Кудашева спустилась по лестнице вниз, где лежала девушка, и подошла к ней. Встав на левое колено, она приложила правую руку к груди Пушилиной, туда, где находилось сердце, а левой рукой коснулась собственной груди. Это было чисто ритуальное действие, поскольку вернуть девушку в сознание мог бы и мощный психоимпульс.
Пушилина открыла глаза.
– Теперь ты одна из нас, – сказала Кудашева, поднимаясь с колена. Она посмотрела в глаза девушке и закончила фразу: – Сестра!
Глава 5
ОБРЯД ПОСВЯЩЕНИЯ
22:58:57. 13.05.3283 года. Серкеш
Холодный ветер дул с севера и нес огромные массы снега. Я поднял воротник легкой десантной куртки и включил подогрев. Над головой темное чужое небо. Небо Серкеша.
Метрах в двадцати от меня стояла на массивных посадочных опорах «Чайка». По установленному давно порядку, корабли не имели права садиться ближе, чем в двухстах километрах от столицы Серкеша – Дейона. Хотя столицей его было можно назвать с большой натяжкой. Там находилось только посольство Федерации и несколько официальных зданий. Самым большим из них и самым величественным был Дворец Посвящения, или, как его называли посторонние наблюдатели, – Ледяной Шпиль. Именно туда мы и отправлялись. А сейчас мы ждали, когда придет антигравитационная платформа, которая доставит нас в Дейон.
С трапа «Чайки» сошел Саурон. Я посмотрел на него. На серкешианце была традиционная местная одежда – белый свободный комбинезон с легким синеватым отливом. Голову закрывал капюшон.
Саурон сделал несколько шагов по снегу и упал на колени. Несмотря на то что нас разделяло более пятнадцати метров, я с помощью оборудования «бессмертных», разглядел слезы на глазах серкешианца. Слезы счастья. Для жителей этой планеты разлука со своей суровой родиной – всегда потрясение. Покидая Серкеш, каждый подросток понимает, насколько опасны будут два последующих года и что он, возможно, больше никогда не увидит родную планету. Поэтому я не удивился, когда Саурон снял перчатку с правой руки и набрал полную горсть снега. Растопив его, он выпил воду.
– Это моя родина, маршал, – сказал серкешианец, когда увидел, что я наблюдаю за ним. – Ведь Россия тоже сурова, но вы любите ее.
Как было с этим не согласиться?
Я повернулся спиной к югу и увидел сквозь хлопья снега, что к нам летит антигравитационная платформа.
– Нас не забыли, – сказал я Саурону и залюбовался небом.
Оно было удивительным. У Серкеша нет лун, и ничто не затмевало свет звезд. В морозном воздухе этот свет дрожал и струился на снежную равнину, на которой бушевал красивейший снежный вихрь. Чистый белый снег и чистый свет звезд. Как же давно я не оглядывался вокруг, как давно не смотрел на небо! Последний раз, который я смог вспомнить, это было ночное летнее небо Подмосковья и свет осветительной ракеты на лицах двух моих друзей. Как же это было давно! Сразу после Третьей мировой.
– Ты вернулся, Теоден! – Низкий голос, больше похожий на рык, вырвал меня из мира воспоминаний.
Я посмотрел на того, кто произнес эти слова. Рядом висела антигравитационная платформа, за пультом управления которой стоял высокий, даже по меркам Серкеша, человек. На плечах его комбинезона были черно-синие полоски.
– Да, учитель! – Саурон склонился на правое колено.
– Ты жив и, судя по всему, невредим. Видимо, моя учеба не пропала даром. – В голосе учителя чувствовалась искренняя радость. – Да еще и привез с собой кого-то! Кто ты, воин? – обратился ко мне серкешианец. Он меня пока не узнавал.
– Маршал Звездной Федерации Шолохов.
– Маршал? – Серкешианец был невероятно удивлен. – Который разгромил Совет фобосианцев?
– Точно, – усмехнулся я. – Никогда не указывал никому на свои заслуги, но я не рассматриваю это как самый громкий мой подвиг.
– Как посмотреть, как посмотреть, – пробормотал серкешианец. – В любом случае забирайтесь на борт. Поговорим по дороге.
Я шагнул на платформу и сел на скамью, проходящую вдоль кормы. Сама платформа была совсем небольшой, рассчитанной максимум на восемь человек. Ее ширина составляла около двух метров, а длина – три с половиной. Водитель, управляя платформой, должен был стоять за пультом, который располагался впереди.
Саурон встал позади своего учителя. Платформа поднялась. Я сразу почувствовал, как холодный воздух планеты был отсечен мощным силовым полем. Мы полетели вперед.
Вокруг нас расстилалась снежная равнина. Вихрь почти улегся, и в воздухе падали снежинки. Оглянувшись, я бросил взгляд на удаляющуюся «Чайку». Трап был поднят, и теперь корабль превратился в крепость, которой не страшны ни вихрь, ни снежные хищники. Яхта будет ждать нас столько, сколько понадобится. Таков был приказ Суворова.
Я поднялся со своего места и прошел вперед, остановившись рядом с Сауроном, позади водителя. Несмотря на кажущуюся хрупкость, платформа даже не покачнулась в ответ на мое перемещение. Я посмотрел на Саурона. Молодой серкешианец вглядывался во тьму. Где-то там, впереди, лежал дворец, в котором он будет посвящен в воины. Что-то подсказывало мне, что это не было главным. Как мне тогда показалось, его сердце билось сильнее по иной причине. Он надеялся увидеть на церемонии ту, которую выбрал два года назад, улетая с планеты.
– Саурон, – спросил я, – ты наверняка уже выбрал, кому предложишь дружбу и любовь? Твоя избранница тоже улетала с планеты?
Серкешианец, казалось, не услышал. Прошло несколько секунд, прежде чем он повернулся ко мне и сказал:
– Да, я выбрал. Но не думаю, что она будет там. Она старше меня. И ее обряд посвящения прошел три года назад. Пока я никому не буду предлагать дружбу и любовь.
– Понятно. Извини.
– Ничего страшного. То, что не убивает нас, делает нас сильнее. – Я удивился, когда серкешианец произнес это чисто земное выражение.
– Видимо, тебе много пришлось испытать, – сказал учитель, не оборачиваясь. – Из юнца, которого я с болью в сердце посадил в истребитель два года назад, ты превратился в воина, способного не просто постоять за себя. Каковы твои планы? Останешься здесь и будешь учить, как я? Или пойдешь сражаться?
– А как вы поступили, учитель, когда прошли посвящение? – вопросом на вопрос ответил Саурон.
– Я пошел сражаться. Ведь тогда шла Третья межзвездная.
– Я поступлю так же. Кроме того – какой из меня учитель, если я почти ничего не видел, не очень много сражался. Эти два года, на мой взгляд, недостаточный опыт.
– Это твое дело.
– Извините, что отрываю вас от беседы, – сказал я. – Но вы так и не представились.
– Ох, это я должен извиниться. Левин Шугарон.
– Первый отдельный серкешианский полк, – тихо проговорил я, но он услышал.
– Да, я командовал им во время Третьей межзвездной. Пока полк не был уничтожен.
