– Прости меня, Господи!
«Прости, прости…» – неслышимое эхо металось в мыслях. – «Я принял кару Твою, я осознал и покаялся. Искренне, от всего сердца. Сними с меня проклятие, я больше не буду так поступать.»
«Как?» – поинтересовался внутренний голос.
Андрей не знал, что ответить самому себе.
«Не обманывать?» – промелькнул в голове один из вариантов. – «Но я ведь и не обманывал никого. Не бросать? Но я ведь не могу жениться на всех женщинах сразу. Выбрать одну? А если следом встретиться еще лучше? Не худшим ли грехом будет измена?»
Холодная темнота непонимания кары Божьей, все сильней и сильней заползала в душу. Получалось, что весь его грех состоял лишь в том, что женщины хотели от него большего, чем он им обещал. Но почему же тогда наказан он, а не они?
Или в этом и есть мудрость Господня – не прелюбодействуй? Вообще. Только после венчания можно познать тела друг друга.
– Э… Нет. Это бред. – вслух произнес Андрей.
И тут же испугался – в его ли положении трактовать мудрость Господню, в его ли власти называть слова Господа бредом?
И вдруг озарение посетило его – яркое, как неожиданно включенный в темной комнате свет. Не обещания ждет от него Господь, а лишь осознания. Грех для того и существует, чтобы следом за ним пришло покаяние.
– Все мы грешны… – шепнул Андрей, чувствуя, как волна безысходности отступает.
Все мы вступаем в противоречие с собственной совестью. Господь дал нам возможность покаяться, вспомнить Его величие и смыть с себя все грехи. Не кровью, как делали поганые язычники, а одним лишь словом, просящим прощения.
– Господи, я грешен… – само собой родилось на устах.
Телефонный звонок прервал зародившуюся молитву. Андрей уже решил отключить аппарат, но передумал – мало ли что.
– Да.
– Это Паша. Как у тебя?
– Лучше.
– Работать сегодня не будешь?
– Нет. – ответил Андрей.
– А я вот кое-что раскопал. Не хватает руки экспериментатора.
– Я не могу. Ни сегодня, ни завтра. Ты уж извини.
– Ладно. Все нормально. За здоровьем надо следить.
– Вот именно. – вздохнул Андрей. – Пока.
Он положил трубку, но в душе уже не было того запала, с которым начал молиться. Наверное, надо поспать. Просто лечь и ни о чем не думать. Ни о Валькиных угрозах, ни о Пашкиных открытиях. Все это пустое. Никчемное.
Спать.
5.
Утром Андрей не смог открыть глаза – веки склеились от высохших слез. Пришлось ощупью искать бутыль со святой водой, и промывать их, промывать, пока не расклеились. Но несколько ресниц все же выпали.
Вчерашнее опьянение пониманием сути бытия превратилось сегодня в душевное похмелье. Андрей окинул комнату беглым взглядом: изрубленный паркет, обломки мини-диска на полу, в углах на стене черные полосы копоти и неопрятные кляксы накапавшего со свечей воска. Андрей вздохнул. Придется убирать все это.
Но прежде чем что-то делать, он решил позавтракать и принять горячую ванну. Точнее наоборот. Сначала ванну, а потом завтракать. Предчувствуя ранние звонки, Андрей взял телефон с собой и положил его на стиральную машину, чтоб не бегать голым и мокрым по комнатам.
Горячая вода приятно распарила тело, изгоняя из памяти остатки нехорошего сна – какие-то обрывки веревки, качающиеся на ветру, девушка с лицом Алены в луже крови на асфальте. Ужас какой-то.
Но вода не могла отмыть тревожное предчувствие, не могла вынуть из души оставшуюся занозу вины.
«Он у меня последний…» – звучало в голове вместо шелеста душа.
«Он-у-ме-ня-пос-лед-ний» – капал плохо закрытый кран.
Андрей удивился – раньше капли падали значительно чаще, иногда превращаясь в тонкую струйку. Он осторожно просунул кончик мизинца в отверстие крана и нащупал инородный предмет. Заинтересованно хмыкнув, Андрей сходил в кухню за вилкой и попробовал подцепить зубцом то, что пряталось в кране. Это получилось почти сразу же, и в раковину выпал проволочный ёршик с тоненькой стеклянной колбочкой вместо стального стержня. Из глаз тут же брызнули слезы.
– Вот черт. – ругнулся он. – Так вот что это за напасть! Сволочи… Кто-то подсунул.
Он перебрал в памяти всех, кто в последние дни заходил в ванную. Получались только Пашка и Валентин. Артемыч не заходил, а Надюшка не в счет. Нет, ну надо же, какие заразы! Вот только кто из них мог знать о проклятии, чтобы претворить его в жизнь? Быстро сработали, гады. И отраву подсунули первоклассную, сразу не действует, а накапливается пару дней.
Андрей задумался, не понимая, кто из этих двух знакомых мог знать докторшу из его поликлиники. Получалось, что никто. Да, Пашка узнал. Но позже, когда дело уже дошло до вызова доктора. Валентин вообще не мог ни о чем знать. Может все-таки Пашка? Нет, на Пашку думать не хотелось. Не было еще случая, когда тот бы его подставил. Ни разу.
А Валька хитрый лис, мог случайно узнать, припомнить, и использовать при надобности. А была ли надобность? Была. Вывести Андрея из строя, вот в чем она состоит. Притормозить разработку квантового компьютера, а самому в это время получить премию Скотта. На подобную пакость Валька вполне способен. Андрей подумал, и решил вести себя, как ни в чем не бывало.
Андрей вышел и вытерся. По телефону никто не звонил.
Ершик с колбочкой он осторожно взял двумя пальцами и смыл в унитаз.
Шум набирающейся в бачок воды словно затронул какую-то особую струнку в душе Андрея – он вспомнил вчерашний день, как стоял на коленях в приступе покаяния, и его охватила такая злость, что он непроизвольно скрипнул зубами. Он разозлился не столько на того, кто это устроил, сколько на себя самого.
– Развели, как лоха. – сплюнул он в унитаз и с досадой отчитал себя. – Надо же! Поехал к попу! На коленях ползал, как паралитик. Лох позорный! И доктора ведь подослали, сволочи. И не доктора даже, понятное дело, а дешевенького актера. А я уши развесил, слушая его наставления. Ну дурак… Дурак!
Андрей тяжело вздохнул и представил, как Валька и отец Тимофей пьяно хохочут над ним за бутылочкой водки. Нервы не выдержали, он треснул кулаком по стене, побежал в комнату и принялся пинать ногами остатки свечей по углам. Этого показалось мало, и он с удовольствием вывернул в мусорное ведро оставшиеся в пакете свечи, а святую воду из бутылки вылил в унитаз.
Отдышался.
Вытер глаза, из них снова текли слезы. Только тут до Андрея дошло, что святая вода облегчила бы его муки – в ней-то не было отравы – и он пожалел, что выплеснул ее в унитаз. Впрочем есть еще кран на кухне. Он отправился туда и несколько минут полоскал лицо, набирая воду в ладони сложенные лодочкой. Стало немного легче.
