Неделю назад мне казалось, что моя жизнь рушится. Казалось, что остается только взять пистолет и застрелиться. Во время атаки фобосианцев и нашей штыковой контратаки погибли десять курсантов. ДЕСЯТЬ из двадцати. Половина. Да плюс Фролов. Но это было не самое плохое. Как выяснилось, эта атака была отвлекающей. Основные силы, а это порядка ста пятидесяти человек, ударили по воротам. Когда Травкин вызывал меня по рации, половина взвода, в том числе и Рылин, уже погибла. Нам удалось продержаться до прихода подкрепления из Киева, но при этом погибли еще три человека. Таким образом, от третьего взвода осталось двое – Травкин и Казачок. А от всей учебной группы – двенадцать курсантов. Мы потеряли шестьдесят процентов личного состава в первый же день даже не войны, а учебы! Это было полным провалом.
Суворову и разработчикам пришлось приложить немало усилий, чтобы программа продолжалась. Нам на руку сыграло то, что все погибшие были выпускниками Федерального приюта и таким образом удалось обойтись без проблем с родственниками. Но даже после этого мне хотелось избежать участия в дальнейшем. Такие потери и ради чего? Но Суворов настоял на своем. Он вызвал меня, Зайцеву и Игрищева в штаб и провел своего рода разъяснительную беседу.
Понятно, что ни о каких трех взводах речь больше не шла. Можно было, конечно, набрать новых людей и попробовать программу заново, но разработчики настояли на продолжении работы с выжившими курсантами. Пришлось произвести небольшое перераспределение. Казачка перевели во второй взвод, а Травкина – в первый. Кроме того, из первого во второй перебросили еще двух курсантов. Таким образом, образовалось два взвода по шесть человек каждый.
За прошедшую неделю я постарался познакомиться с каждым курсантом. Узнать, чем они интересуются, чего, в конце концов, хотят от жизни. Это было предписано программой и поначалу казалось мне бесполезным. Одно дело разговаривать «по душам» с бывалым солдатом, и совершенно другое – с курсантом, который всего неделю назад был гражданским человеком. Но уже через пару дней общения с ними я понял, что ошибался. Благодаря такому подходу мне удалось заслужить у них звание «своего», а это высшее признание заслуг в таком случае. И не просто заслуг. А человеческих качеств.
И мне после этого стало легче работать. Я узнал в основном слабые и сильные стороны почти каждого. Например, Корнелюк, которого я так ругал в первый день, оказался, в сущности, очень хорошим парнем и, как говорится, «душой компании». Потапов был не очень хитрым и самостоятельным бойцом, зато компенсировал это отвагой, удивительными водительскими данными, хладнокровием и потрясающей реакцией. Сойкин… Про него я мог бы рассказать многое. Во-первых, он отлично разбирался в электронике и компьютерах. Казалось, что компьютеры понимают его с полуслова. Да и вообще, он был очень интеллектуальным человеком, с которым можно было говорить на любые темы. В то же время Сойкин не был этаким закомплексованным зубрилой и по своей безудержной веселости и даже некоторой бесцеремонности не уступал Корнелюку. Не менее яркими личностями являлись Константин Травкин и Татьяна Маркова. Между ними было то, что называют любовью с первого взгляда. Как рассказал мне наблюдательный Сойкин, они еще в автобусе, который вез их с вербовочного пункта, не спускали глаз друг с друга. А когда завязалась эта перестрелка с космопехами, Травкин прикрыл девушку собой. Единственным человеком, с которым мне не удалось найти общий язык, была, как ни странно, Соколова. Это казалось мне непонятным. Она была всегда приветлива и вежлива со мной, но во всем этом чувствовалась какая-то внутренняя холодность.
Именно в такой ситуации мы подошли к концу первой недели обучения и, соответственно, первых самостоятельных учений для курсантов.
Я вышел из своей комнаты и направился в штаб базы, который располагался вплотную в казарме. Там находился пульт, контролирующий состояние всех строений. Но мне был нужен только один переключатель. Я снял предохранительную крышку и нажал на красную кнопку с надписью «тревога».
Тут же гулкая сирена разнеслась по коридорам казармы. Первое, что необходимо было сделать курсантам, – экстренное построение. Хотя об учениях заранее не объявлялось, но все чувствовали приближение чего-то подобного. Поэтому оба взвода построились в считаные секунды. Я вышел из здания штаба на плац и встал перед строем.
– Товарищи курсанты, вольно! Сегодня начинаются ваши первые самостоятельные учения. Инструкторы будут сопровождать вас, но только в качестве наблюдателей. Вы будете действовать на обширной территории полностью самостоятельно. Я пойду с первым взводом. Сержант Игрищев и генерал Зайцева – со вторым. Легенда учений следующая: вас высаживают на территорию, условно занятую фобосианцами. Их роль в этих учениях будут играть бойцы отдельной специальной роты космопехоты. Над территорией был сбит штурмовик «Су-230». Был произведен отстрел и приземление спасательной капсулы. Однако посадка произошла не совсем успешно, и обоим пилотам требуется медпомощь. Кроме того, повреждены «поводыри» пилотов. В связи с этим ваши координатоопределители показывают их местонахождение лишь приблизительно. Не забывайте, что летчики могли выбросить свои «поводыри» во избежание пеленгации. Далее. Поскольку это ваши первые учения, то время не лимитировано, и «фобосианцы» не станут атаковать пилотов, пока вы их не подберете. Что касается оружия и техники, то у каждой группы будет бронетранспортер «БТР-370» «Каракурт» и все оружие, какое вам понадобится. Условия победы. Первое – из взвода остается в живых хотя бы один боец. Второе – остается в живых хотя бы один из пилотов. Третье – посадка в вызванный после обнаружения пилотов транспортный модуль. Вопросы есть?
Ответом мне была тишина.
– Ну, тогда разбирайте оружие – и по местам!
00:34:44
Транспортный модуль завис над рекой. Горячие выхлопные газы взбудораживали водную гладь, и в неспокойной реке отражалось оранжевое пламя. Звездолет продолжал снижаться, и, когда от днища до воды оставалось менее метра, открылся пандус. По нему должен был спускаться «Каракурт», внутри которого находился весь первый взвод и я. Управлял бэтээром Потапов. Соколова сидела за пультом оператора оружия.
– На воду, командир? – Девушка повернулась ко мне.
– Да, на воду. Это одно из условий учений, которое я не имел права сообщать заранее. Не беспокойся, второй взвод высаживается в не менее трудных условиях.
БТР плавно съехал по пандусу в реку. Поскольку высадка осуществлялась прямо на территорию противника, то все осветительные и идентификационные огни на бронетранспортере были погашены. Поэтому Потапову пришлось вести машину только по компьютерному отображению местности. Оно выводилось на экран с инфракрасных и ультразвуковых датчиков и в принципе давало правдивое представление об окружающей местности, однако нужна была определенная практика такого вождения. У Потапова она имелась, и вообще он считался лучшим водителем в обоих взводах.
Машина быстро преодолела семь метров воды, отделявшие нас от берега, и на полном ходу въехала на сушу. Скорость в сорок километров в час на плаву являлась рекордной для бронетранспортеров Федерации.
