых. В них есть что-то античеловеческое. Восемь глаз, наружное пищеварение – жуть! Растения ближе к человеку, чем этот ужас.
– Но они же совсем безопасные! – удивился вампир. – Ядовитых в Питере не бывает.
– Я знаю! Они даже полезные. Я бы никогда не смогла убить паука. Уверена, что они, уничтожая мух и комаров, всеми лапами стоят на стороне Света. И все-таки боюсь я их до истерики.
– Да я уже понял. – Деня привычно протянул руку, но Анечка шарахнулась от нее, как ошпаренная.
– День! – на гране визга выкрикнула она. – Чего ты пугаешь?
– Чем? – искренне удивился вампир.
– Ну… Руки… Пальцы как лапки.
– Тьфу на тебя! Сумасшедшая.
ГЛАВА
ДЕСЯТАЯ
Близилась ночь, Анечка не спала и не ела. Неусыпный Деня осматривал помещение при помощи помутневшего зеркальца. Было тихо.
Тараканы кишели в коридоре, все чаще пролезая в медицинский блок.
– Ни фига себе, – тихо сказала Анечка. – Деня, тут явно что-то нечисто. Столько тараканов сами собой в одном месте появиться просто не могут. Со всего Питера они тут собрались, что ли?
– Дрянь! – Деня брезгливо потряс ногой. – Это Лысый, сволочуга, гонит их сюда.
– Как? – недоуменно спросила Анечка. – Порталов ведь не осталось.
– Где-то мы что-то проглядели. Ух, гады! Давай искать. Может, мы забыли заклеить какое-то зеркало?
– Ну нет. Мы все сложили в сейф. До последнего осколочка, я сама собирала. Все блестящее заперли, ты же сам кран свернул!
– Интересно, с какой стороны они ползут? – оглядел коридор Деня.
– Разве так разберешь? Их тут ужас сколько!
– Погоди-ка, – он подошел к двери кабинета и замер, распахнув дверь.
Анечка сразу поняла – случилось что-то еще. Что-то страшнее всего прежнего.
– Что там, Деня? – пересохшими губами спросила она.
Ей хотелось услышать ответ и было страшно его услышать. Она уже чувствовала совершенно отчетливо, что он нарушит еще какой-то известный, с детства привычный закон. Привычности не хватало катастрофически.
«Мама мыла раму, – почему-то подумала девушка. – Яблоко падает сверху вниз».
Легче не стало. Теперь накатил не страх – ужас. Тот самый ужас, какой бывает в детстве от страшилок, рассказанных шепотом в темной комнате. От Черной Руки, удушившей всю семью, от чьей-то мамы, готовящей пирожки из родных сыновей. От ходячих мертвецов.
Анечка открыла глаза и шагнула к Денису, распахнутая дверь кабинета выглядела жутковатым провалом в стене. Вампир вошел внутрь и щелкнул выключателем. В коридор вырвалось мерцание мертвенного света, и через секунду люминесцентные лампы уже горели ровно и бесстрастно.
По полу разлилась огромная лужа воды.
– Кажется, трубу прорвал, – вздохнул Деня.
– Нашел о чем думать! – фыркнула девушка.
Лужа напоминала гладь глубокого омута – дна не видно. Лампы дневного света отражались в ней отчетливо. По берегам, словно сухой плавник, валялись дохлые тараканы. Такое ощущение бывает от грязного залива в ненастный день. Только тут не было окружающего пространства, одни лишь глухие стены. Анечке на миг показалось, что весь мир состоит из плотного грунта, а эта комнатка и коридор за спиной – всего лишь микроскопический пузырек в необозримом земляном монолите.
В самой луже тараканов не было. Ровная, как зеркало, гладь.
– Зеркало! – почти выкрикнула Анечка.
– Черт побери… – прошептал Деня.
Он прошлепал к дальней стене и осмотрел трубу.
– Трещина, – зло сказал он. – Как по заказу! – Он повернул вентиль крана. – Быстро за тряпкой! И ведро прихвати! Надо срочно убрать эту лужу, пока из нее не вылезла какая-нибудь тварь!
Упрашивать девушку не было нужды, в слепом ужасе она бросилась в коридор и побежала к кладовке. Ноги путались и скользили, под подошвами чавкал шевелящийся ковер насекомых.
В кладовке вода залила пол на высоту плинтуса. Мусор и плавучая мелочь казались вплавленными в плиту хрусталя. Ряби почти не было, вода выглядела мертвой. Отражения света из коридора плавали на поверхности неясными пятнами, пытаясь сложиться в отчетливый образ. Отражения поблескивали в широко распахнутых от страха глазах.
Но не эта игра света и тьмы приковала взгляд – на водной глади действительно начало проявляться изображение. Сначала едва уловимое, мутное, скорее придуманное, чем настоящее, но потом все более четкое.
Сначала это был просто взгляд, все тот же, насмешливый, опостылевший, затем обозначились более четкие черты. Анечка его узнала – лицо мужчины в сером пальто с картины погибшего художника. Лицо Лысого.
– Убийца, – тихо шепнула девушка и достала из кармана связку ключей от квартиры Сергея.
Стальной штырь удобно лег между пальцев.
– Думаешь, я сдамся? – спросила Анечка, напрягая руку.
Вместо ответа призрак насмешливо улыбнулся.
– Не сдамся! – повторила она как приговор. И вдруг, не сдержавшись от страха и беззащитности, выкрикнула с неожиданной яростью: – Не дождешься, хрен лысый! Я тебе обещала в глаз всадить этот ключ?
В коридоре послышались торопливые Денины шаги.
Анечка не выдержала и изо всех сил метнула связку себе под ноги, туда, где водная гладь изображала презрительную усмешку. Ключи кувыркнулись в воздухе и стальным комом плюхнулись в воду, окатив девушку целым фонтаном брызг. Взгляд раздробился на тысячу ярких бликов – рябь от удара взбаламутила лужу в кладовке. Отражения заметались и размазались без остатка. Теперь лишь реальный мир отражался в волнах и брызгах.
