Но тут же умолкла – у ног лежал Деня. Он рычал как зверь, даже страшнее, из-под его головы вытекла тонкая струйка крови. Вампир шевелился, как шланг под давлением, и отчетливо чмокал губами. Когда он перестал причмокивать и поднял лицо, оно было все в крови. В глазах алый огонь, клыки выдвинуты на полную длину. Он попробовал что-то сказать, но из-за клыков у него ничего не вышло.
– Что-что? – медленно приходя в себя, спросила Анечка.
Ее глаза неотрывно смотрели на трупик крысы, зажатый в кулаке напарника. Задние лапки еще подергивались, но хвост висел безжизненно. С шерсти скупо капала кровь.
Анечка зажала рот ладонью и бросилась к чердачному окну – пустой желудок пытался вывернуться наизнанку.
– Это я, – глухо прорычал за спиной Деня. – Не бойся.
Голос у него был совершенно нечеловеческий. Так говорила бы большая собака, если бы могла говорить. Или даже не собака, а труп, из которого медленно выходит воздух.
Анечка резко повернулась и попятилась вдоль стены.
– День, что с тобой? – осторожно спросила она. – У тебя крыша, что ли, поехала?
Наверное, вампир попытался ответить, поскольку раздался долгий утробный рык. Девушка не выдержала, выставила руки вперед и, зажмурившись, завизжала.
Деня коротко рыкнул, сплюнул кровавой слюной и сделал несколько вдохов.
– Тихо. Люди. Внизу, – более внятно проговорил он.
Анечка осторожно открыла глаза, визг замер у нее на губах.
С каждой секундой Денис становился все больше похож на человека – сначала в его глазах угас огонь, потом стали втягиваться клыки. Он даже попробовал улыбнуться. Но от этой жуткой гримасы Анечка вздрогнула.
Вампир встал и брезгливо отбросил дохлую крысу. Анечка не стала приглядываться, но заметила в углу небольшую кучку мохнатых тушек. Последняя крыса дернулась и замерла.
– Неприятно? – спросил Денис. – А я только так и живу. Кислород, понимаешь? Я так дышу. Вы легкими, я желудком. Один вдох в сутки. Подумай, как бы ты стала его ценить. Один вдох в сутки. Есть ли разница, пахнет он крысами или нет? Конечно, первая группа человеческой крови – это как воздух в сосновом бору на берегу моря. Крысиная – как запах дерьма в душном подвале. Но подумай – один вдох в сутки. Хотя дикие вампиры делают это гораздо чаще. Вволю. А я не могу. Так что извини.
– Это ты меня извини. – Анечка покачала головой. – Это у меня так, само. Рефлекс. Я про тебя ничего плохого и не подумала. Просто напугалась немного.
– Ладно, я знаю. Эту кучу я ночью уберу, кошки дворовые доедят. А у тебя что в пакете?
– Не знаю, – честно ответила Анечка. – Один урод на машине по нему проехал. Хотя я сама виновата. Ухватила кусок и забыла про все на свете.
Деня поднял пакет и заглянул внутрь.
– Это была курица?
– Да. Копченая. И булка хлеба.
– А, это хлеб? Понятно. В сметане, что ли? Хотя нет, это, кажется, был кефир.
Он достал из пакета картонный обрывок с зеленой надписью «Кеф».
– Ты меня напугал, – шепнула девушка и закашлялась. – Я тебя таким никогда не видела.
– Извини, – Деня вытер ладонь о штанину. – Это я охочусь. Так удобнее. Жрать захотелось немыслимо. Думал, окоченею совсем, чуть сдуру на крышу не вылез за голубями. А около окна так светом пришпарило, что я до этой тени летел через весь чердак. Здорово пожгло, разве что из задницы дым не валил.
Он протянул руку, на которой кожа вздулась буграми шрамов.
– Медленно как заживает, – тихо сказала Анечка. – Кефиром надо помазать.
– Это тебе бы от солнца кефир помог, – усмехнулся вампир. – Ладно, это не лептонная пуля. Заживет. Зато здесь крысы в диване живут в больших количествах. Видела? А они ведь млекопитающие. Кровь – дрянь, конечно, куда ей до человеческой, но мозги и мускулатуру прочищает. Короче, я тут поохотился. Чуть-чуть.
Анечка вздохнула и раскрыла пакет. При ближайшем рассмотрении все оказалось не так ужасно. Курица, понятное дело, стала плоской, но это не должно было сильно отразиться на ее вкусовых качествах. На голодный желудок нет разницы – курица или куриный фарш.
Сырки вообще не пострадали, а вот хлебу досталось. Одна половина батона была не тронута, зато другая хранила четкий рисунок протектора. Углубления заполнял кефир. Он вообще заполнял все, до чего смог добраться.
– Лучше бы я кефир не брала! – Анечка хмуро присела на корточки и извлекла из пакета остатки пустой упаковки.
Она достала из-за пояса газету, постелила на досках, подальше от крыс, и погрузила руки в пакет. Всю еду пришлось выложить на бумагу и только потом отламывать по кусочку.
Курица под кефиром оказалась прекрасна. Точнее, ее вкус не имел значения – это была еда. Остальное второстепенно. Анечка жевала, глотала, снова жевала и снова отламывала куски. В глазах немного потемнело. Мир словно приостановился, утратил краски, детали, звуки. Все органы чувств сосредоточились во рту. Желудок с рычанием кинулся перерабатывать пищу.
Анечка подумала, что, если продолжать так жевать, можно достичь оргазма. Однако до этого не дошло, поскольку не хватило места в желудке. Девушка выдохнула, достала из кармана платок и вытерла губы.
– Да, с кефиром я погорячилась, – грустно сказала она. – Он явно был лишним.
Теперь на газете лежали только крупные кости, фольга от сырков и остатки хлеба. Анечка свернула все комом и отложила в сторону. На сытый желудок ей захотелось поделиться с Денисом плодами собственных размышлений.
– Знаешь, кажется, происходит нечто грандиозное, – сказала она. – Вот прямо здесь и прямо сейчас. Я уверена, что властелин вероятности, которого искал Сергей, и наш Лысый – одно и то же. Может, Ирина была права насчет бесплотных инопланетян, атакующих человечество?
– И они охотятся за нашей флейтой?
– Меня это нисколько не удивляет. Просто они знают, как использовать флейту, а мы с тобой – нет. Идиотская ситуация! У нас есть ключ, но мы не знаем, какой замок им можно открыть. Лысый знает, где замок, но ключ раз за разом от него ускользает.
– Золотой ключик, – невесело усмехнулся вампир. – В сказке Толстого была точно такая же ситуация. У Буратино был ключик, а Карабас знал про дверь.
– Погоди-ка! – задумалась Анечка. – Иногда самые дурацкие аналогии наводят на правильную догадку.
– Ты о чем?
– В сказке Толстого дверь пряталась за холстом в каморке, где жил Буратино. То есть решение с самого начала было у него под боком. Может, и с нами то же самое? Я не помню, что помешало Буратино сразу найти дверь. Он же вроде ткнул носом в холстину?
– Да случайность ему помешала, – отмахнулся Денис. – Только он сунул нос, как из-за холста выскочила огромная крыса и чуть не утащила его в свою нору.
