И теперь очередь дошла до адъютанта батальона, который иногда мог и закрыть глаза на наши проделки. Именно адъютант сглаживал все углы, утрясал все назревавшие конфликты и так далее. И вот теперь его нет с нами! Однажды – это было еще в Кирхдорфе – он засек меня без увольнительной в городе ночью. Я совершенно случайно натолкнулся на унтерштурмфюрера
Хильгера, слишком поздно заметил его. А он сделал вид, что не заметил меня. Хильгер был человеком деликатным и в то же время был и оставался нашим командиром. Вышестоящим.
Мы проследовали через Ромны. Начали напоминать о своем присутствии службы тыла. Всегда так. Едва мы овладевали более или менее крупным населенным пунктом, как отдельные личности сразу же надували щеки, упиваясь своей значимостью. Благо тыловым службам это ничего не стоит. Но и без них войску не обойтись. Все понятно, но к чему эта дурацкая, ничем не оправданная спесь? Так что нам приходилось всегда держать ухо востро, если мы оказывались в крупных населенных пунктах. А то, не дай бог, не отсалютуешь такому герою тыла должным образом или отсалютуешь, но с расстегнутой верхней пуговицей мундира – конец тебе! Немедленно на ковер!
Во время следования через Ромны мне было велено явиться в инстанцию аж армейского уровня. День тогда выдался жаркий. Машина раскалилась, как сковорода, – хоть яичницу поджаривай. Когда я возвращался в батальон, во рту пересохло – так хотелось пить. Казалось, даже мой ненаглядный шейный платок и тот увял. И тут внезапно – бац! Меня стало клонить в сон, и я едва не свалился с мотоцикла. Снова прокол заднего колеса. Я быстренько снял колесо и покрышку. Но, увы, никакая заплата уже не сделала бы камеру пригодной для использования. В дыру можно было кулак просунуть. И вот я засел намертво, а батальон тем временем двигался куда-то дальше. Глупо было рассчитывать, что я встречу кого-то из своих, кто отстал. Не было отставших.
Я первым делом решил подзаправиться. Унять свой буйствовавший от голодухи желудок. И вот я сижу я, винтовочка рядом, греюсь себе на солнышке, время от времени бросая обреченный взгляд на погибшую камеру.
Ага! Неужели «Цюндапп»? Он! Вдали, поднимая пыль, ехал мотоцикл с коляской. Я выбросил вперед правую руку, и камрады остановились. Это были отставшие от своей 2-й роты бойцы. Они уже сообразили, в чем дело. Водитель мотоцикла, порывшись в коляске, извлек оттуда вполне приличную камеру.
– Вернешь при возможности!
Счастью моему не было границ! Мне еще помогли и вставить камеру, а один и того больше – достал фляжку и пустил ее по кругу. А во фляжке… ну истинная «огненная вода». У меня даже слезы потекли!
– Осторожнее с этим!
Вскоре солидный мотоцикл с коляской исчез из вида. Я все доделал, собрал инструментарий и отъехал. И вдруг меня обуяло страстное желание петь. Естественно, причиной тому был солидный глоток «огненной воды» из фляжки боевого товарища. Начал я с марша «Идем на Англию», а потом подошла очередь исполнить «О, елочка, зеленые иголочки!». И я нагнал батальон.
После продолжительной езды по плохим дорогам мы вновь оказались на дороге в полном смысле этого слова. Широкой и ровной. Хоть и мощенной булыжником. Если верить слухам, нас снова должны были вернуть на центральный участок Восточного фронта. Наше «гостевое участие» в замыкании окружения вокруг Киевского котла завершилось. Когда мы остановились для приведения в порядок матчасти, был издан приказ по 2-й танковой группе:
«Командующий 2-й танковой группой
23 сентября 1941 года
ОПЕРАТИВНЫЙ ПРИКАЗ
Солдаты дивизии «Дас Райх»!
1 сентября 1941 года дивизия покинула район Смоленска для переброски на правый фланг танковой группы для участия в боевых действиях по форсированию Десны. Вследствие полного бездорожья и неблагоприятных погодных условий этот марш потребовал задействовать огромные людские и материальные ресурсы. Дивизия не могла провести сосредоточение сил в течение целых шести дней.
В ходе ожесточенных боев линия обороны противника была прорвана, реки Десна и Сейм форсированы, а 13 (15-го. – Ред.) сентября было замкнуто кольцо окружения вокруг вражеских войск в районе Киева. В плен попал командующий 5-й советской армией
[13]
. В результате рухнул весь южный участок фронта обороны Советов.
Вы снова доказали, что до конца выполнили свой долг, преодолев все преграды на своем пути, хотя с самого 22 июня 1941 года беспрерывно наступали.
Бои за овладение железнодорожным мостом в Макошино – еще один достойный вклад в историю дивизии.
Хочу поблагодарить вас за проявленный героизм и высокий боевой дух. Мои наилучшие пожелания вам на будущее, на успехи в боевых действиях уже вне состава 2-й танковой группы.
Да здравствует Германия и да здравствует фюрер!
Подп.
Гудериан».
От вязьмы до Можайска
И мы стали возвращаться на север. Близился конец года, это было уже в самом конце сентября. К 25 сентября мы через Нежин и Чернигов вышли к Гомелю. Этот город на реке Сож представлял собой приятное зрелище куполами его церквей и побеленными стенами домов. Батальон двигался почти безостановочно, двигатели мотоциклов практически не заглушались. Согбенные от усталости солдаты сидели в колясках и на задних сиденьях машин. Косяки многих машин опустели – сказался «визит на Украину», где много боевых товарищей обрели вечный покой. Теперь мы передвигались по территории Белоруссии.
Мотоциклисты-посыльные периодически по очереди носились из конца в конец колонны, контролируя скорость движения. Такие поездки в хвост не были чем-то необычным. И надо сказать, иногда приходилось и рисковать – заснувшие водители вполне могли съехать чуть в сторону, и тогда приходилось поправлять их. Да и с мотоциклетными колоннами было не лучше, мотоциклы с колясками бросало то влево, то вправо. Приходилось смотреть во все глаза, чтобы избежать столкновений. Так же было в свое время, когда нас перебрасывали из Франции в Югославию. Но здесь в России ситуация усугублялась жуткими дорогами, где тебя через каждый десяток метров подстерегала очередная выбоина. Особенно внимательным приходилось быть в темное время суток. Нам просто невероятно повезло, что мы 28 сентября через Кричев в Белоруссии добрались до Рославля в Смоленской области России, причем без каких-либо серьезных инцидентов и аварий.
Мы как раз успели к завершению широкомасштабного сражения на окружение в районе Вязьмы. Вначале мотоциклетный батальон был резервом корпуса, но к 5 октября мы уже были в районе Юхнова, а 9 октября – в Гжатске. Съехав с шоссе на Москву, по кривой мы проехали по району, который местами контролировал противник, – в точности так же, как это было у Макошино, только теперь мы направлялись на север. Обстановка снова становилась тревожной.
